Ехали, подростков отгоняли.

Те уговаривали: — Ну возьмите! Рвались. Кто-то на своих легковушках пытался пробиться, но там булыжники, не проедешь. Можно пробраться только на больших машинах.

Где ехали. Где останавливались. Где шли пешком. Машина обгоняет. Наташа говорит подобранной девчонке:

— Лезь, отдохни!

Она: — Нет. Я с тобой. Я с тобой. Я тебя не брошу.

Впереди Наташи, как колобок, катится, чем-то Лиану напоминает. Потом какой-то промежуток пути машины стояли, но можно было поехать.

Она и тут ехать отказалась:

— Я с тобой… Повезли на джипе. Бортовой джипчик: в кузове снаряжение, ребята на борту, человек восемь сидели, и медсёстры.

11

Долго ехали до 106-го поста, где увидели российских миротворцев. Не доезжая 107-го поста, всех выгрузили и пошли пешком. Только к вечеру добрались до 107-го поста. Это пост ООНовцев: палисадничек, цветочки, но ни души.

«ООНовцев как сдуло!» — удивилась Наташа.

Поразили мосты: как идеальные! «Грузины готовились капитально, — открывала всё новое Наташа. — Если бы они не с Осетии начали, а с Абхазии, пошли сверху… Конечно, их бы остановили, но всё было бы иначе».

На 107-м посту медсёстрам дали комнату. Они разложили спальники.

Только выпили чай, как говорят: «Вот сейчас будут бомбить…» Послышались разрывы. Началось под утро, но медсёстры ещё успели поспать. Выскочили, видят: огонёчки светятся, вертолёты один за другим, друг за дружкой следом. И «бах! бах!». Бомбили крепко… С девчонками сидел командир разведчиков.

— Пока не отбомбят, — показал линию на карте, — своих ребят не пущу.

Видимо, не только вертолёты бомбили.

Наутро бригаду Наташи и другую бригаду поделили. Всё чисто по-абхазски, неорганизованно. Любой, кто общался с ними, замечал их несобранность.

У них это в крови, природа располагает к расслаблению.

Прилетел вертолёт — один командир улетел. Другой командир улетел с другим.

Все остались и не знали, что делать. Это было часов в десять утра.

Наташа спрашивает: «Куда улетели?» Говорили: «Одну группу высаживают в одном месте, другую — в другом. А мы идём им навстречу».

И все одним скопом — разведчики, сапёры, стрелки, медсёстры — пошли по дороге. Шли километров двенадцать. Идут: с одной стороны скала, с другой — обрыв. Прошли какой-то мост. Перед мостом — укрепления. Перешли на перебежки, ведь не знают, что впереди… Говорят:

— Не кучковаться… Друг от друга — пять метров… Вдруг мина!

Проходили блиндажи. Окопы. Мешки навалом лежали, а сверху деревянные перекрытия. Чуть не через каждые сто метров.

А внизу, метрах в трёхстах, — землянки. Видимо, грузины пищу готовили, спали. И вверху пещеры: там тоже жили. И всё брошенное.

В одном месте: «Мост заминирован!» Растяжка. Попытались разминировать, но не получилось. Вброд через речку перешли. Сгоревший автобус увидели — видимо, с прежней войны.

12

Почти без выстрела прошли Кодор. Единственный несчастный случай был, когда подстрелили одного бедолагу. Медсёстры шли с ним. Он отстал. По нужде отошёл.

Минут через пятнадцать сказали: «Застрелили…» Он вышел из-за дома. Абхазы — к нему навстречу. А он в милицейской форме и говорит что-то на грузинском. Только успел сказать несколько слов — пошутить, что ли, хотел, попугать? — а его приняли за грузина и положили.

В центре Кодорского ущелья в Ажаре встретились с теми, кто на вертолётах улетел вперёд. Горела школа. В ней был штаб у грузин. Её вскоре потушили.

Всё благоустроено. Видимо, грузины хорошо чувствовали себя здесь.

Дома большие, кафе, магазины. Вывески грузинские и на английском. И ни души. Все поубегали. Только один высокий, два метра ростом, чёрный сван водил абхазов и что-то показывал.

Наташу поразило, что везде висело стираное бельё, двери были — где открытые, где приоткрытые, скотина во дворе гуляет. Видно, бросали всё и уходили в спешке.

Удивили троллейбусные коробки, которые использовали под курятники.

«Вот он, сухумский транспорт. Утянули в 93-м», — подумала Наташа. В некоторых дворах вагончики: военные жили.

Обувь нетронутая стояла. Форма висела. Очень много новой формы. Не российской, а американской. Рюкзаки сложены. Патроны россыпью и ящиками. Гранаты ящиками. Всё это в определённый момент могло двинуться по ущелью в центр Абхазии.

Ощущалось чьё-то присутствие. Но страха не было. Чувствовалось, что кто-то рядом. Где-то недалеко. Возможно, сваны.

Многие медсёстры, и та, которую подобрали на повороте, уезжали выше в горы посмотреть на красоты Кодора. Звали с собой Наташу. Хотя она там не была, но отказалась. Она приехала сюда выполнить конкретную задачу. Если они нужны наверху, она готова ехать, идти, делать, что требуется, но не ради интереса.

Она не могла зайти в чужой дом. Сидела на улице и ждала.

Ночью приехал командир:

— Сванский нож вытащили…

Он имел в виду грузин, засевших в ущелье. И повёз в Сухум. Так теперь назывался Сухуми. Растряс: ведь вверх где и пешком шли, а назад — на колёсах и по булыжникам.

Наташа отсутствовала дома суток двое — двое с половиной, а на третьи вернулась.

Тайное сделалось явным. На неё налетели Неля Борисовна, брат (его записали в бригаду, но оставили в резерве), Лиана, которая с опозданием прибежала в Эшеру, когда грузовики уже ушли, Людмила — всем было до Наташи.

Дианка плакала с Сократиком на руках.

На все расспросы Наташа отвечала:

— Так, поигрались в войну… — Ничего себе поигрались!

— Противника-то не увидела…

В эти дни Хасик со спецназовцами дошёл до Сенаки и помогал эвакуировать технику: в абхазской армии появилось первоклассное вооружение. Василий Забетович провёл эти дни на сборном пункте, заряжая и перезаряжая автомат и надеясь, что если не попал в первый эшелон, то попадёт во второй. Гожба закрыл музей на ключ и сидел в кафе на пирсе: следил за горами, откуда долетали глухие разрывы. Сергей с криками «Живи, Осетия! Живи, Абхазия!» скакал в Уфе по своей уставленной пустыми бутылками квартире, решая, ехать в Южную Осетию или в Абхазию. Валерка со стройбригадовцами подымал тосты за победу Осетии, за победу Абхазии:

— Я гремяченский. Русский. Но если спросите, есть ли более дорогой мне народ, я скажу, есть. Это абхазский. Малым числом держит любой удар! И летели эти возгласы вверх по Дону, вниз — к Азовскому морю.

13

В честь пятнадцатилетия победы шла подготовка к параду. Бывших медсестёр нашли, выдали форму. И вот 30 сентября 2008 года они собрались у памятника погибшим. Кто маленького роста, кто — высокого. Кто — щуплая, кто — крупная. Кто — седая, кто — с крашеными волосами. Кто — в косынке, кто — в берете.