Так что, остался полёт — благо, хоть это у драконов никто и никогда не отнимет. Нет, ходили слухи, что первый советник драконьего Князя — бескрылый полукровка… Эта передёргивало от отвращения при мысли об этом. Ведь самое лучшее, лучше всего, что может быть, именно это — ветер, такой плотный под крылом, звёзды, обступающие со всех сторон, луны, к которым, казалось, можно прикоснуться, и город внизу, такой маленький, что его словно бы можно обхватить лапой.

Дракон кружил, и нырял в воздушные ямы, и парил в восходящем потоке; он и сам не понял, в какой момент на задворках сознания зазвучала та самая мелодия из шкатулки, ненавязчиво, но неотвратимо. Спроси его кто, он и сам бы не смог сказать, когда это началось, но он поймал себя на том, что и сам в воздухе словно бы танцует, подчиняясь ритму, ускоряясь и растворяясь. Обычно весьма внимательный, он потерял счёт времени, перестал воспринимать окружающий мир. Осталась лишь музыка, она грохотала в ушах, билась в токе крови, вилась в душе тьмой. Он сам, казалось, был ею, и не знал, сколько это продлилось, но потом, вернувшись в комнату усталым и измождённым, он уснул, как младенец.

— Ну, и что ты стоишь? — спросил развалившийся на кровати голый орочий полукровка с мерзейшей рожей, какую Эту только доводилось видеть. — Давай, работай ротиком!

Эт хотел испепелить наглеца на месте, но почему-то совершенно не владел своим телом. Вместо этого он отчего-то ответил кокетливым женским голосом:

— Ну разумеется! Но сначала оплата, господин. Так уж заведено!

— Я не имел в виду — трепаться, — скривился полукровка. — Кто тебя учил перечить клиентам?

— Но правила…

— Заткнись! Ещё мне шлюхи о правилах не рассказывали.

Урод вскочил с кровати, и Эт ощутил, что сознание будто раздвоилось: с одной стороны — он, всемогущий дракон, с другой стороны — юная девушка, которой страшно. Дракон откуда-то знал, что для неё это первый клиент здесь… Где это — здесь?

— Развелось вас, — мужчина схватил Эта за шею. — Деньги ей вперёд давай. Мужики не любят такие разговоры, знаешь ли! Романтику нарушают. Учи её ещё… Мой тебе совет: лучше вообще не издавай своим ртом никаких лишних звуков. Он у тебе подобных не для того придуман!..

Эт проснулся, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту. Откуда взялась эта мерзость? Он заподозрил бы Равиэль, не будь она полным даже не нулём, а отрицательным числом в ментальной магии… да и, будем честны, едва ли у неё хватило бы фантазии и опыта на такую реалистичную, но вместе с тем мерзкую картинку. Наняла кого-то? Но кто мог бы пробить природную защиту Чёрного Властелина?

Дракона передёрнуло от отвращения. Нет, ну какая же гадость! Он с тоской поглядел на поднимающееся над Разделяющими Горами солнце. Нет уж, после такого точно не уснуть. Лучше проверить целостность контура ментальной защиты: у него предостаточно врагов, и, возможно, у кого-то хватило фантазии на подобное. И, если Эт найдёт сего доброхота, то не поленится нанять похожего полукровку для удовлетворения нездравых фантазий шутника. А лучше троих, благо сего добра навалом! Так что, осталось лишь разобраться, кому отправлять благодарственный подарочек…

* * *

Дивера долго не могла уснуть — ворочалась, как будто простыни были раскалены до предела. Она уже успела обругать себя распоследними словами в сотый раз, чувствуя, что совершила кучу непоправимых ошибок, в которых придётся покаяться перед госпожой Ири. И кто знает, как та отреагирует! Она, Диве, должна была развлечь Властелина, а вместо того нахамила ему, а потом и вовсе заставила исчезнуть. Просто позор!

