– Они вернулись, – прошептал рядом с нами кто-то из иномирцев.

– Кто? О! – выдохнул другой. – Я даже не знал, что они выиграли на прошлом Турнире.

Повернувшись в направлении их взглядов, я увидела трех молодых женщин, торжественно шагающих под ветвями баньяна. На шее каждой из них болталась рваная голубая лента. Шли незнакомки странно, будто ноги их помнили, как это делать, но в телах не было врожденных инстинктов. Я опустила глаза ниже и содрогнулась. По земле вокруг них не скользило ни единой тени.

– Если уж Безымянные явились, то и Змеиный король наверняка здесь.

Кто-то засмеялся:

– Повелительница Каувери, верно, в ужасе.

– Не будь это последний Турнир, его бы ни за что не пустили.

Безымянные отходили все дальше и в конце концов исчезли прямо в баньяне. Я рассматривала оставшееся после них пустое пространство и мысленно проговаривала новые для себя имена. Кто такой Змеиный король?

Викрам коснулся моей руки и покачал головой. И здесь ничего полезного. Не заглянули мы только в огромный шатер в форме лебедя. Перед ним уже выстроилась очередь, растянувшись через весь двор и даже заняв извилистую дорожку между бассейнами.

Отовсюду доносились голоса.

– Владыка сокровищ их нанял!

– Но такая очередь…

– …хоть к одной да попадем.

– …вон шатер.

Легкий ветерок встрепенул лебединые крылья, и в небеса поднялся дым. Толпа восторженно завопила. Струйки дыма переливались в воздухе, принимая формы крылатого монстра и блестящей змеи, дерева с огоньками плодов и даже мерцающей короны. После дым сгустился в туманный женский силуэт и наконец преобразился в серую звезду, которая тут же налилась голубым цветом.

Голубая звезда. Как те, что сияли на шее каждой вишканьи.

Викрам схватил меня за руку, глаза его горели возбуждением.

– Вот оно. Первая половина ключа наверняка в шатре ядовитых куртизанок. Только в этом и есть смысл. Ванары же сказали тогда, на Ночном базаре… Помнишь?

– Не особо. Если не забыл, я тогда боролась с желанием тебя слопать.

Он поморщился:

– Точно. Что ж. В любом случае это совпадает со словами Каувери – «подо всем, чего мы жаждем, и всем, что нас гложет». Сначала я решил, что «мы» – это мы с тобой. Но на иномирцев вишканьи влияют иначе. Она вытаскивают на поверхность их желания и страсти. Вероятно, это и имелось в виду!

От волнения Викрам явно не знал, куда деть руки, разрываясь между привычно сложенными вместе пальцами и суетным размахиванием.

– Не мог бы ты… – начала я, но он уже тащил меня к шатру вдоль вереницы волшебных существ.

Половина народа, терпеливо ожидавшего своей очереди, злобно зыркала нам вслед. У входа расхаживали теневые тигры, клацая зубами и рыча. Один из них смерил нас внимательным взглядом, моргнул и запрокинул голову:

– Неужто вам настолько жить надоело, дорогие смертные?

Прекрасное начало.

– Нет, – отозвался Викрам.

– Тогда зачем же вы пришли к этому шатру?

– А разве нам нельзя…

– ЛИШЬ ВИШКАНЬИ МОГУТ ВОЙТИ БЕЗ ОЧЕРЕДИ! – взревел тигр. – И ТОЛЬКО ЯКШИ И ЯКШИНИ ВПРАВЕ СТОЯТЬ В ОЧЕРЕДИ. ЛЮДЯМ ХОДУ НЕТ.

Из звериной пасти вырвался поток воздуха. Под его напором мы отступали назад, пока не очутились в конце очереди.

– Как же попасть внутрь, когда мы явно не вишканьи? – бормотал Викрам, яростно расхаживая из стороны в сторону и дергая себя за волосы. Затем вдруг остановился и задумчиво сдвинул брови. – А может, достаточно просто выглядеть как они.

Я тоже замерла:

– Что?

Он оглянулся на праздничные столы и устремился к ним. Пришлось бежать, чтобы не отстать.

– Мне послышалось или ты сказал, что нам стоит притвориться вишканьями?

– Не послышалось. Хотя я и сам от идеи не в восторге. Не хотелось бы опять наряжаться куртизанкой…

– Погоди. Опять?

Лицо Викрама пошло красными пятнами.

– Торжество Преображения должно помочь, – задумчиво протянул он.

– Я все еще жажду услышать о том, что побудило тебя нарядиться куртизанкой в прошлый раз.

Упершись локтями в столешницу, Викрам перебирал пальцами над амфорами и бутыльками. Затем поднял флакон с женским сари и баночками краски для лица и пробормотал:

– Надеюсь, на сей раз все сложится удачнее.

Торжество Преображения в обмен требовало страданий. В миг, как я схватилась за флакон, невидимые пальцы погрузились в мои воспоминания в поисках средоточия боли. Долго искать не пришлось. Сердце рванулось из груди, воспоминания зашуршали, выбираясь из глубин разума на поверхность. А потом… ничего. Они исчезли. Глянув вниз, я обнаружила на себе довольно откровенный наряд, усыпанный изумрудами. Перед лицом маячила полупрозрачная вуаль. И в зеркале, что кто-то заботливо прислонил к столу, отражалась мало похожая на меня девушка. Чары сделали мои волосы длинными и серебристыми, глаза замерцали кварцем, и я стала выше и стройнее, чем была когда-либо без магии.

Рядом раздался шумный вдох. Викрама чары преобразили в невысокую изящную женщину с буйной шапкой медных волос. От него самого осталась только хитрая улыбка, с которой Викрам разглядывал себя в зеркале.

– Выгляжу отлично. – Он покрутился так и сяк, а потом неуютно переступил с ноги на ногу. – Все тело чешется. Зачем женщины такое носят?

– Сомневаюсь, что нам давали выбор.

– О.

Я засмеялась:

– Немногие мужчины согласились бы превратиться в женщину.

Викрам вскинул подбородок:

– Это лишь маска. В одном из древних сказаний бог притворился чародейкой, чтобы обмануть орду демонов. А самый известный воин эпохи на целый год стал евнухом. Полагаю, ради победы я переживу ночку в облике вишканьи.

Я похлопала, он поклонился. И мы двинулись к шатру вишканий, вот только недалеко от входа я оттащила Викрама в сторонку.

– Что?

– Если получится войти, ты должен быть готов к сражению.

Я задрала подол, и Викрам вспыхнул, быстро отвернулся и зашипел:

– Ты что творишь?

Отвязав один из кинжалов, я протянула его Викраму вместе с ремешком.

– И куда мне его сунуть? – пробормотал он, похлопав себя по бедрам.

– Настоящей вишканье оружие ни к чему, помнишь? Так что спрячь.

Застонав, он нехотя привязал кинжал к лодыжке.

У входа в шатер я собралась с духом. Очередь жадно пожирала нас глазами.

Я ненавидела подобные взгляды – так смотрят, когда видят в тебе лишь средство удовлетворить какую-то потребность. Судя по тому, как гневно Викрам сложил руки на груди, его это тоже возмутило.