В 7 часов поднялся от S легкий ветер, которым я немедленно воспользовался и направил курс к проливу. Американцы, следовавшие за нами на байдарах, указывали на свои меха, знаками давая понять, что мы найдем их много в тех местах, куда теперь отправляемся; один из них повторял притом весьма часто слова: «Янни-о-о!» – и указывал то на корабль, то на вход в пролив. Широта якорной стоянки была по корабельному счислению 66°42'30'' с., а долгота по хронометрам 164°12' з. Во время стояния на якоре течение было постоянно к NO 1 1/2 мили в час. С заходом солнца американцы нас оставили. Мы плыли всю ночь к востоку; глубина постепенно становилась больше, и наша надежда возрастала. Всю ночь я не сходил с палубы и с нетерпением ожидал утренней зари.

2 августа с наступлением дня наша нетерпеливость достигла высочайшей степени: я велел одному матросу подняться на марс, и он объявил, что на О ничего не видно, кроме открытого моря. На севере мы увидели высокую землю, имевшую направление к востоку и бывшую продолжением того самого берега, который лежал на N от вчерашней нашей якорной стоянки. Так как мы открыли и на S низменный берег, имевший также направление к О, то более не сомневались, что находимся действительно в широком проходе, чему крайне обрадовались, тем более что и теперь все еще видели на востоке открытое море. Поскольку ветер зашел к SO, то мы были принуждены лавировать. Погода была прекрасная; широта в полдень 66°35'18'' с., долгота 162°19' з. В 5 часов вечера мы увидели берег уже в нескольких пунктах, вся надежда была только на одно открытое место между высокими горными хребтами.

3 августа в продолжение ночи мы дошли до этого места; но пасмурная погода принудила нас бросить якорь на 8 саженях глубины, где мы нашли грунт ил. Когда в полдень погода выяснилась, то мы увидели, что находимся перед проходом, имевшим 5 миль в ширину и высокие утесистые берега. Мы еще не оставляли надежды открыть проход в Ледовитое море, тем более что этот пролив, по-видимому, сливался с горизонтом. Прилив и отлив правильно переменялись, а течение было сильнее из пролива, нежели в него. Мы снялись с якоря, поплыли к проливу, и когда прошли узкое место, то бросили опять якорь на 7 саженях глубины, найдя грунт глинистый. Наша якорная стоянка была ограждена от всякой опасности; на карте она обозначена с точностью. Земля, лежавшая вправо от нас при входе в пролив, была островом, имевшим 7 миль в окружности.

Хотя к северу от нас было видно открытое море, но когда с ялика, посланного для бросания лота, не нашли нигде более 5–6 саженей глубины, то уменьшилась моя надежда проникнуть далеко этим проливом. Я решил сегодня дать отдых матросам, чтобы завтра с новыми силами предпринять исследование этого пролива или этой бухты; между тем мы предприняли прогулку на остров, названный мною по имени нашего естествоиспытателя Шамиссо.

С оконечности этого довольно высокого острова открывался обширный вид на все окрестности. Берег имел, как казалось, непрерывное протяжение на S; к N было видно только открытое море; в О остров Шамиссо отделяется от материка каналом, имеющим в самом узком месте 5 миль в ширину. Окружавший нас берег был высок и утесист, снег нигде не заметен, высоты были покрыты мохом, а у берегов росла тучная трава. Точно таков же был о. Шамиссо, на котором мы выбрали покрытое травой местечко и расположились пить чай. Погода была прекраснейшая, мы имели 12° тепла [15 °С]. На косе мы нашли несколько вырытых в земле ям, выложенных древесными листьями и наполненных тюленьим мясом; вероятно, американцы имеют здесь свое пристанище для звериной ловли, а для обозначения этого места соорудили небольшую, впрочем дурно выстроенную, каменную пирамиду.

Остров, к которому можно пристать только в одном месте, возвышается из воды почти отвесно; окружающие его на западе утесы и острова обитаемы бесчисленным множеством морских птиц, а большое количество найденной повсюду яичной скорлупы доказывает, что здесь водятся лисицы, разоряющие птичьи гнезда. Зайцев и куропаток мы видели множество. На местах, защищенных от северного ветра, растет несколько ив вышиной в 2–3 фута; кроме них мы не нашли по всему Берингову проливу ни одного дерева. Возвращаясь на корабль, мы видели нескольких тюленей, расположившихся на больших камнях на западной стороне острова.

4 августа в 6 часов утра я с учеными и лейтенантом Шишмаревым оставил «Рюрика» на двух шлюпках; мы все вооружились и запаслись припасами на несколько дней. Перед отходом я взял несколько высот для хронометров и нашел долготу якорного места 161°12'20'' з., широта по многим наблюдениям определена 66°13'25'' с. Погода была прекрасная, дул слабый ветер от S; поставив все паруса, мы обогнули мыс, лежавший на NW от нас, и направились к северу вдоль берега, стараясь держаться к нему как можно ближе. В 50 саженях от берега мы нашли 2 1/2 – 3 сажени глубины на весьма хорошем грунте.

Корабли могут здесь стоять на якоре и производить починки в такой же безопасности, как и в самой лучшей гавани, тем более что в разных местах глубина позволяет подходить к самому берегу. До полудня мы прошли 14 миль, я велел привалить к берегу, чтобы взять полуденную высоту солнца. Берег был высок и утесист; с вершины небольшой горы, на которую взошли, мы увидели, что находимся на узкой косе и что берег, простирающийся к N, по-видимому, соединяется с лежащим на О.

Это нечаянное открытие сильно нас опечалило; однако нам оставалась еще некоторая, хотя небольшая, искра надежды, поскольку соединение берега было видно не везде. Взяв углы и пеленги для описи берега, мы направились на восток к противоположному берегу; в середине фарватера мы имели 5–6 саженей глубины, но с приближением к берегу она значительно уменьшилась, и я, опасаясь сесть на мель, поворотил на N, прямо к берегу, усмотренному нами в полдень с вершины горы; когда же мы подошли к нему на расстояние 100 саженей, то нашли опять не более 1 сажени глубины.

День уже кончался, и матросы устали; я велел баркасу стать на якорь, а мы сами поехали к берегу на байдаре[85]; так как и эта последняя не могла привалить, то мы прошли вброд еще саженей 20. Здесь мы расположились на ночлег и немедленно изготовили из английского патентованного мяса похлебку, которая особенно была приятна из-за порядочной прохлады. О-в Шамиссо лежал на S в 18 милях; со всех сторон мы видели берег, исключая только небольшое пространство на О, где море еще казалось открытым. Таким образом, я должен был оставить надежду найти здесь проход.

Земля не доставила нам большого удовольствия; она поднимается сразу у самого берега на 120 футов и в виде плоской возвышенности, покрытой мохом, простирается насколько взором охватить можно. Трава растет только на скате берега. Ночью началась буря с дождем; мы укрылись под нашей байдарой. 5 августа погода была дурная; я отложил дальнейшее исследование до благоприятного дня, и мы возвратились на корабль. 6 августа я исследовал проход, находящийся к О от острова Шамиссо, и не нашел в фарватере нигде более 5 саженей глубины.