– Александр тоже ощущал эту удивительную жажду, – прошептало существо. – Твое имя впишут в учебники истории нового мира. Нашего мира.

– Да. Да.

Взгляд юноши затуманился, в голове пронеслись тревожные мысли о Фалько.

– Фалько постарел, сильно постарел с того времени, когда мы разговаривали в последний раз. Ему известно слишком много моих секретов, и он становится слабым.

– Так найди другого помощника. Убей Фалько. Рядом с тобой уже есть человек, порвавший связь с человечеством.

Глаза существа, похожие на раскаленные добела круги, буравили лицо юноши.

– Да, – сказал Конрад. – Он приносит жертвы плоти.

– И тем предает свою расу ради грядущего нового мира. Ты Король для него, Конрад, вот и сделай его своим слугой. – Лицо существа, какое-то мгновение молча разглядывавшего юношу, перечеркнула усмешка. – Тверже шаг, Конрад. Используй от моего имени все, чему я тебя научил. Высеки свою легенду в анналах новой расы. Но будь осторожен – в этом городе есть люди, которым приходилось сталкиваться с подобными тебе. И уже скоро ты должен нанести удар.

– Скоро. Клянусь…

– Именем моим, – подсказало существо.

– Именем твоим, – повторил Конрад.

– Да будет так. Преданный слуга, ученик и правая рука, возлагаю на тебя эту задачу.

Все еще улыбаясь, существо как будто растворилось в темноте, пока не остался виден только его рот, словно улыбка Чеширского кота, но затем и он тоже исчез.

Юноша задрожал от восторга. Избран Учителем! Из всех ему подобных, что ходили по земле, скрывались в горных пещерах или прятались в городской канализации, он единственный, кого избрал Грандмастер! Теперь он сосредоточился на человеке-змее, про которого Учитель когда-то давно сказал, что тот идеально подходит для предстоящей задачи. Конрад углубился в себя, чтобы отыскать и увидеть человека на мотоцикле, дотягиваясь до самых отдаленных пределов огромного города. «ИДИ КО МНЕ», – мысленно приказал он и вызвал в памяти вид черного замка – так похожего на его собственный, далеко отсюда, – угнездившегося на скалах над Лос-Анджелесом. Он как раз складывал в голове изображение горной дороги, когда за спиной у него внезапно вспыхнули фары.

Юноша с шипением обернулся.

– Эй, парень! – крикнул ему человек на электрокаре. – Что ты здесь делаешь?

Охранник резко ударил по тормозам и завопил от ужаса. Никакого парня здесь больше не было, он превратился в нечто огромное и жуткое, рванувшее в небо с кожаным шуршанием черных крыльев. Электрокар юзом проскользил по тропинке, оставляя на свежеподстриженной траве отметины шин. Брюки охранника быстро пропитались мочой. Он вцепился в руль и, стуча зубами, старался смотреть только прямо перед собой. Наконец он вышел из электрокара и огляделся – вокруг не было ничего, вообще ничего. Тихо и безлюдно, как всегда бывает в воскресенье утром в Диснейленде. Внезапно его нервы лопнули, как истершаяся веревка. Он запрыгнул обратно в электрокар и помчался так, словно заранее увидел то, что ждет его в аду.

II

Кобро не мог толком сосредоточиться, голова напоминала кузнечную наковальню, по которой били молотом. Где-то внутри мозга пульсировало раскаленное докрасна затухающее эхо голоса, который гремел в нем парой миль раньше: «ИДИ КО МНЕ». Голос звучал отчетливо, разрушительно. Это было все равно что стоять прямо перед грохочущими динамиками на выступлении «Стоунз» в Альтамонте. Когда на него обрушился этот голос, он летел на север по автостраде Санта-Ана, удерживая скорость чуть ниже шестидесяти. Он открыл рот и вскрикнул от неожиданности, а черный чоппер вильнул через две полосы, прежде чем Кобро сумел укротить сукиного сына. И теперь, оставив позади Диснейленд и пророкотав по темному переплетению улиц Буэна-Парка, он понял, что скоро придется съехать с дороги и перехватить немного кофе, виски, «спидов», или что еще он сможет раздобыть, чтобы унять этот гром в голове. Вероятно, что-то обожгло веки, потому что стоило ему моргнуть, как он увидел странную картину, очерченную голубовато-синим на фоне непроглядной тьмы: что-то вроде охрененно большого собора с башнями, окнами из цветного стекла и дверями, больше похожими на девятифутовые плиты из красного дерева.

Он решил, что слегка поплыл от нервного перенапряжения, потому что был в дороге уже десять часов, проглотив только сэндвич с барбекю и пару ампул амилнитрата, чтобы поддержать силы. Но теперь его больше не волновало, галлюцинации это или нет. Вокруг него и под ним рассыпались светлячки огней, случайные подмигивания неоновых вывесок или янтарных сигналов светофора. Небо впереди сияло тускло-желтым, и это означало конец путешествия. «Или может быть, – сказал он себе, – на самом деле оно только начинается. Посмотрим, что уготовила старине Кобро судьба, этот призрак на золотом „харлее“, чье лицо может смотреть сразу на все четыре стороны. Первым доберусь наперегонки с этой ухмыляющейся стервой до самого финиша».

Равномерное мерцание красного неона справа от автострады привлекло его внимание. «МИЛЛИ… ДЕЛИКАТЕСЫ… СТЕЙКИ… ЗАВТРАКИ… РАБОТАЕТ 24 ЧАСА».

«Возьму яичницу и кофе, – подумал он, сворачивая на следующем съезде. – Дождусь, пока моя долбаная голова не перестанет звенеть. Может быть, прихвачу немного денег на дорогу».

«Милли» оказалось маленькой плоской коробкой из выбеленного кирпича с растущими под окнами кактусами. В воздухе пахло жиром от тысячи стейков, мисочек с чили и тарелок с яичницей, которые передавали через облупившийся прилавок из огнеупорного пластика. Однако на парковке, почти вплотную к зданию, стояли два старых «харлея-дэвидсона», и Кобро, перед тем как войти, потратил целую минуту, чтобы рассмотреть их. Оба имели калифорнийские номера, а на бензобаке одного из них была намалевана красная свастика.

Перед низкой белой стойкой были расставлены в линию барные стулья, а заднюю часть заведения занимали два ряда отдельных кабинок. За стойкой старик с лицом, похожим на ком наждачной бумаги, готовил два гамбургера. Он поднял на Кобро глаза, сверкавшие презрением, когда тот вошел в дверь и расстегнул ремешок черного шлема. Кобро занял один из стульев у края стойки, откуда мог в случае необходимости мгновенно метнуться к выходу.

В одной из кабинок в задней части сидели друг напротив друга двое парней. На обоих были байкерские куртки: на одном – из выцветшей коричневой кожи, на другом – такая же выцветшая, но оливково-зеленая, из армейских запасов. Какое-то время Кобро разглядывал их, пока старик шел вдоль стойки, остановившись по дороге, чтобы отхаркнуться и сплюнуть в стеклянную банку. Байкеры казались полной противоположностью друг другу, прямо Матт и Джефф[28] в бегах. Один – крепкий и широкоплечий, с давно не стриженными рыжими вьющимися волосами и бородой, доходившей почти до того места, где круглый пивной живот демонстрировал всем надпись «ПОШЕЛ НА ХРЕН» на футболке. Другой –