Дивера сцепила зубы и в свете лун осмотрела свои роскошные покои. Властелин Чу дала ей все это — а ещё должность, уважение окружающих и возможность учиться — почти даром, прося взамен лишь лояльности. И она, курица, не выполнила простейшую просьбу. Если госпожа Ири её выкинет, будет права тысячу раз!

Девушка снова и снова прокручивала в своей голове случившееся. Одного она не поняла — к чему была роза? Хотелось бы, конечно, думать, что Властелин так выразил своё восхищение, но жизненный опыт не особенно позволял ждать хорошего. Ещё и бессонница эта… Может, её прокляли? И потому-то кровать кажется такой неудобной, балдахин раздражает, а сон никак не желает приходить.

Она так и эдак обдумывала эту мысль, когда произошло кое-что странное. В тишине отчетливо прозвучал знакомый щелчок, а потом ещё и ещё. Ошибки быть не могло — именно с таким звуком поворачивался ключ в шкатулке. Диве вздрогнула, всмотрелась во тьму комнаты, но не увидела никого, кроме единственной вещицы, что досталась от матери. В неверном лунном свете было отчётливо видно, как поднимается крышка.

Диверу нельзя было назвать самой пугливой девой на всём белом свете, но такие вот пердимонокли не способствовали нервному равновесию, тем более что раньше такой вот самостоятельности за шкатулкой не водилось. Быть может, дело в том, что она поступила вопреки заветам матери и станцевала под эту музыку постороннему мужчине? Может, некая древняя магия хочет её теперь наказать за аморальное поведение? А то мало ли, какие порядки были на той родине, откуда они сбежали когда-то…

По правде, она, Диве, и впрямь была особой аморальной, но наказаний в её жизни и так хватало, потому она привстала, собираясь тихонечко просочиться в коридор и позвать дежурных боевых магов. Осуществить свои намерения, впрочем, она не успела — крышка поднялась, заиграла музыка, и непреодолимая сонливость сбила её с ног, утягивая в круговорот сновидений.

Равновесие — вот что самое важное в создании карты небесных и земных сфер, даже если они — просто карманная модель, а не настоящая вселенная. Все кольца должны быть сбалансированы таким образом, чтобы поддерживать друг друга, вместе создавая подвижную и, вместе с тем, гармоничную композицию. Пусть и остались последние штрихи, но они — самые важные. Диве поняла, что волнуется, ведь делает не что-то там, а подарок для любимой женщины!..

Где-то на этой мысли она, наконец, сообразила, что где-то её жизнь повернула не туда. Не сказать, что гипотетическое наличие у неё любимой женщины было совсем уж исключено, но тот факт, что она не владеет собственным телом — отчего-то мужским — окончательно озадачивал.

С другой стороны, ситуация не была неприятной, можно сказать, даже наоборот: она творила какой-то необычный механизм в уютной комнате со стеклянной крышей, переполненной различными скульптурами, схемами и сложными сферами, призванными, судя по всему, изображать всякие космические тела и их орбиты. Была она юношей небедным, судя по одежде, а ещё — крайне влюбленным в звёзды и некую прекрасную даму. Диве, которая не раз и не два мечтала родиться мужчиной, восприняла происходящее скорее с любопытством. Глазами своего тела она жадно рассматривала собранные вокруг диковинки, наслаждаясь искренностью чувств и эмоций мужчины. Хотя, какой там мужчина? Совсем мальчишка, судя по всему: юный, эмоциональный, высокомерный и восторженный.

Их мысли странным образом переплетались, но ощущение реальности происходящего было велико, как будто это она сейчас искренне предвкушает реакцию "прекраснейшей на свете" женщины на подарок. Диве подумалось, что эта самая прекраснейшая должна быть клинической идиоткой, чтобы не оценить — одни луны, кружащиеся вокруг планеты, чего стоили! Нереальная ведь красотень.