На губах у Девон появился намек на улыбку. Мама очень часто говорила так о ней.

— А когда она начинает размахивать своей проклятой тростью… Помоги Господь тому, кто попадет на линию огня.

Девон не выдержала и громко рассмеялась.

— Опасная женщина, однако.

— Весьма и весьма опасная, — согласился Джастин.

— Но Себастьян, мне кажется, ее не боится, — почти с гордостью произнесла Девон.

— Себастьян умеет с ней обращаться, это верно. Смотрите, герцогиня взяла его под руку. Я уверен, да и Себастьян, я думаю, это понимает, что она намерена сыграть роль свахи.

— Свахи?!

— Глядите, она направляет его прямиком к мисс Дарби. Милая, вполне достойная барышня, но, сточки зрения Себастьяна, ей не хватает изюминки. С ней он умирал бы от скуки.

Джастин, сидя на перилах балкона и глядя на Девон сверху вниз, усмехнулся. Шутит он или язвит? С Джастином никогда и ни в чем нельзя быть уверенной.

— Давай, старина, вот так, усади старушку в кресло, отвесь изысканный поклон и смывайся… Галантен в равной степени с молодыми и старыми — в этом весь мой брат.

Девон не могла отвести глаз от Себастьяна. Не успел он отойти в сторонку от герцогини, как его окружила целая стайка девушек.

Улыбки Девон как не бывало.

— Помилуй Боже, уж не собираются ли они задушить его в объятиях? — сердито пробурчала она.

— Очень уместное замечание, Девон. — В смехе Джастина теперь уже прозвучала явная издевка. — Себастьян не так давно заявил, что начинает подыскивать себе невесту.

— Невесту? — еле слышно выговорила Девон, у которой замерло сердце и перехватило дыхание.

— Да. Он маркиз Терстон, и он не молодеет. Ему нужен сын и наследник. А эти барышни увиваются вокруг него в надежде подцепить мужа. Светские сплетники и сплетницы теперь только и чешут языки по поводу того, кто станет его избранницей.

Девон сцепила пальцы рук, опущенных на колени. На нее вдруг снизошло спокойствие.

— Но ни одна женщина его не подцепит. Я знаю своего брата, и когда он женится, это будет брак по его собственному выбору, а не по выбору женщины, которая захочет выйти за него замуж. Смею вас заверить, что ни одна из чирикающих сейчас вокруг него пташек не станет его нареченной — уж слишком явно они этого жаждут. Видит Бог, ни единого намека на скандал не должно касаться прошлого его будущей невесты. Себастьян женится только на самой порядочной молодой женщине безупречного происхождения и благопристойного поведения.

— Голубой крови, — медленно выговорила Девон.

— Голубой крови, — повторил Джастин. — Никак не менее того. — Он указал подбородком на женщину, которая как раз в эту минуту остановилась возле арфы. — Если бы я мог держать пари, то поставил бы на Пенелопу Хардинг. Она спокойна. Умна. Воспитанна.

Девон не хотела смотреть. Не хотела видеть женщину, которая могла стать невестой Себастьяна. Но никакая сила в мире не могла бы ее от этого удержать.

Комок у Девон в горле сделался почти болезненным.

— Очень хороша, — заставила она себя изречь.

Миниатюрная, с гладкими и блестящими черными волосами Пенелопа Хардинг села на стул перед арфой, аккуратно расправив юбки. Себастьян остановился возле нее. И что-то сказал. Пенелопа кивнула, изящные черты ее лица как бы посветлели. Ее пальчики коснулись струн арфы.

Пенелопа запела.

Комнату наполнили чистейшие, прекраснейшие звуки — Девон никогда не слышала подобных.

Долго после того, как Джастин вернулся к гостям, долго после того, как замерла последняя нота, долго после того, как стихли аплодисменты и гости двинулись в столовую, Девон сидела одна в темноте.

И отчаянно старалась прогнать из сердца мучительную боль. Быть может, причиной этой боли были слова Джастина. Или тишина в гостиной, которая воцарилась там, едва сладкогласая Пенелопа запела. Или жест Себастьяна, когда он, склонившись перед певицей, поспешил подать ей руку, чтобы помочь встать со стула. Пенелопа пела как ангел. И выглядела в своем белом шелковом платье тоже как ангел.

Девон опустила глаза. Какой жалкой и безвкусной выглядит она сама, сидя здесь в своем новом нарядном платье.

Когда вечер начинался, она воображала, что у нее с Себастьяном любовь. Теперь, когда прием шел к концу, Девон мучилась от душевной боли. Влюбиться в такого мужчину, как Себастьян… Это неразумно, твердила она себе. Очень, очень неразумно. Потому что Себастьян настолько же выше ее, насколько вот эти звезды на освещенном луной небосводе.

А она всего лишь камешек в грязи.

Что касается поцелуя, которым они обменялись, то Себастьян не случайно принес извинения. Она была глупа, думая, что за этим поцелуем есть нечто большее, чем каприз.

Ей следует крепко помнить об этом.

Несколькими днями позже Себастьян вошел в библиотеку и увидел, что Девон сидит в кресле, перекинув ноги через подлокотник.

— Дорогая моя, леди всегда ставит ноги на пол.

— А джентльмен никогда не появляется на людях без сюртука.

Девон выразительно посмотрела на закатанные рукава рубашки Себастьяна и его обнаженные до локтей руки.

— Точный удар. — Он вздернул брови, но и не подумал надеть сюртук, брошенный на спинку кресла у письменного стола. Уселся и поднял глаза на Девон. — Мы чем-то недовольны?

Она полыхнула глазами.

— Вам не понравился завтрак?

Ни слова в ответ. Девон сегодня должна была подготовиться к уроку по географии. Она провела большую часть утра, сидя за письменным столом и глядя в пространство с выражением страха на красивом лице.

Себастьян поднялся из-за стола и подошел к глобусу, установленному на особой подставке.

— Девон? — окликнул он ее и жестом предложил последовать его примеру.

Она со вздохом повиновалась.

— Где находится мыс Доброй Надежды?

Девон вяло ткнула пальцем в район Северного полюса.

— Интересно, — сухо заметил Себастьян. — Вчера его там не было.

Уголки ее губ опустились.

— Какое это имеет значение? Я не собираюсь туда ехать.

Это уже нечто серьезное, решил Себастьян.

— Ну что ж, в таком случае покажите мне, где находится Лондон. Мне известно, что вы там бывали.

Она со злостью обвела кончиком пальца крохотный кружок на глобусе.

— Отлично, — похвалил ее Себастьян.

Девон даже не взглянула на него. Плечи ее были опущены, она вообще была сама на себя не похожа. Отвечала на вопросы неохотно и не сразу, без обычной, бьющей через край радостной готовности.