А еще мы с Конни хотели детей. У меня было двое детей от предыдущего брака, но они жили с бывшей женой, а мы с Конни хотели завести общих детей. Однако у нас ничего не получалось. Еще во Флориде Конни прошла целый комплекс медицинских процедур – это не помогло, поэтому мы начали думать об усыновлении. Вскоре выяснилось, что усыновление в Южной Флориде – чистое вымогательство: неоправданно дорого, долго, и если вы не знаменитость с мешком денег, то ребенка вам не видать. Мы надеялись, что в Колумбии с усыновлением будет попроще, хотя и это не было решающим фактором при переезде.

Мы с Конни без конца говорили о том, как нам не терпится перебраться на новое место, но, поднимаясь на борт самолета в Международном аэропорту Майами, я немного нервничал. Когда мы пролетали над Центральной Америкой и Дарьенским перешейком, я смотрел в иллюминатор на темнеющее небо и сжимал руку клюющей носом Конни.

Без сомнения, Колумбия станет для нас одним из самых запоминающихся приключений, но для меня, как для агента по борьбе с наркотиками, это была самая важная миссия в правоохранительных органах – испытание мужества, которое потребует применения всех полученных знаний.

Я был решительно настроен на поимку Пабло Эскобара. Месяцы изучения его биографии убедили меня, что он кровожадный монстр. Я не сомневался, что при встрече пристрелю его без колебаний.

ХАВЬЕР

Джо Тофт хотел, чтобы я как можно глубже окунулся в среду наркомафии, а это значило, что первое Рождество и Новый год в Колумбии я проведу в Медельине.

Это была часть его грандиозного плана по поимке самого разыскиваемого в мире наркобарона – держаться как можно ближе к колумбийским служащим правопорядка и рисковать наравне с обычными полицейскими. Сотрудники НПК должны были убедиться, что УБН наконец поручило дело подходящим агентам, которые, невзирая на многочисленные препятствия, охотно посвящали личное время работе над делом. В Медельин также регулярно направляли агентов ЦРУ и сотрудников шестого отряда SEAL[35], но только агенты УБН считали Эскобара своей личной целью.

Я всецело разделял такой подход. Бо́льшую часть времени. Но именно в тот год у меня были планы на выходные, связанные с некой хорошенькой девушкой, и мне совсем не улыбалось вместо этого торчать на опустевшей военной базе с горсткой колумбийских копов и агентов спецподразделений США.

Не поймите меня неправильно, несмотря на разгул преступности, Медельин был чудесен: умеренно теплый климат, пышно зеленеющие горы вокруг, а еще я нигде в мире не встречал настолько привлекательных женщин. До того как картель превратил второй по величине город Колумбии фактически в зону боевых действий, Медельин – с почти двухмиллионным населением и довольно обширной территорией – был центром промышленности и экспортировал ткани и орхидеи. Однако с тех пор, как Эскобар объявил войну правительству и полиции, в день совершалось не менее двадцати убийств. В 1990 году из 4637 убитых наркомафией 350 были полицейскими. В 1991 году число убийств возросло до 6349 случаев. В городе так часто звучали выстрелы, особенно по выходным, что не хватало машин скорой помощи. Было обычным делом встретить у государственной больницы такси или частный автомобиль, примчавшиеся с истекающим кровью пассажиром на заднем сиденье.

Еще страшнее были подрывы автомобилей. Люди никогда не знали, где сегодня рванет, и жили в постоянном ожидании смертельной опасности. Как-то раз бомбу взорвали рядом с ареной для корриды. Погибли двадцать молодых полицейских, находившихся на стоянке в служебной машине. Я присутствовал на похоронах восьми из них, с которыми успел подружиться. Погибших при исполнении полицейских из элитных подразделений по борьбе с наркотиками отпевали в часовне на территории штаб-квартиры Особого поискового отряда, а затем доставляли гробы в их родные города для погребения.

Для убийства полицейских, за голову каждого из которых давали по сто долларов, Медельинский наркокартель прибегал не только к подрыву автомобилей. Часто картель нанимал молоденьких девушек, которые знакомились с копами в баре и приглашали к себе домой, где их поджидала группа sicarios. Перед неизбежной смертью полицейских нередко пытали.

Еще одной распространенной, доказавшей свою эффективность тактикой был обстрел с движущегося мотоцикла, на котором сидели двое: один следил за дорогой, второй стрелял в жертву. В середине восьмидесятых, когда страну захлестнула волна преступности, так убивали в основном судей и политиков. Многие из моих информаторов в Медельине тоже погибли от рук убийц на мотоциклах.

Сложно передать напряжение, висевшее в воздухе, ощущение постоянного нахождения под прицелом. В Медельине было настолько опасно, что нам не разрешали там задерживаться больше нескольких дней. Как гринго и агент УБН, я однозначно напрашивался на пулю, поэтому из аэропорта охрана везла меня в своего рода местную крепость на окраине города – полицейскую академию имени Карлоса Ольгина.

Медельинская полицейская академия также служила штаб-квартирой Особого поискового отряда, состоящего из сотрудников элитного подразделения НПК по борьбе с наркотиками, которые тратили всё свое время на поиски Эскобара и его подручных. Особый поисковый отряд был создан в 1986 году по указу президента Барко и сменил несколько руководителей, прежде чем в 1989 году колумбийцы всерьез взялись за дело и поставили во главе медельинского отделения полковника Уго Мартинеса. Общее руководство группой осуществлял генерал Варгас, он же главный стратег. Мартинес, которому досталось отделение в Медельине, оказался очень толковым прирожденным лидером. Этот высокий, стройный и широкоплечий мужчина умел отдавать приказы так, что его слушались. За глаза его называли Флако (Худой). Мартинес был сильным человеком и требовал уважения к себе, хотя редко общался с другими членами поискового отряда напрямую, предпочитая тщательно изучать разведданные в офисе.

Мартинес собаку съел на Пабло Эскобаре: знал его привычки, женщин и отмечал на карте Медельина его тайные убежища. Ему было известно, что после возведения очередного убежища Эскобар убивал архитекторов и подрядчиков.

С Мартинесом у меня сложились довольно формальные отношения: мы регулярно встречались для обмена оперативными данными. Я сообщал о зацепках, собранных в ходе операций в США, и вел документацию для получения финансирования из Вашингтона. Мартинес в ответ делился разведданными, собранными о Медельинском картеле НПК. С самого начала я видел, что если кому и хватит мозгов и терпения для поимки Эскобара, так это Уго Мартинесу. Думаю, Эскобар это тоже понимал. Он ненавидел Особый поисковый отряд и лично Мартинеса за то, что они единственные из кожи вон лезли, чтобы его арестовать. Он также знал, что Мартинес неподкупен. Поэтому Эскобар минировал машины у полицейской академии имени Карлоса Ольгина и пытался отравить ее служащих. Он подкупал полицейских, чтобы те доносили ему о планах Особого отряда. Из-за этого Мартинес запрещал перед рейдами пользоваться телефонами академии. Ни попытки подкупа, ни огромное число угроз ему лично и в адрес его семьи не поколебали намерение Мартинеса поймать Эскобара живым или мертвым. Во всяком случае, поначалу.