– Значит, армия Ллевелина разбежалась, – печально констатировал я. – Плохая новость. Как ты думаешь, Рейнар, откуда в здешних местах взялось такое количество Красных Шапок?

– Да ну ясный пень, без феи Морганы не обошлось! Если пацан не брешет и тварей действительно было так много, как он говорит, то непонятно, как они все вместились среди руин на холме. К тому же, чего это Шапки, собственно говоря, только во вторую ночь полезли? А позавчера они что, разнарядку согласовывали?

Вопрос этот остался без ответа, поскольку Лис, без всякого перехода, поспешил выдать следующее:

– Парень, а ты-то, собственно говоря, что тут делаешь?

– Мой учитель Ниддас Коедуин велел мне отправляться в эти края, дабы я принёс ему травы, именуемой утесником. Сие растение, встречающееся весьма нечасто в редких местах, необходимо во многих обрядах, как-то: обряд Открытия Пути, Барьера, Вызова Властителя Кургана и многих иных, – словно в подтверждение этих слов, овидд распахнул своё длинное одеяние, демонстрируя висящую на поясе сумку, наполненную мелкой мохнатой травкой. – Клянусь милостью Риаданоса[12], я не лазутчик и в жизни никогда не притрагивался к оружию.

– Ладно-ладно, не тушуйся. Не лазутчик, так не лазутчик. – Глаза Лиса азартно сверкнули. – Оставь себе свой гербарий. Мы на него не посягаем. А если ты нам поможешь, вот он, как наследный принц не важно чего – это тайна, выпишет тебе мандат, разрешающий собирать ягоды, цветы, грибы и прочую дребедень в любом конце империи бриттов от Оркнеи до Арморики. – При этих словах мой друг похлопал паренька по плечу. – Скажи мне, умник, ты на коелбрене читать умеешь?

– Да, – негромко, но с плохо скрываемой гордостью ответил ученик друида.

– Молодец, – похвалил его Лис. – Ученье – свет! А ну-ка, Торвальд, дай-ка мальчику прочитать одну из твоих записочек.

Я ещё раз внимательно посмотрел на юнца, словно спрашивая себя, способен ли он извлечь какую-нибудь корысть из «лишних знаний». Пожалуй, нет. Развязав висевший на поясе кошель, я вытащил клочок пергамента, переданный мне позавчера герцогом Ллевелином – скорбное наследие сэра Сагремора Желанного.

– На-ка, посмотри.

Юноша осторожно принял из моих пальцев пергамент и, сосредоточенно шевеля губами, начал водить по нему пальцем.

– У северной стены стоящий, – закончив читать, с чувством продекламировал он.

– Ай, молодец! – расплылся в улыбке Лис. – Ну, считай все бурьяны Британии уже твои. А ну-ка, – Лис сделал мне знак рукой, требуя показать грамотею и вторую записку, – прочти-ка ещё вот это.

Я достал из-под одежды ладанку сэра Кэя. Овидд почтительно взял протянутый ему очередной фрагмент рукописи. Начал читать, глаза его округлились. Он перевёл взгляд на меня, потом на Лиса, потом снова на строчку коелбрена и заговорил смущённо, словно извиняясь:

– Простите, достопочтенные господа, но я не могу разобрать эти письмена.

– То есть как это?! – возмутился Лис.

Подросток невольно сжался, словно ожидая, что импульсивный всадник, по виду явно не бритт, окажется таким же скорым на расправу, как и на слова.

– Либо написанное здесь, – быстро затараторил он, – полная нелепица, либо это шифр, постичь который я не в силах.

– Шифр? – повторил я. – Возможно. От Мерлина этого можно было ожидать.

– Постой-постой. – Лис возмущённо выхватил у меня из рук пергамент, доставшийся мне от сэра Сагремора. – Здесь шифра нет, а здесь, – вторая рука Лиса потянулась за пергаментом сэра Кэя, – есть. Старина Мерлин решил поглумиться над бедными профанами? Или он зашифровал особо пикантные части повествования? Слушай, Торвальд, – Рейнар перевёл взгляд с одного куска пергамента на другой, – по-моему, нас тут решили прокинуть, шо последних лохов! Парень, ты этого не понимаешь, это по-трансальпийски. Ты эти два шматочка телячьей кожи вместе рассматривал?

– Да нет, как-то…

– А ты посмотри, – с напором продолжал мой друг. – Вот этот сэр Кэй, и ты вслед за ним, таскал в ладанке. А этот твой сэр Мухомор носил, уж не знаю где. Но ты – в кошеле, вместе с монетами. Теперь попробуй мне внятно объяснить, если это две части одного целого, то отчего вдруг часть Сагремора потёрта меньше, чем часть Кэя? И ещё, вот видишь точку? Это явно не случайно пером зацепили, а намеренно её аккуратненько поставили. А в тексте сэра Кэя никаких точек нет. Так шо либо Мерлин состряпал ещё одно адаптированное предсказание для круглых идиотов…

– Либо Ллевелин за таковых считает нас, – продолжил я вывод Рейнара. – Впрочем, он-то как раз не знает, что у нас есть ещё один фрагмент предсказания.

– Да-а, – скривился Лис. – У нас есть три различных варианта, написанных тремя разными способами. Я не удивлюсь, если следующий фрагмент будет написан, скажем, на суахили. Готов выслушать твои комментарии по этому поводу.

– Пока что ясно одно: Ллевелин ведёт свою игру. Какую – мы пока не знаем. Но сейчас ему, вероятно, не до нас. Мы выполнили своё обещание и прибыли в лагерь, то, что здесь никого не оказалось, – не наша вина. Сейчас мы имеем полное право и все основания заниматься своими насущными делами. Скажи мне, любезный Годвин, а твой учитель мог бы помочь разобраться с этим шифром?

– Шифры Мерлина всегда трудны, но Ниддас Коедуин – один из славнейших друидов острова. Однако я не могу знать, пожелает ли он помогать вам. К тому же, – овидд замялся, – вы рыцарь, а британские рыцари все христиане. Вы были добры ко мне, но… Я не имею права показывать вам путь к пристанищу друидов.

– Годвин, – я обнажил меч и, зажав его под мышкой, положил два пальца на усыпанную мелкими рубинами рукоять, – я клянусь тем, что для меня свято, что не причиню вреда ни твоему учителю, ни кому-либо из вашего сообщества.

– А ваш друг?

– Ну, дык! Спрашиваешь! – возмутился Лис. – Я сам в душе буквально без пяти минут друид и заслуженный маг запаса. Шоб я, да за полпирожка? Да никогда!

– Он тоже не причинит вам вреда, – перевёл я юноше весь этот «трансальпийский» бред.

Годвин, всё ещё сомневаясь, смотрел на нас, очевидно, не решаясь преступить усвоенный запрет.

– Братан, блин! Ну шо ж ты тянешь кота-то за лапку?! Не мучь животное!

– Это у вас Катгабайл? – не обращая внимания на слова моего друга, произнёс овидд, внимательно вглядываясь в голубоватый, наполненный внутренним светом клинок и рукоять, покрытую застывшими каплями крови могущественного аса Тюра.

– Да, он самый.

– Хорошо, я проведу вас.

При наличии отваги можно позволить всё, но не всего можно достигнуть.

Наполеон

Ночь – не лучшее время для путешествий. Особенно если двигаться приходится скрытно и в стороне от проезжих дорог. Впрочем, никаких иных и не было. Лишь оставшиеся со времён римского владычества, да тропы людские, звериные и ещё бог весть какие. Иногда довольно широкие, но чаще едва заметные, вроде той, по которой мы сейчас двигались.