Шур-шур – скребла лопата, и вдруг Белорыбину в мертвой дачной тишине послышался постороний звук. Не оборачиваясь и не переставая махать лопатой, майор напряг боковое зрение. Так и есть: за голыми деревцами, за забором вроде осторожно двигалась мужская фигура. Белорыбин напряг грудные мышцы, нащупывая тугой комок кобуры. «Бомж местный, скорее всего… Я те, гад, устрою халявную ночевку!» – подумал он злорадно.

– Саня, не туда смотришь… – услышал Белорыбин голос за спиной.

Майор помедлил секунду и, развернувшись, махнул лопатой в ту сторону, откуда раздался голос. Он успел увидеть только очертания стремительно катящегося ему под ноги человека. Последовал толчок, ручка лопаты хрустнула, и Белорыбин почувствовал, что уже лежит лицом в слепящем снегу, а сверху его притискивает чья-то неумолимая жилистая коленка.

– Нервный ты, Саня, стал, – продолжал знакомый голос. – Впрочем, я сам виноват с юмором своим дурацким: ты бы еще ствол начал из-под мышки тащить, дурень!…

– Черт, Артем! – плюясь снегом, закричал Белорыбин. – Откуда ты взялся, покойник?! Мы ж в покойники тебя записали совсем!

Саня сел в снег и обалдело уставился на Тарасова.

– Артем, а кто тогда там был? – Белорыбин махнул рукой в сторону соседнего участка.

Вместо ответа из-за забора осторожно окликнули:

– Александр Сергеевич, у вас все в порядке? Может, полиция нужна?

– Это ж соседушка, мать его за ногу! – с облегчением выдохнул Белорыбин и крикнул: – Спасибо, Петрович!.. Это друг мой школьный! Шуткует он, понял?!

«Калинка» пригодилась, но как-то слишком быстро кончилась. Наплевав на все, хозяин вскрыл давнюю заначку.

– Пьем-то мы хорошо, – сказал Артем спускающемуся с чердака Белорыбину. – Поговорить надо.

– А мы молчим разве? – хозяин брякнул на стол пару ледяных поллитровок.

– Насчет серьезного хочу поговорить…

– Ты насчет того липового ГРУ? – пожал плечами на глазах трезвеющий Белорыбин. – Я не лезу в эти дела, Артем. Я забурел, «Гамму» принял, с начальством хорошо живу. Сейчас вон тренируемся… – Хозяин выдержал паузу, что-то взвешивая, и закончил: – Тренируемся митинги разгонять… Веление времени, дорогой товарищ!

– Так, выходит…

– Выходит, что я не знаю, откуда тебя принесло, и знать не хочу! Понятно, в ФСБ тебя сдавать не побегу ни при каком раскладе. Но это, Тема, максимум, что я могу сделать на сегодняшний день по старой дружбе!..

Выпили. Закурили.

– А ты подумал о том, что тебе со мной выгода выйдет? – вдруг спросил Артем. Он хорошо знал эту предприимчивую струнку у бывшего заместителя. И Белорыбин без труда заглотил наживку. Его глаза сверкнули и тут же погасли. Напустив на себя равнодушный вид, Саня поинтересовался:

– Это какая такая выгода?

– Звездочку, наверно, дадут… – притворившись, что не слышит вопроса, продолжал Тарасов.

– Да о чем ты толкуешь?! – уже с раздражением воскликнул Белорыбин.

Артем усмехнулся уголками губ.

– Если мы с тобой тех гэрэушников гребаных живьем представим, скажем, армейской разведке, большая польза для отечества выйдет! Дальше понял, или продолжать насчет подробностей?

– Продолжай! – попросил Саня.

Слушая рассказ Артема, хозяин только головой качал.

– Если бы ты с ними сам разобрался, тебе скидка вышла бы! – наконец уверенно заявил Белорыбин, как будто мысль сразиться с лжеагентами пришла ему самому. – Теперь-то нас вроде двое уже… Да, товарищ майор?

Водку допили. Погрустневший Саня спросил:

– Артем, ты всегда умнее меня был и опытнее… потому что постарше… Скажи честно: тебе-то самому какая будет выгода? Я как ни верчу, никак не пойму!

И Тарасов ответил совершенно искренне:

– Знаешь, импровизация. Все придумал, пока к тебе ехал. Я ведь реабилитироваться хочу. Перед начальством… и вообще. Надоело, понимаешь, в военных преступниках ходить!..

По ступенькам крыльца забухали валенки. В дверь постучали.

– Разрешите, товарищи офицеры?

Небритого вида испитой дедок, тот самый сосед Петрович, протискивался в дверь со свертком под мышкой.

– Я тут от бабы своей припрятал, – сообщил Петрович, выставляя на столешницу початую бутыль с мутной жидкостью. – Не разделите компанию, товарищи офицеры?

Улыбнувшись, Белорыбин хлопнул ладонью по свободному табурету: садись, мол, сосед!

* * *

Пьянка закончилась без потерь личного состава. Сосед поплелся домой, распевая бравую песню «Принимай нас, Суоми-красавица!», а Тарасов на правах старшего по возрасту дал команду «отбой».

Лежа на твердой белорыбинской кушетке и отмахиваясь от хмельных мушек в голове, Артем мысленно восстанавливал свой недавний невольный московский маршрут, проделанный в салоне неизвестного авто. Карта Москвы, вбитая в подсознание еще в годы учебы и стажировки, медленно открывалась – как проявляющийся снимок. Памяти нужна была исходная точка, с которой сам собой начнет раскручиваться тот смертельно опасный клубок… Поворот, морда ларька, светофор… Стоп! Здесь железный щербатый забор, а чуть правее – проход к станции метро… там липовые гэрэушники останавливали машину. Зачем? Зачем они там останавливались?! Водила выходил, прозвучало слово «контора»… Думай, Тема, думай!.. Итак, «контора»… место там не очень оживленное… Застонав от мысленного напряжения, Артем еще раз представил то место:

– Саня! Слышь, Саня! – окликнул Тарасов. – Я уже знаю, куда нам надо!..

Майор Белорыбин в соседнем углу комнаты спал сном праведника, похрапывая и присвистывая простуженным носом.

Не опохмелившись – Артем запретил, – наутро пошли на электричку – из соображений секретности Белорыбин отослал машину из «Шишкина леса» обратно на базу. Видеть бывшего командира не должен был даже особо доверенный человек – водитель комбата. Они молча тряслись в полупустом вагоне – был будничный день, – размышляя каждый о своем. Артем думал о том, что одного пистолета, который сейчас грелся у него в кармане, будет недостаточно для серьезного столкновения. Сашка, видимо, размышлял о возможных скверных последствиях, которые могла повлечь эта поездка.

– Да не хмурься ты так! – усмехнулся Тарасов. – Задница может заболеть!

– Это еще почему? – буркнул Белорыбин.

– Тут наморщилось – там натянулось!.. Что, забыл старую шутку, комбат?

Чувство юмора Сашке окончательно отказало. Он еще вроде бы даже обиделся: потом, в метро, до самого места, молчал как рыба.

Покружив по кривым окраинным улочкам, скоро вышли на место, указанное Артемом.

Здание, подходящее под название «контора», было здесь одно, и ютилось оно между двумя длинными заборами.