Йоги Рамаях был семейным человеком, к тому времени, когда я общался с ним, его трое детей были уже взрослыми, двое сыновей жили в Америке, а дочь в Австралии. Дети редко приезжали к нему в Индию, однако Йоги Рамаях ежегодно посещал своих детей в Америке и Австралии.

Йоги Рамаях активно занимался сельскохозяйственным бизнесом, его жизнь гармонично соединяла ведение большого хозяйства с практиками йоги и медитации. В течение дня я сопровождал Йоги Рамаяха во время его посещений рисовых полей, где он проверял, как происходит сбор урожая, после этого мы ехали в медицинский колледж, которым он руководил.

Йоги Рамаях внимательно следил за ходом занятий, знал по именам каждого студента и лично принимал экзамены. К вечеру мы могли отправиться на встречу с местными фермерами или в офис юриста.

День был насыщен делами и встречами. Иногда Йоги Рамаях посещал нотариуса, где его принимали как уважаемого клиента, иногда по вечерам мы отправлялись на переговоры с местными представителями касты четтияров, к которой принадлежал и сам Рамаях. Подобные переговоры мало походили на привычные для западной цивилизации встречи по бизнесу. Четтияры могли собраться у кого-то в особняке или в ресторане, они, развалившись, сидели на старинных плетёных креслах или возлежали на диванах, некоторые пили чай с молоком. Со стороны их общение больше походило на скандал, они активно жестикулировали и часто говорили на повышенных тонах. Я не мог понимать содержания разговора, потому что они всегда говорили на тамильском языке. Присутствуя на таких встречах, я немного беспокоился, мне казалось, что они конфликтуют и в любой момент может начаться стычка, но потом понял, что это всего лишь слишком эмоциональный южноиндийский стиль общения.

Во время обычного круговорота ежедневной рутины мы часто заезжали в соседний храм бога Шивы, практиковали там медитацию и мантры.

Пару раз в неделю мы отправлялись на базар для того, чтобы купить овощи. Йоги Рамаях выращивал рис на своих полях, а овощи он покупал на базаре. Он всегда самостоятельно покупал все продукты, чаще это происходило уже совсем поздно вечером, когда жара спадала и можно было спокойно пройтись по торговым рядам.

Восточный базар потрясал своим изобилием и разнообразием, торговцы овощами и фруктами начинали свою работу с восходом солнца и расходились ближе к полуночи. Основной наплыв покупателей был с утра и после захода солнца. К вечеру дневная жара спадала, и это было временем, когда можно было спокойно пройтись по торговым рядам.

Йоги Рамаях шёл уверенной походкой между торговыми рядами, иногда останавливался, тщательно выбирая овощи, всегда жёстко торговался и требовал скидки. Я медленно плёлся за ним, неся на плечах тяжеленную сумку.

Меня удивляло то, что он с высокой степенью концентрации относился ко всему. Йоги Рамаях внимательно поштучно выбирал овощи и фрукты, просматривая каждый помидор и огурец, он также внимательно следил за ходом образования каждого студента своего медицинского колледжа. Йоги Рамаях был осознан в каждом моменте своего бытия, казалось, что любое, даже самое мелкое событие воспринималось им как существенное и становилось настоящей практикой медитации. В таком неспешном ритме проходили долгие и счастливые месяцы в ашраме.

В самый неподходящий момент Йоги Рамаях мог начать рассказывать про Махаватара Бабаджи и других махатм, а также мог спонтанно прокомментировать ведические тексты или ответить на вопросы по практикам медитации крийя-йоги. Он редко отвечал на вопросы учеников в удобное время, например когда мы спокойно сидели в ашраме. Наиболее интересные беседы происходили где-то в дороге, казалось бы, в наиболее неподходящей обстановке.

Таков был странный метод общения Йоги Рамаяха с учениками. Он обучал постоянной осознанности и готовности в любой момент получить долгожданные ответы на важные вопросы духовного пути. Йоги Рамаях не разделял жизнь на «духовную» и «материальную». Всё, что он делал в жизни, было частью духовного пути. Он мало и редко говорил о духовном пути, он ежедневно демонстрировал его в своей повседневной жизни. Йоги Рамаях делал всё с совершенной осознанностью и тщательностью. Он сконцентрированно выбирал овощи на рынке, тщательно выбирал лампочку в местном магазине, глубоко вникая в то, какая именно лампочка более высокого качества и по хорошей цене, внимательно принимал экзамены у студентов своего медицинского колледжа, лично руководил ремонтом крыши в ашраме.

Даже если речь шла о самых мельчайших действиях, Йоги Рамаях совершал их удивительно сконцентрированно и в то же время совершенно расслабленно. Я помню, как он мог взять ножницы и разрезать бумажку, наблюдать за ним было одно удовольствие — это был шедевр осознанности в настоящем моменте.

Он обучал меня буквально всему: как правильно подметать пол, как экономно следует относиться к деньгам, как нужно подсвечивать ему фонариком, когда неожиданно вырубался свет в ашраме (перебои с электричеством частенько бывали в Индии того времени). Точно такую же внимательность он требовал в выполнении практик медитации крийя-йоги. Он обучал осознанно и внимательно изучать философские тексты и размышлять над их содержанием.

Человек, осознанный в малом, осознан в великом, потому что осознанность — это непрерывный процесс. Если ученик плохо подметал пол или скверно мыл кувшины на кухне, такой ученик, очевидно, был не готов к высоким практикам медитации, потому что всё взаимосвязано.

1.15. Мастер

Однажды утром я зашёл в комнату Йоги Рамаяха, для того чтобы узнать, когда мы выезжаем по делам в соседнюю деревню на рисовые поля и в медицинский колледж.

Обычно Йоги Рамаях совершал практики медитации по утрам, в середине дня, вечером и в полночь. В то утро его медитация затянулась, дверь комнаты была открыта, и я осторожно вошёл. Йоги Рамаях сидел на своей большой кровати со скрещёнными ногами в состоянии глубокой медитации, которое на санскрите называют самадхи.

Во время этого высокого состояния индивидуальное сознание растворяется в Боге. В самадхи прекращается дыхание и сердцебиение. Внешне человек кажется мёртвым. Если попросить врача осмотреть такого йога, то любой врач констатирует смерть. Спустя несколько часов или даже нескольких дней йог выходит из глубокой медитации, как будто вновь воскрешаясь к жизни.

Существует несколько уровней самадхи. На некоторых высоких уровнях самадхи волосы становятся дыбом, индивидуальное сознание полностью растворяется в Боге, в этом состоянии йог может находиться многие часы или даже дни. Во время медитации вокруг йога чувствуются мощные божественные вибрации, которые ощущаются как сильнейшие сгустки энергии. Любой человек, даже случайно оказавшийся рядом, получает сильнейшее благословение.

Когда тем утром я вошёл в комнату Йоги Рамаяха, я тут же понял,