Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Киваю. Слёзы душат.
– Что это за чушь с твоим браком? – снова переходит он на русский. – С этим борцом?
– Ясь! – одёргивает меня Маша. – Говори правду. Замужем она. Ну? – смотрит на меня требовательно. – Говори правду.
Не умею я врать. И мне очень страшно сказать что-то не то. Он сказал, что отпустит Машу, если я буду послушной.
– Я не знаю, – опускаю глаза. – Говорил муж… документы… паспорт…заявление. Писали там… как это? Загс? Потом говорил – пока не муж. Я не понимать.
Закатив раздражённо глаза, Джан матерится.
– Надо срочно тебя увезти из страны, пока он не подал заявление в ментовку. Золото где?
Маша пинает меня по туфле.
Что говорить?!?
Была не была!
– Дома. У Маши. Мы там жить. Где вы забрать нас.
Может, отпустит Машу, чтобы принесла? А там уже, когда она уйдёт…
– А тебя дома её золото?
– У меня.
Джан с мужчиной говорят на турецком, договариваясь, как им поступить. Кого из нас отправить. Или вынудить мужа Маши принести это золото.
– Где твой муж?
– Уехал на соревнования.
Это неправда! – смотрю на Машу. Но она как ни в чём не бывало прямо смотрит в глаза Джана.
Если он узнает, что она врёт… По моему телу идут мурашки от страха.
– А этот… Полевой где?
– С ним.
– Если ты врёшь мне, я придушу её, – рука Джана резко сжимает моё горло.
И я хриплю, пытаясь оторвать от себя его руки, но ничего не выходит.
Маша сидит спокойно. Но я замечаю, как нервно вздрагивают её ноздри.
– Окей, – поднимает она ладони. – Отпусти! Не знаю я… Должны быть на соревнованиях. Но могли уже вернуться.
– Кого из них отправить? – Джан пытливо смотрит на наши лица.
– Машу отпусти! – прошу я. – Она носить. Ребёнок! – прикасаюсь к животу.
Тоже вру, да! И моё лицо горит! Но беременность – это… Хотя бы не будут наказывать её, обижать! Отец всегда относился к беременным с особым трепетом. Наследники!
– Первый наследник! Ценность!
– Мм… – переглядываются они.
– Тогда ты пойдёшь, Жасмин. А если не принесёшь золото куда я скажу, не будет ни её, ни первого наследника. Поняла? А тебя я всё равно найду. Забью до смерти. И этого твоего люди тоже уберут. Вернёшься с золотом – будет, как сказал. Будешь жить тихо. Никто не пострадает.
– Поняла… – шепчу я.
Маша наклоняется, собирая в мою сумку всё, что высыпал из неё Джан. Протягивает мне, прищуривается: – Давай, сестрёнка! Думай…
– Сюда позвоню, – Джан вкладывает мне в руки один из своих телефонов. – Сообщишь ментам – удавлю твою подружку. И чтобы пацанов этих не было. Никому не говори ничего. Завтра позвоню, скажу куда привезти.
Выталкивает меня из фургона.
И я оказываюсь в совершенно незнакомом месте.
Понимая, что не знаю ни района, ни адреса дома, в котором живёт Маша. Ни адреса того банка, где мои драгоценности. Я вообще ничего не знаю! Я не знаю ничего.
Что мне делать?!
Глава 31
Названиваем беспрерывно Маше. Недоступна.
– Да ладно, Лёх. Погуляют и вернутся. Это же Симка. Вспыхивает сильно, но остывает быстро, – пытается успокоить меня Миха.
– А если они не вместе?
– Да вместе… У Яси ж агорафобия. Она боится одна выходить на открытое пространство.
– Это не агорафобия.
– Ну результат-то тот же. Скоро придут.
– Не знаю…
Прокручиваю в голове наш разговор. Вот я идиот!! Зачем раскачивал эту тему? Знал же – больная она. А если Яся что-нибудь не так поняла? А если обиделась?…
Вот не надо после секса разборки устраивать! Целовать надо… и всё!
Набираю ещё раз!
– Маша… – с досадой выдыхаю я. – Включи телефон! Что за привычка?!
Пишу ей сообщения в мессенджеры.
– Пойду, возле дома пройдусь. Вдруг здесь где-то.
– Иди, я дома их подожду.
Не успеваю обуться – звонок в дверь.
– Ну вот!! Я же говорил! – выглядывает Миха. – Снимаем ремни, будем проводить профилактику побегов!
Открываю дверь, за ней незнакомый мужик сомнительной трезвости и в не менее сомнительных татухах.
– Чего надо?
– А Миха дома?
– Тебя, – отступаю, пропуская его.
– Привет, сосед, чего хотел?
– Стою я на балконе, – пьяно начинает объяснять он. – А там тачка, значит, фургон. Тёмный такой. И Машка твоя с какой-то девахой.
– Ну? – подлетаю к ним.
– Короче… Машку туда как-то нехорошо затащили. А вторая сама села. Вот думаю, сказать… по-соседски! Ты ж мне занимал…
– Спасибо, – хлопает глазами растерянный Миха.
– Когда это было?!
– Да вот…
Вылетаем с Михой из подъезда. Никаких следов фургона. Переглядываемся.
Пошатываясь, сосед выходит следом.
– Набирай ментов! – всовываю Михе в руки свой телефон.
Он разворачивается к соседу:
– Палыч, подтвердишь, что девчонок силой посадили?
– Ой, нет… сосед, ты чо?… А вдруг проблемы потом какие… это я так сказал, по-соседски. А если менты… нет! Да может, я и попутал чего спьяну… – разворачивается. – Вторая-то сама села.
– Бл*ть!
Миха пытается объяснить ментам ситуацию по телефону. Ехать не хотят. Свидетелей внятных нет.
Вырываю трубку.
– Мы хотим подать заявление о пропаже девушек!
– Через трое суток. Если вы проживаете вместе по прописке или являетесь родственниками.
Не являемся! И прописка у нас всех разная.
– Мих, а где Симкины родители?
– Во Владике.
– Ну, зае*ись!
– Мама Ясина! – хором вспоминаем мы.
В визовой службе нас маринуют, отправляя из одного кабинета в другой. Помогать не хотят. Подтвердить свою связь с Ясей мы никак не можем, а для посторонних это закрытая информация. Только через запрос из прокуратуры.
А чтобы получить этот запрос… неделя пройдёт!
И мы уже в сотый раз объясняем разным женщинам, что девочек увезли, а менты не принимают заявление…
Всё равно не хотят помогать. Нельзя, и всё!
Выходим, садимся на крыльцо. Беспомощно переглядываемся. Впору звонить по ученикам и просить помощи от кого-нибудь властьимущего.
– Эй… ребята… – открывается окно на первом этаже.
Одна из тех женщин, которой мы пытались объяснить ситуацию.
Протягивает из-за решётки бумажку.
Подрываемся вместе. Я забираю.
– Это телефон. Матери её. Не знаю, актуальный или нет. Но попробуйте.
– Спасибо!!
Романова Юлия Михайловна.
– И не говорите, что здесь Вам контакт дали. Уволят…
– Конечно!
Набираю.
Гудки идут, трубку никто не берёт.
Я
