– Адрес агентства мне не нужен, – самодовольно усмехнулся Бесов, вытащил из кармана сотовый и дал распоряжение, чтобы владелицу агентства «Карина» доставили сюда.

Вика злорадно улыбнулась, представив себе искаженную ужасом холеную рожу начальницы – здорово она ей отомстила! Правда в любом случае выплывет наружу, но до этого Каринка успеет несколько раз свои трусишки бутиковые испачкать. А потом Вику убьют или изуродуют… Настроение улучшилось ненадолго. Умирать Виктории совсем не хотелось, сегодня она уже поздоровалась за руку со смертью. И вот пожалуйста – ее жизнь снова висит на волоске. Все у нее через одно место! Смертельно захотелось пить, она облизала сухие губы и уставилась на мыски своих туфелек. Туфли немилосердно жали, они были совсем не в ее вкусе. Дорогие, броские, но нелепые. Платье тоже ее раздражало, жуткий моветон – корсет, длинная юбка с оборками, разрез спереди чуть ли не до трусов. Панталонов с рюшами только не хватает для завершения образа варьетешной танцовщицы. Полный привет! Как ей взбрело в голову эту порнографию купить? Мерзость. Правда, на мужиков подобные наряды действуют безотказно, они сразу слюни распускают.

– Чай будешь? – неожиданно спросил Бесов.

– Добреньким, что ль, хочешь казаться, мавр? – ляпнула Вика и тут же прикусила язык. Нет, какая же она все-таки дура! Сейчас мавр разозлится и ее в лепешку превратит.

Но Бесов почему-то не разозлился.

– Почему – мавр? – искренне удивился он, уставившись на свое отражение в самоваре, провел лапищей по русым вьющимся волосам. – Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться. Ты это имела в виду? – спросил Сева и обернулся, ожидая ответа.

Вика откашлялась, запрокинула голову и принялась заинтересованно разглядывать абажур лампы. Смысл вопроса до нее не дошел, и как ей ответить, она не знала. Сева тем временем принялся разглядывать Вику, она буквально кожей чувствовала его тяжелый взгляд, жадно ощупывающий ее фигуру. Трахнет, а потом задушит, предположила Вика. Или сначала задушит, а затем трахнет. Лучше бы события развивались по первому сценарию. Говорят, когда душат, это приятно. Даже вроде любители такие есть, которые яркий оргазм получают, когда воздух в легких кончается. Один любовник с ней подобное пытался проделать, во время секса галстук вокруг ее шеи обвязал и стал затягивать, но испытать оргазм она не успела, со всей силой ударив любителя острых ощущений коленом в пах. Не готова Вика была к подобным экспериментам, даже ради яркого оргазма, который еще никогда в жизни не испытывала. В общем, она никакого оргазма в своей жизни еще ни разу не испытала – ни яркого, ни бледного, только мастерски умела его изображать. Переживала сначала сильно, но потом прочитала статью в одном глянцевом журнале, что далеко не все женщины эту радость секса испытывают, и успокоилась. Да и какая может быть радость, если в ее постели оказывались, по большому счету, одни уроды, которые воспринимали Вику как вещь или шлюху! Иллюзии по поводу большой и светлой любви у нее развеялись вскоре после переезда в Москву. Помог их развеять друг, мужчина, с которым она мечтала создать семью. Подлец подсыпал ей наркоты в шампанское и подложил девушку под своего делового партнера. А утром потрепал по щеке и сказал: так было надо, детка, ты у меня умница и хорошая девочка. И она еще прожила с ним потом несколько месяцев, дура! Все надеялась, что тот ужасный эпизод – случайность, но однажды проснулась в постели с двумя обрюзгшими гостями с юга, очередными деловыми партнерами друга. Она закричала, мужики очухались и начали затыкать ей рот потными ладонями, Вика выворачивалась и продолжала кричать до тех пор, пока ее не вырубили ударом в челюсть – это друг так нежно ее успокоил. Надо было сразу собрать чемодан и уйти, дура она!

