– Лев Евгеньевич, – наконец произнес Максим.

– Слушаю.

– Передайте команду по эскадрону – привал. Пусть все займутся своим делом. И ребята Новицкого в том числе. Последствия нападения немецких аэропланов на госпитальные автомобили нужно зафиксировать.

– Но… – несколько опешил Хоботов.

– Вы видите эти самолеты, – указал Максим на два аэроплана, барражирующих на пределе видимости.

– Так точно. Вижу.

– Минут пятнадцать назад они сменили своих коллег. То есть немец держит нас под постоянным наблюдением, отслеживая все передвижения. Куда бы мы ни пошли. Хорошо это?

– Нет. Но что делать? Мы ведь не можем их сбить.

– Не можем. Поэтому попробуем одну штуку провернуть. Позови-ка мне наших водителей.

Минут через десять удалось собрать всех шоферов. Изрядно уставших. Они ведь за сегодня уже без малого триста километров отмахали. А рули тяжелые, без гидроусилителей и прочих прелестей. Не падали от усталости, конечно, но явно были «не торт».

– Сейчас вам нужно осмотреть вверенную вам технику и, взяв у нашего медика «вечерние» капсулы, принять их. А потом лечь спать. Ближе к закату вас разбудят и дадут «утренние» капсулы[78], чтобы вы взбодрились. Нас ждет ночной переход. Сложный и очень непростой. И вы мне нужны свежие. Вопросы есть? Вопросов нет. Всё! Ступайте.

Меншиков отослал водителей, а спустя четверть часа решился и остальных бойцов отправить отдыхать. Кроме часовых и дозорных, ну и медиков с поварами. Последние так и вообще ударно трудились. Ведь после пробуждения людям нужно будет хорошенько подкрепиться перед большим делом…

1915 год, 26 июня. Бреслау

Ночь. Темная ночь.

Автоколонна усиленного эскадрона движется уже больше пяти часов по этой темноте. Идет с включенными фарами и всего на двадцати километрах в час, а местами и медленнее. Но идет.

Как самолеты улетели, так весь отряд и подняли по тревоге, начав готовиться к выходу. Мыться, бриться, умываться, «завтракать» и еще раз проверять технику.

А в девять часов вечера, уже по темноте, отряд выступил. И вот теперь, намотав на колеса около ста километров, несколько коротких перестрелок и уничтоженных узлов связи эскадрон достиг Бреслау, вольготно раскинувшегося на Одере. В самый «собачий час». Посему входить решили нагло и открыто, «с ноги», словно к себе домой – прямо к большому и просторному мосту, перекинутому через Альте Одер – самый крупный рукав Одера в тех краях.

Конечно, здесь располагался усиленный блокпост. Взвод пехоты, два пулемета и целая 7,7-см пушка. Но народ спал. Как-никак три часа по местному времени. А до ближайшего врага – около ста километров.

Бронеавтомобиль разведывательного взвода врубил фары и пер буром. Мощные, надо сказать, фары. Максим учел опыт боев в Восточной Пруссии и оценил неготовность местных к таким выходкам. Так что, ослепил этот бронеавтомобиль бодрствующих немцев основательно. Крайне недовольный часовой пошел к шлагбауму, планируя вымотать душу этому злодею. Но не тут-то было.

Бронеавтомобили «Руссо-Даймлер», слепленные под чутким руководством Меншикова, имели мощный кенгурятник и отбойники. Поэтому это тяжеловесное авто снесло довольно массивный шлагбаум, даже не поцарапав краски. А мотоциклисты, следовавшие за ним, еще и гранат покидали на обустроенные позиции, где спал дежурный наряд. Ну а что? Второй номер, сидящий в коляске, это сделал не напрягаясь.

Но не успели утихнуть взрывы от гранат, как сквозь блокпост на мост стали проходить грузовики основной колонны. Раздались первые выстрелы. Это добивали на проходе остатки взвода.

А дальше Максим действовал в полную противоположность своей же операции в Калише. Колонна разделилась. Основная ее часть направилась на площадь Росс[79], где планировали накопиться и дождаться сигнала. А второй линейный взвод устремился на улочки города, стремясь как можно скорее выполнить поставленные перед ним задачи.

Меншиков еще в Лешно смог раздобыть довольно неплохие карты многих городов в Восточной Германии, тупо купив. За деньги. В самом обыкновенном книжном магазине еще довоенные путеводители. И теперь линейный взвод, разделившись на три отделения, направился по своим целям[80], прекрасно зная, где они находятся.

Нагло. Дерзко. И совершенно по-хамски. Подъезжали к узлу связи. Выбивали дверь. Взрывали оборудование гранатами, предварительно вы-гнав дежурный персонал и пристрелив тех, кто отказывался уходить. А потом уезжали на следующий адрес, написав на входной двери: «Achtung! Minen![81]»

По задумке Меншикова такая уловка была выгодна тем, что немцы дольше провозятся с восстановлением узлов связи. Мины? Мины. Вот пусть саперы их и дезактивируют. Учитывая острую нехватку саперов в тылу – могут и день, и два в простое проторчать из простых опасений. А чтобы «написанному на заборе» верили, входные двери все-таки минировали примитивными растяжками из гранат.

Так или иначе, но уже спустя каких-то двадцать минут после прорыва через Альте Одер в Бреслау не осталось ни одного исправного телеграфа или телефонного узла. А командиры отделений, по факту завершения, стреляли белыми ракетами, хорошо видными с площади Росс, и шли на соединение с основными силами в точку рандеву.

Начался третий этап операции – штурм комендатуры.

Горизонт прорезало первыми лучами солнца, когда Меншиков уже занял Большое кольцо[82] – большую рыночную площадь, а также прилегающие к ней кварталы. Именно там стояла ратуша с размещенной в ней комендатурой. И именно оттуда ему тащили единственного найденного на посту офицера:

– Господин лейтенант, как вы себя чувствуете? – вежливо поинтересовался Максим, разглядывая кровоподтек на лице собеседника.