– Да, ты права. Тогда забудем об этом, и я не люблю кричать. Постараюсь этого впредь не делать. Хорошо, что мы это решили. Дружба была бы замечательным результатом. Какие у нас планы? – Беру себя в руки и натягиваю улыбку.

– В мастерскую. Ты доделаешь тот стол, который измучил уже, – Джесс ставит чашку на столик и подскакивает ко мне.

– Я буду готова через пятнадцать минут, дядя Флинт, – она так быстро чмокает меня в щёку, что я не успеваю даже удивиться, и девушка уже оказывается у выхода в гостиную.

– Завтрак был вкусным. Спасибо, – подмигивает мне и исчезает.

А я, как идиот, стою и ощущаю мягкие губы на своей щеке. Как то место, где она оставила влажный поцелуй, полыхает и впитывается в кровь очередной порцией сумасшествия.

– Чёрт, – шиплю и кривлюсь от боли в руке, от боли в паху, от того, как резко в одну секунду накалился член и теперь причиняет неудобство.

– Дядя Флинт, – передразниваю её и собираю недоеденный завтрак со стола.

Какой я к чёрту дядя? Я мужчина, привлекательный мужчина. Приехали. Вот что означает принять своё вожделение и поддаться ему. Ничего не предпринимать, чтобы с ним бороться. Оно приносит недовольство и злость. Я сам не знаю, чего хочу от этой жизни. Так легко рушатся решения, буквально за несколько минут всё переворачивается, и теперь хочется драться, бороться за что-то. Но я не имею права. Двенадцать лет. Между нами стоят двенадцать лет, и никогда это не изменится. А ещё моя сестра, вина за прошлое, её жертва, которую она заплатила из-за меня, да и многое. Но всё же, помогать это мне не помешает. Дружба. Довольно удачное стечение обстоятельств. Возможно, я уговорю её поступить в другой университет и пойти на дизайнера. Попытаться стоит. А как справится с тем, что моё тело не хочет слышать меня? Оно предаёт. Оно жаждет нового приключения, которое станет смертельным для меня. Ничего. Мне тридцать, и к этому возрасту пора было уже научиться терпеть. Да, я никогда не держал себя в этом деле в рамках. Никогда. Позволял себе всё. Буквально всё, а теперь есть клетка. И в ней я с полуголой Джесс, возбуждающей меня до отключения всех разумных клеток головного мозга.

– Я готова. Вчера я пригнала папину машину после работы, заправила её, поэтому можем ехать. Ключи, как обычно, на крючке, – Джесс входит в кухню, а я так и стою с тарелкой.

– У тебя нет ничего нормального из одежды? – Зло оглядываю её голые ноги в кедах и джинсовых шортах, короткую футболку на одно плечо, открывающую плоский живот.

– Как и белья у тебя не водится? – Отмечаю, когда взгляд натыкается на возбуждённые соски, выпирающие на белой ткани.

– О, боже, опять? Серьёзно? Жарко на улице, Флинт. Чем тебе моя грудь не нравится? – Она сжимает полушария, рассматривая её, а я поднимаю взгляд к потолку. Да не делай ты так, мне подохнуть хочется.

– И когда ещё забыть о бюстгальтере, как не в восемнадцать? Ненавижу его. Он неудобный, – продолжает Джесс.

– Ещё скажи, что так удобнее сразу же добираться до твоей груди. Без препятствий? – Фыркая, открываю шкафчик и выбрасываю омлет вместе с тарелкой. К чёрту.

– Да ты понял суть, дядя. Так и смысл жизни найдёшь. Если больше вопросов и недовольства нет, то поехали уже, – смеётся Джесс.

– Эй, ты выбросил тарелку…

– Пошли, – не даю ей достать её из урны и хватаю её за локоть.

– Я с парнями хотела попрощаться, – шипит она, пытаясь вырваться, пока я тащу её к двери, и хватаю ключи от машины.

– Ты с ними даже не здоровалась. Времени нет, поехали, – меня раздражает сейчас всё, особенно то, как она жаждет сделать нечто, что выведет вновь меня из себя. А это происходит слишком часто. Такого не бывает. Невозможно думать об этом, а чувствовать совершенно иное. Переключаться так быстро с мысли на мысль, но у меня это получается. Поэтому не могу сконцентрироваться ни на чём, а только на том, чтобы не дать этим ребятам глазеть на неё. Хватит. Надоело.

Заталкиваю девушку в автомобиль и сам забираюсь на водительское сиденье.

– Мне кажется, что с тобой что-то определённо не так. Ты можешь со мной поделиться, дядя, – мягко произносит Джесс, когда я завожу мотор.

Бесит. Господи, как меня раздражает её «дядя».

– Со мной всё хорошо.

– А вот рискни ответить честно, вдруг понравится, – хмыкает она.

– Я не понимаю, что здесь делаю. Меня оставили с ребёнком, который слишком сильно напоминает мне о вине за прошлое. У меня руки связаны, и я не могу использовать деньги, чтобы помочь восстановить всё, а должен пахать, как проклятый в этой жуткой и грязной комнате. Ты ничего не ешь и куришь, и мне это не нравится. Меня раздражает эта развалюха, когда я могу купить вам машины лучше! Меня всё сегодня раздражает, даже ты! Поэтому закрой рот, и давай сделаем то, что я обещал, молча! – Зло ударяю по рулю и шумно дышу.

– Вот это у тебя проблемы, – растягивает слова шокированная моим выпадом Джесс.

– Одна из главных проблем это ты. Всё? Довольна? – Бросаю на неё яростный взгляд, а она хлопает ресницами.

– А я-то каким боком отношусь к твоему неудовлетворению от жизни?

– Я всем удовлетворён!

– Ни черта. Ты лжёшь. Обычно такая реакция на происходящее вызывается сравнением. Здесь нет удобств, к которым ты привык. Возможно, я ошиблась, и ты всё же, выбрал свою судьбу, а вот это всё никогда и не было твоим. Хотя…

– Да закрой ты свой рот! Вот я ещё не слушал нравоучения от ребёнка! – Рычу на неё и прибавляю газа.

– Я давно уже не ребёнок, дядя Флинт. Ты забыл, что мне восемнадцать, и девочки взрослеют раньше, чем мальчики. Поэтому, когда остынешь, дай знать. Ругаться с тобой я сегодня не желаю, голова болит от тебя и твоего скачущего настроения. Беременный тиран, – ядовито произносит Джесс.

– Чёрт, прости. Я сам не понимаю, что за ерунда творится со мной. Я собирался уехать, и не хочу. Не могу, понимаешь? Вроде бы и правильно поступаю, но что-то не даёт мне двигаться. Топчусь, как идиот, и злюсь без причины. Прости, конфетка, – сжимаю руками руль и смотрю на дорогу. И ведь, правда, разве она виновата в том, что это я вот такой извращенец? Что приехал сюда и нашёл себе новые проблемы? Нет. Она лишь племянница для меня теперь и не более.

– Если хочешь, я могу помочь тебе, – спокойно предлагает Джесс.

– Как? Что ты можешь сделать?

– Разобраться с твоим прошлым.

– Там не с чем разбираться, – мрачно усмехаюсь я.

– Определённо, есть вещи, которые притянули тебя сюда в тот момент, когда ты потерял уверенность в своих действиях. Но не надо орать на меня, попробуй разговаривать.

– Давай, помолчим. Это лучший вариант. Со мной всё хорошо, – улыбаюсь ей, и она усмехается от такой жалкой попытки уверить её, что ничего не изменилось во мне.

– Когда всё хорошо, то человек не скалится, – бубнит Джесс.