– Дура, блин! – выругался Сева, словно прочитав ее мысли, и включил самовар. – Стоит, блин, как столб, блин, посреди интерьера и дохлых мух в плафоне рассматривает! Сядь, блин, и прикинься ветошью, пока сюда твою начальницу не доставят. Поняла?

– Поняла! – огрызнулась Вика и села, закинув ногу на ногу. Она понимала, что так вести себя нельзя, нельзя злить этого гамадрила, но поделать с собой ничего не могла – раздражал он ее до зубного скрежета. Гамадрил опять же не обиделся, вылупился на ее ноги и лоб в гармонь сложил. – Что уставился? Женских ног никогда не видел? – с вызовом спросила девушка.

– Ты коленку до крови расшибла, – кивнул в ее сторону Сева. – Перекисью надо промыть. Или подорожник приложить.

– Чего?! – Виктория не поверила своим ушам. – Подорожник, блин? Пошел ты знаешь куда со своим подорожником! Засунь себе его в задницу, гоблин! Че тебе надо от меня? Че ты тут из себя строишь? Трахнуть меня хочешь, да? Так давай, не теряйся, только без лирических отступлений, а то меня стошнит!

– Во дура, а! Давно себя в зеркале видела? Тоже мне, звезда пленительного счастья! – Бесов отвернулся и засуетился у самовара, разливая по чашкам чай.

– Что, я так плохо выгляжу? – растерялась Виктория.

– Жуть! Освенцим отдыхает, – сообщил Сева.

– Правда? – не поверила Вика, вскочила с дивана и уставилась на свое отражение в стеклянных дверцах комода. – Да, не фонтан, – согласилась девушка. – Ужас, летящий на крыльях ночи, – Вика изобразила этот ужас визуально, помахав руками, аки птица, показала своему отражению язык и отвернулась от комода.

– Вообще, что ль, не жрешь ничего? – поинтересовался Бесов, поставив на стол две чашки – в комнате приятно запахло мятой.

Вика уселась на стул. Сева сел напротив.

– Ага, с утра ничего не жру, а только блюю, – доложила Вика. – Меня одна девка из агентства, моделька, пилюльками для похудения угостила. Я одну схавала и чуть коньки не откинула. Да и вообще! Сплошные неприятности кругом… У нас показ был в одном клубе, эту модель, которая мне таблетки впарила, выбрали на дефиле, а меня нет. Я в клуб, где показ проходил, в качестве сопровождения заявилась, с твоим работодателем, к слову! И чего-то меня расколбасило после пары бокалов шампусика. Завидно стало: Ленка с Зойкой вечерние туалеты демонстрируют, гордые и неприступные все из себя, а я тут козлину старого развлекаю… Ой, извиняюсь, вырвалось, – смутилась Вика, наблюдая за реакцией Бесова – он остался невозмутимым. – Короче, я нажралась с горя, и меня на сцену понесло, чуть показ не сорвала, меня охранники с подиума снимали.

– Во дура! – порадовался Сева.

– Ага, – хихикнула Вика. – Затмение какое-то нашло. В итоге клиент потребовал неустойку у агентства. Каринка платить за меня отказалась, мужик рассердился и контракт с агентством расторг. Начальница меня уволила. Но это все фигня. Главное, что я жива осталась. В больнице откачали.

– Как, говоришь, ее зовут? – задумчиво спросил Бесов, хлебнув кипятка из чашки.

– Кого? – замерла Вика. – Ленку?

– Ее самую, – гоготнул Бесов, резко поднялся и вышел, но Вика успела заметить, как потемнели его глаза. Вике стало страшно.

– Эй, мавр! Ты куда это усвистел? – окликнула она его через минуту, застенчиво поковыряв ногтем стол. Ответом ей была тишина.