– Кстати, насчет монеты… – спохватилась Поппи. – Как мне быть с деньгами?

– Что ты имеешь в виду? Флетчер, несомненно, очень богат, во всяком случае, я ничего не слышала об обратном.

– Но у меня нет ни гроша.

– Разве ты не договорилась с мужем о деньгах на твое содержание?

Поппи отрицательно покачала головой.

– Флетч предлагал, – сказала она, – но мама велела мне просто посылать ему все мои счета, чтобы он сам решал финансовые вопросы. Она дала мне множество советов, как я должна себя вести, если он сочтет счета чрезмерными. Но Флетч ни разу не сказал мне по этому поводу ни слова, даже когда я в течение месяца купила себе две безумно дорогие шляпки.

– Почему леди Флора считает, что тебе не нужно денежное содержание?

– Не знаю, – покривила было душой Поппи, но тут же призналась: – Мама думает, я недостаточно умна, чтобы мудро распоряжаться деньгами. Поверьте, она вовсе не хочет меня обидеть, но в ее понимании только очень немногие женщины обладают этим даром.

– Леди Флора говорит так о тебе, натуралистке, погруженной в изучение воды, воздуха и птиц? Не хочешь ли ты сказать, что за все четыре года своего замужества ты не купила ни одной вещи без оглядки на мнение Флетчера?

– Да.

– А до замужества все решала твоя мать?

– Конечно, – призналась Поппи, только теперь осознавая, как глупо она себя вела. – Знаешь, милая Джемма, после Рождества, которое я надеюсь провести с тобой, я хотела бы подыскать себе жилье. И еще я собираюсь вволю попутешествовать.

Джемма удивленно подняла бровь.

– Позволь, я, кажется, знаю, куда ты хочешь отправиться. На дикие равнины Африки? – спросила она.

– Да, именно, – усмехнулась юная герцогиня. – Для начала подумываю о путешествии по Нилу.

– О, для того, чтобы такое путешествие было достаточно приятным и безопасным, нужно прямо-таки купаться в деньгах, – рассудила собеседница. – Кажется, твой супруг хранит свои капиталы в банке «Хоарз»? Что тебе сейчас нужно, дорогая, – предложила Джемма, – так это снять с его счета побольше денег и потратить их по своему усмотрению, не думая о том, две шляпки ты покупаешь или сорок. А потом мы пошлем твоему супругу письмо с просьбой переводить деньги на твое содержание на твой личный счет в банке «Хоарз». Поверь, это облегчит жизнь вам обоим. Ты сможешь зажить своим домом, путешествовать, сколько душе угодно, и Флетчеру не придется беспокоиться о твоих проблемах.

Воплощение ее плана в жизнь оказалось на удивление простым делом.

При виде улыбающихся, очень уверенных в себе герцогинь Бомон и Флетчер клерк банка «Хоарз» мистер Пезнер выдал огромную сумму, затребованную ими, без единого вопроса.

– А что я мог сделать? – чуть позже объяснял он управляющему мистеру Фиддлеру. – Это была герцогиня Флетчер собственной персоной, и деньги были ее.

Мистер Фиддлер сочувственно покачал головой – объяснение хоть и не совсем грамматически правильное, зато абсолютно ясное.

– С ней пришла герцогиня Бомон, – продолжал мистер Пезнер. – Похоже, эти дамы – подруги, их водой не разольешь. А потом она говорит, герцогиня Флетчер то есть, что хочет у нас открыть счет, чтобы муж переводил туда деньги на ее содержание.

– Мир катится в преисподнюю, – заключил мистер Фиддлер. – Мужчины больше не в силах держать в узде свои половины. Если герцоги не в состоянии совладать с женами, то что уж говорить о нас, простых смертных?

Мистер Пезнер промолчал, подумав, что лучше выпить яду, чем жениться на такой особе, как миссис Фиддлер, и оба вернулись к своему занятию – подшиванию квитанций за прошлый месяц.

В это время сидевшая в карете Поппи, не веря своим глазам, смотрела на толстую пачку банкнот, которую сжимала в руке.

– Джемма, Флетчер будет вне себя от злости, – наконец проговорила она.

– Вот как? – ответила ее подруга, припудривая носик. – Тогда давай завтра утром снимем с его счета еще денег!

Поппи задумалась.

– Почему ты считаешь, что он разозлится? Он не похож на скупца.

– Он вовсе не скуп, – отмела сомнения подруги юная герцогиня.

– Скорее всего он даже не заметит пропажи.

В этом Поппи сомневалась. Но что она знала о своем муже? Почти ничего… Удивительно, как поздно к ней пришло прозрение.

– А теперь давай приобретем для тебя что-нибудь, что тебе всегда хотелось, но ты не решалась купить, – предложила Джемма.

В тот же день,

1 сентября

Герцог Вильерс развернул красивый, с тиснением, листок почтовой бумаги, бегло просмотрел его до середины, и листок выпал из его ослабевшей руки – герцог страдал от ужасного упадка сил, вызванного болезнью. В таком состоянии ему было нелегко читать длинный перечень светских сплетен, присланный одним из друзей. В письме упоминалось и о том, что герцог Бомон позволил себе флирт с мисс Шарлоттой Татлок – их замечали оживленно беседующими на каждом приеме, суаре и балу.

Он, должно быть, сошел с ума, подумал Вильерс. Флиртовать с этим «синим чулком», Шарлоттой Татлок, когда есть возможность проводить время с Джеммой! Однако дыма без огня не бывает – Элайджа и правда проговорил с этой Татлок почти весь столь памятный Вильерсу прием в доме Бомонов, последний, который герцог посетил до болезни.

К своему стыду, Вильерс почувствовал, что у него не хватит сил даже на то, чтобы дочитать письмо до конца.

Под рукой у него была шахматная доска, на которой верный Финчли по просьбе хозяина расставил фигуры для одной из партий, описанных Филидором в его «Анализе шахматной игры». Но герцог не мог заставить себя думать о шахматах.

Его взгляд блуждал по комнате, по его полупустой, скучной комнате. Два года назад он распорядился отделать ее в любимых светло-серых тонах – такой оттенок приобретает небо поздней осенью, когда не за горами зима. Вильерсу по-прежнему нравился этот цвет, но серые стены делали одиночество герцога еще ужаснее, еще безысходнее…

Он даже стал жалеть о потере невесты, оставившей его ради брата Джеммы, хотя вначале ее измена оставила герцога совершенно равнодушным.

– Не изволите ли откушать перлового супа, ваша светлость? – спросил камердинер Финчли, бесшумно, словно ангел смерти, возникший в дверном проеме.

– Нет, – ответил больной, потом добавил: – Спасибо, Финчли.

– Сегодня утром у нас было несколько посетителей, – радостно улыбаясь, объявил камердинер. – Не желаете ли взглянуть?

Взяв из рук лакея поднос для почты, он с гордостью, словно счастливая мамаша младенца, продемонстрировал хозяину небольшую кучку визитных карточек с именами аристократов, светских знакомых и просто любопытствующих, заезжавших засвидетельствовать свое почтение больному.