должное еде и с удовольствием присоединялась ко всем тостам, пила шампанское и другие вина. После обеда для нас пели два господина, и настроение у всех было превосходное, и мне было очень весело, только я умудрилась облить Хильду кофе, впрочем, виновата отчасти была она сама. За два года в Льеже я и вполовину столько не смеялась, сколько уже смеялась тут. Даже трудно сказать над чем, просто здесь вечно случаются всякие глупости, да и Хильда такая потешная, с ней не соскучишься.

У нас тут сплошная суета. За предыдущую неделю провели в спокойствии дома всего один день – среду. А в остальные дни либо сами куда-нибудь ходили, либо принимали гостей. У меня для такого образа жизни не хватает нарядов, ведь нужно быть прилично одетой, когда идешь к Круселлям или к Нобелям в день, назначенный их дамами. […] С пятницы по воскресенье мы каждый вечер были в гостях и получали удовольствие – кроме воскресенья, когда ходили к Нобелям, где обстановка такая торжественно-строгая, что больше меня туда не заманишь».

Письмо от 1 декабря 1901 г.: «Хильда чуть не всю неделю по гостям. Началось с воскресной поездки на свадьбу, […] я напросилась в виде зрительницы, потому что хотела посмотреть русское венчание. Церемония была длинная, со всякими выкрутасами. Потом я уехала домой, а Хильда отправилась в дом невесты, где еще долго поздравляли новобрачных и пили за них. […] Ты просто не поверишь, матушка, как Хильда расфрантилась, каких шикарных туалетов себе понаделала: ее изящные платья светлого шелка столь великолепны, что невозможно глаз отвести. В среду вечером Нобели пригласили нас с Хильдой в Оперу. Давали по-русски „Иоланту“ и „Гензель и Гретель“».

9 января 1902 г. Рут пишет из Гельсингфорса, куда поехала навестить родителей будущего мужа: «Дорогая матушка! Ты наверняка считаешь, что тебе давно пора получить от меня письмо, и я с тобой совершенно согласна. Безобразие, что я гощу у будущих свойственников, обручаюсь и все такое прочее, не оповестив собственную матушку. Итак, уведомляю тебя: я собралась замуж за Ларса Стигселиуса, о чем прошу официально объявить всему свету. Будь добра, матушка, распорядись, чтобы о помолвке было напечатано в газетах „Смоландс аллеханда“ и „Стокгольме дагблад“ во вторник, 14-го числа. Мы хотим в этот день обменяться кольцами».

Ларс Антон Исидор Стигселиус был кораблестроителем из Обу. На службу к Нобелям поступил в 1880 г., начав с чертежного бюро в Царицыне, откуда он перебрался в Астрахань, а в 1887 г. – в Баку, на должность проектировщика. Через пять лет он возглавил технический отдел товарищества, в 1897–1898 гг. руководил строительством эллинга. Ларс написал несколько чопорное письмо «многоуважаемой госпоже Грапенгиссер», в котором рассказывает о себе и просит руки ее дочери.

19 февраля 1902 г. Рут собирается на родину, рассказывает, что намерена купить из одежды и приданого. «Каждый Божий день к нам приходит молодой инженер Борггрен, который едет в Баку. Доктор [т. е. Ларс Стигселиус. – Б. О.] устраивает мне бурные сцены, утверждая, что инженер ходит по мою душу. Ну что ж, это был хороший случай „распустить язык“ и не менее хороший случай учиться сносить шутки на свой счет, а вообще мы с ним так много смеемся, что на сердце легко и свободно».

Да, Борггрен опоздал. После свадебного пира, устроенного в фамильной усадьбе Норрбю, Ларс и Рут едут в Берлин, оттуда через Вену к Средиземному морю, на остров Корфу и в Афины, затем пароходом до Батума и поездом к своему новому дому в Баку, где они проживут до 1913 г.

Глава 8. Великое Обновление

С наступлением нового века кое-кто начинает предчувствовать скорый крах российской монархии. Сергей Витте молит Бога об избавлении от власти, погрязшей в безволии, слабости, слепоте и глупости, имея в виду самодержавие Николая II.

Вопрос о развитии российской экономики обсуждается как внутри страны, так и за ее пределами. Правительство расширяет сеть железных дорог, налаживает торговые связи с заграницей. Население России составляет 130 млн человек. Из них от полутора до трех миллионов заняты в промышленности. Сельское хозяйство сугубо примитивное, крестьян давят налогами и пошлинами, стране неотступно угрожает голод. Займы можно получить только под ростовщичий процент, и дворянство лишается земли и другого имущества. Самые лучшие условия труда на машиностроительных заводах. В Санкт-Петербурге и окрестностях, а также в Польше (после Венского конгресса 1814–1815 гг. значительная ее часть отошла к России) введены условия, приближающиеся к европейским: рабочий день для взрослых равен 11,5 часам, детей до 12 лет брать на работу запрещено. Повышается уровень грамотности, а с ним и жалованье. По мнению академика Максима Ковалевского, государство тормозит прогресс как управлением с помощью полицейской силы, так и принятием зачастую ошибочных законов. Народ привык ждать, что власть сама все для него устроит или будет мешать его начинаниям. Для создания любого союза требовалось разрешение, на участие в съезде или заседании требовался мандат.

Рабочие начали борьбу за свои права в 1896 г., с забастовки 30 тысяч петербургских текстильщиков. Спустя два года была образована социал-демократическая партия – и полиция произвела тысячи арестов. Рабочие и студенты собираются в тайные общества, знакомятся с методами совместной борьбы. Раздаются новые голоса, призывающие идти другим путем. Русский марксист Туган-Барановский подталкивает в сторону социализма: коль скоро национальная промышленность потерпела крах, мелкий крестьянин разорился и народ обращен в пролетариев, назрело Великое Обновление – экономическое и политическое.

«Товарищество братьев Нобель» обеспечивает себе тылы

На рубеже веков российские промышленники добывали более половины сырой нефти в мире, однако непоследовательная торговая политика властей была чревата тем, что русских производителей и их иностранных покупщиков могли вытеснить с рынка американцы. Маркус Сэмюэл пришел к выводу, что необходимо обзаводиться собственными промыслами, искать нефтяные месторождения, которые бы он контролировал сам. В 1897 г. они с братом основывают «Шелл транспорт энд трейдинг компани». Двумя годами раньше недавно образованная компания «Ройял датч» переманила к себе из банка голландца Генри Детердинга, человека невысокого роста, но с неотразимым обаянием. И вот нефтяные компании уже достигли далекой Индии, проникли во влажные джунгли Суматры и Борнео. Теперь Детердинг хотел добиться соглашения между разными фирмами, которое позволило бы избежать ценовой войны. А еще он хотел добиться слияния «Ройял датч» и «Шелл».

Когда Маркус Сэмюэл в конце концов отказался от предложения объединиться со «Стандард ойл», Детердинг выдвинул ему ультиматум. На сей раз Маркус Сэмюэл уступил и согласился на роль второго начальника в новообразованной компании «Ройял датч-Шелл». Более известная как «Бритиш датч» и в 1903 г. переименованная в «Эйшиэтик