Все произошло, как я рассчитала. До своего дома я шла не торопясь, останавливаясь возле лотков и киосков, но ничего не покупала: при открывании двери мне надо иметь свободные руки.

Я побежала, как только завернула за угол своего дома. Рекорд я вряд ли поставила, но норму мастера спорта в беге на двести метров с барьерами я точно выполнила. Я успела вбежать в свой подъезд, открыть дверь, подтащить к двери стиральную машину, кресло и вешалку, пока они не позвонили в дверь.

— Я сейчас вызову милицию, — предупредила я.

— Нам надо поговорить, — сказал молодой человек.

— Мне не надо.

— Мы вышибем дверь!

— Только попробуйте! Такой крик подниму, что не только со всего подъезда, со всего микрорайона сбегутся.

— Не делайте глупостей, — попросил молодой человек. — С вами хотят поговорить, пока только поговорить!

— Я не хочу ни с кем говорить!

— Вам все равно придется говорить, если вы решили заняться этим бизнесом. В издательском бизнесе есть свои правила.

— Иди к черту!

Я поняла, что у молодого человека не так уж много опыта или полномочий, если он меня упрашивает, когда надо просто наказывать посягнувшего на чужую территорию, как обычно поступают герои в кино.

За дверью что-то обсудили, и я услышала, что они спустились вниз. Выглянув в окно, я увидела, что качки сидят на скамейке напротив подъезда, а молодой человек идет к будке таксофона, вероятно, чтобы получить новые указания. Явно начинающие рэкетиры, подумала я тогда, у них нет даже мобильного телефона.

Я позвонила Пирату и коротко пересказала происходящее.

— Какое у тебя есть оружие под рукой? — спросил Пират.

— Туристский топорик, но я вряд ли решусь ударить топором…

— Тогда поставь пару кастрюль и вскипяти воду. Кипяток — старое и верное средство обороны. Но если они снова захотят с тобою поговорить, скажи, что для переговоров с ними уже выехали, а я буду у тебя минут через сорок.

Теперь мне оставалось только ждать. Качки и молодой человек, вероятно, тоже кого-то ждали, они сидели напротив подъезда и поглядывали на мои окна. Пират приехал раньше, чем те, кого они ждали. Я увидела Пирата, когда он шел по двору, но его увидели и ожидающие у подъезда. Быстро разобрав баррикаду, я открыла дверь. Пират поднимался по лестнице, за ним шли молодой человек и качок, второго они, вероятно, оставили у входа.

— Нам необходимо переговорить, — настаивал молодой человек.

— С шестерками не разговариваю, — ответил Пират, продолжая подниматься.

— Дед, не залупайся, — предупредил Пирата качок. — А то схлопочешь.

Пират обернулся, достал наган и выстрелил, по-видимому поверх голов, потому что посыпалась цементная крошка. Это было так неожиданно, что они, прикрывая почему-то головы, бросились вниз по лестнице, а я застыла в полном оцепенении. Пират взял меня за руку, ввел в квартиру и сказал:

— Поставь чаю.

Я поставила на газовую плиту чайник и встала у двери, наблюдая в глазок за лестничной площадкой.

— Никто из соседей не выйдет, — сказал Пират. — Будут ждать: кто рискнет первым? И даже не позвонят в милицию, надеясь, что кто-то за них позвонит. Такой наш замечательный народ — защитник.

И тут же зазвонил телефон. Я сняла трубку и услышала:

— Позови своего бойца!

Я тут же протянула трубку Пирату.

— Нет, — ответил Пират. — Завтра утром. Нет. Приезжайте сюда. Не раньше двенадцати. Да, занят. Перестреляю. Абсолютно уверен. Вот так-то лучше. До свидания.

— Что же будет? — спросила я.

— Ничего не будет. Поговорим.

— А если они попытаются выбить дверь?

— Перестреляю.

— Может быть, стоит договориться?

— Не стоит. Мы сильнее.

— Мы — это вы и я?

— Не только. Я тебе потом объясню.

— Мне страшно.

— Не бойся. Я с тобою.

— Но вы не можете быть всегда со мною.

— Успокойся. Завтра я с ними поговорю, объясню, что им будет оказано организованное сопротивление, и они отступят.

— А если не отступят?

— Отступят. Не они, а мы хозяева этой страны, мы ее создавали и защищали.

— Но это уже другая страна.

— Скоро ты убедишься, что она та же. Но надо сопротивляться, если на тебя нападают. Для сопротивления я принес тебе кое-какое оружие.

Пират достал из кармана куртки миниатюрный пистолетик, который казался еще меньше в его огромной ладони.

— Пистолет системы маузер, — пояснил Пират. — ВТП-2, вестенташенпистоле, в переводе с немецкого — карманно-жилетный.

— А разрешение на него я могу получить?

— Нет, не можешь.

— Значит, если его у меня обнаружат, то могут судить?

— Вряд ли, — ответил Пират. — Очень уж миниатюрная и красивая игрушка, хотя и вполне боевая. Отберут и заначат для себя или своих жен, зная, что жаловаться на них ты не будешь.

— Но я не смогу выстрелить в человека.

— Обязательно надо выстрелить, если твоей жизни угрожает опасность. Но защищающийся должен помнить одно правило: если достал пистолет — стреляй. Сегодня, когда много имитирующих боевое оружие газовых пистолетов, твой пистолет примут за газовый и не испугаются, а если поверят, что это боевое оружие, могут выстрелить первыми. Повторяю еще раз: достала пистолет — стреляй!

— Вы ужинали? — спросила я.

— Я не хочу есть.

— А мне от переживаний всегда хочется есть и даже выпить. Вы не возражаете, если я поем и выпью?

— Есть не буду, но вместе с тобой выпью.

Я быстро сварила пельмени, сделала салат из огурцов и не заметила, как мы прикончили половину бутылки виски, купленную мною за аванс от «Сенсации». Потом я сварила кофе и открыла бутылку греческого коньяка «Метакса». Я почти ничего не запомнила из разговора с Пиратом, кроме того, что «Метакса» не коньяк, а если коньяк, то чудовищного качества, и что после французских лучшие коньяки грузинские, а не армянские.

Я не то чтобы напилась, но, когда стелила постель Пирату, меня шатнуло. Мы решили, что после выпитого Пирату не стоит садиться за руль.

Перед тем как лечь, я принесла Пирату апельсиновый сок. Он лежал на кровати матери, я отметила его мощные, совсем не стариковские плечи. Я присела на кровать и увидела, что простыня, которой он был укрыт, начала подниматься. Я такое уже видела когда-то. После первого курса я поехала в пионерский лагерь вожатой, чтобы отдохнуть и подработать. Заработала я мало и поэтому на следующее лето торговала овощами с лотка. А тогда я так же присела на край кровати пионера из старшего отряда, моложе меня года на три, и у него вот так же начала подниматься простыня. Я рассмеялась.