Ее напарника больше нет — его тело занял еретик.

Когда Эдриас потянулся за второй ягодой, Геора решила, что стоит рискнуть. Хранительница рванула меч с пояса, одновременно толкая ногой стол, готовая снести бывшему напарнику голову. Сверкнула сталь и женщина изо всех сил рубанула сверху вниз. От этого удара было невозможно уклониться, невозможно отразить, его невозможно было пережить. Клинок под таким углом должен был войти в основание шеи и, рассекая артерии, трахею и позвонки, выйти где-то в районе левого уха, зацепив основание черепа и снеся половину нижней челюсти.

Однако смертельный удар Георы рассек только воздух, а Эдриас, что уклонился от собственной гибели, чуть наклонившись и сделав шаг в сторону, отправил в рот вторую виноградину.

— Чувствуется школа мастера Пелио. Ты ведь его ученица, да?

— Заткнись! — вспылила Геора и опять бросилась в атаку.

У нее не получилось убить Эдриаса одним ударом — ему же и хуже! Она выполнит задание Верховного и принесет в Сферу покой!

Эдриас лишь усмехнулся, после чего он поднырнул под размашистый удар Георы, уклонился от ее локтя и, слившись с молодой женщиной, будто бы в страстном танце, использовал силу ее инерции для того, чтобы подставить подножку и приложить хранительницу спиной о пол. Рослая и крепкая, Геора, будто бы беспомощный котенок, крутанулась в воздухе и со всего маху впечаталась горбом в камень, едва не расшибив себе затылок. О последнем, впрочем, позаботился и Эдриас — он так и не выпустил локтя и запястья хранительницы, страхуя Геору от излишне жесткого приземления.

— Точно школа дурака Пелио, — улыбнулся Эдриас. — Он всегда был слишком вспыльчивым… Но ты лежи, не дергайся, сестра, ведь в следующий раз я могу и не рассчитать силу.

Он едва заметно, но ощутимо крутанул локоть Георы, отчего ее ослепило вспышкой боли; Эдриас как-то схватился за ее руку так, что полностью контролировал все связки и основные мышцы, держа их сейчас в таком натяжении, будто бы это были струны. Он был чудовищно, невероятно силен и ловок, пусть и ограничен телом Ульриха. От понимания этого Геору пробил холодный пот: как они могли подумать, что справятся с этим чудовищем.

Эдриас же, ничего не говоря, обошел лежащую на спине хранительницу, походя оттолкнул носком ботинка меч, что она выронила при падении, после чего с легкой улыбкой протянул ей руку. Предложил помочь встать, будто бы ни в чем не бывало, будто бы она не пыталась его сейчас зарубить.

Геора оттолкнула протянутую ей ладонь и сама вскочила на ноги.

— Как видишь, сестра, я пришел не убивать тебя, — продолжил Ульрих-Эдриас, с сожалением рассматривая перевернутый стол, раскатившееся по всему полу виноградины и разбитый кувшин с вином, что сейчас кроваво-красным пятном растекалось по камням.

— Хватит лгать мне, еретик, — ответила Геора, судорожно пытаясь придумать, как ей выбраться из этой ситуации.

— Лгать о чем? — удивился Эдриас, а Геора в очередной раз обратила внимание, что это была чужая мимика, чужие повадки. Брови Ульриха никогда не двигались таким образом, рот — никогда так не искривлялся. От этого ей становилось еще страшнее. — Лгать о том, что ты мне не сестра? Но мы оба из одного народа, из одного ордена, если тебе угодно. Даже ваш безумный предводитель Валор — мой брат. Есть узы, которые не разрушит ни предательство, ни смерть, ни даже время.

— Поищи другую дурочку, что поверит твоим словам, Эдриас, — выплюнула Геора, машинально вжимаясь спиной в стену, ведь дальше отступать было некуда.

Хотя, она могла попробовать выпрыгнуть в окно…

— Я не считаю тебя дурочкой, Геора, — ответил еретик. — Напротив. Ульрих многое о тебе рассказал. И рассказывает прямо сейчас.

Маг демонстративно коснулся пальцем виска, показывая, где именно происходит его общение с напарником Георы.

От этого женщина вздрогнула — уже в который раз за последние десять минут — но сумела удержать тебя в руках. Только нерешительно спросила:

— Неужели Ульрих…

— Конечно! В целости и сохранности! Кстати, как и паренек, что спас меня, когда меня выбросило через щиты в этот мир, лишив всяких шансов уцелеть… Да, Валор тогда постарался, нечего сказать…

— Паренек? — переспросила Геора.

Эдриас только лукаво улыбнулся, после чего наклонился и поднял с пола крупное красное яблоко.

— Только не говори, что ты настолько бездарна, что не напала на след Рея из Нипса, — сказал еретик, подышав на яблоко и вытирая его об одежду на груди. — Оп! По глазам вижу, что напала! Небось и в доме его побывала, что у ипподрома, за северными воротами… Опять попадание! Видишь, ты оправдываешь все мои надежды, Геора.

— Чего ты хочешь? Что тебе нужно? — спросила прямо Геора. — Учти, я не собираюсь помогать тебе…

— Сестра, я пришел не просить, — улыбнулся Эдриас. — Я пришел дарить. В знак благих намерений. Мы, все мы трое, ты, я и Ульрих, оказались в пренеприятной западне под названием призматические щиты древних Хранителей. И у этих щитов есть ключ, точнее, три ключа, части призмы. Один я уже уничтожил, но остались еще два…

— Я тебе не верю! Все, что говорит еретик — ложь от начала и до конца! — воскликнула Геора.

Эдриас только покачал головой и наконец-то запустил зубы в яблоко.

— Неро, — с набитым ртом сказал мужчина.

— Что?

— Неро. Так зовут местного магического законника, истигатора. Кстати, встречалась с ними? Нет? Тогда их одежды тебя удивят, гарантирую. — Отступник наконец-то прожевал кусок яблока, и продолжил уже четче. — Тебе нужен Трибунальный Истигатор Неро. Найди его, намекни, что знаешь кое-что о Камнях. Он будет тебе полезен.

— Откуда мне знать, что это не западня? — спросила Геора.

Эдриас только улыбнулся и опять откусил от яблока.

— Потому что я тоже хочу отсюда выбраться. Предлагаю считать нас троих, — он указал на тело Ульриха ладонью, — потерпевшими крушение. Я-то рано или поздно выберусь отсюда, девочка. Лучше, конечно, рано, чем поздно. А вот сможешь ли выбраться ты? Подумай, может, лучше вернуться домой с отчетом, что Эдриас ускользнул, чем провести остаток своей долгой-долгой жизни в этой помойке?..

Геора даже не успела что-либо ответить. Эдриас бросил ей надкусанное яблоко, которое она машинально поймала, а когда женщина подняла глаза — еретика уже и след простыл. Только едва заметно качнулась дверь, указывая на то, что это не было