Захар оказался прав. Через две недели произошло неудачное покушение на него и был «взорван» в своей машине Виктор. Во всяком случае, Фотиев пребывал в полной уверенности, что Виктор мертв и с этой стороны проблема закрыта. Считая себя непревзойденным мастером интриги, он не признавал такого права за противником и совершил ошибку. Его обычно безукоризненные логические построения на этот раз дали сбой по той простой причине, что он основал их только на собственных умозаключениях, подгоняя к ним одному ему известные факты. И не учел чрезвычайно развитой интуиции, присущей его ненавистному брату Захару.

Слова Гермогена, от которого Иван Матвеевич наследовал власть над орденом, настолько врезались в его память, будто были произнесены только вчера, а не четыреста лет назад.

— Эти знания — не привилегия и не знак высшего достоинства, — сказал тогда старик, отнюдь не испытывающий большой радости оттого, что власть уплывает из его рук. — Скорее, это крест, омрачающий своей тяжестью всю жизнь его обладателя. Нелегко жить, зная, что в твоей воле спасти или уничтожить мир. Слабый человек от этого может повредиться в рассудке. Вот поэтому Юлий, передавая знания, предусмотрел все, чтобы исключить любую возможность их использования во вред. Он предупреждает тебя сейчас моими устами: не пытайся исказить замысел Божий, ибо в тот момент, когда, не приведи Господь, появится у тебя греховная мысль, придет человек, который станет на пути твоем и разрушит дерзновенные планы.

Подслушав разговор Захара с учеником, Фотиев увязал все воедино и решил, что упомянутый Гермогеном человек — не кто иной, как Виктор, известный ему как отступник, обладающий огромной силой духа, но не раскрывший еще полностью свой потенциал. Но он понимал и то, что если на самом деле уничтожен единственный человек, способный помешать ему, то сейчас на него откроется беспощадная охота, в которой орден объединится с кланом, и прекратится она только после полной победы одной из сторон. Иван Матвеевич вовсе не собирался оставаться в роли беззащитной дичи и решил открыть сезон охоты на охотников.

Оставался еще неуязвимый, таинственный, будто явившийся из адской тьмы для борьбы с его благими начинаниями Жуковский, не будь которого, Фотиев еще девять лет назад достиг бы цели и вел уже мир к завещанному Господом спасению. Иван Матвеевич знал, что вряд ли Жуковский останется в стороне от схватки. А так как ни одно из покушений на жизнь ненавистного выскочки не увенчалось успехом, он решил не рисковать и, заказав новое покушение, уехал из страны. Тем более что дела не требовали обязательного его присутствия в России, с ними вполне мог справиться Сидорин.

Провести ревизию устройства, созданного древними в незапамятные времена, Фотиев решил потому, что не надеялся на стопроцентный успех затеянной совместно с мутантами операции. Многовековой опыт подсказывал ему, что не бывает идеальных схем и всегда стоит обустроить запасной выход. На этот раз в качестве такового он избрал страшный по своим последствиям, но дающий полную гарантию успеха способ — высвобождение хранящегося в Сибири огня. Конечно, восстановление численности людей духа в этом случае займет гораздо больше времени, но время у Ивана Матвеевича еще было. Ну, а остальные люди? Что же, они, как тараканы, быстро восстановят свою численность, а если даже нет, тоже ничего страшного, их и так слишком много.

«Центр управления» функционировал, как и следовало ожидать от всего, созданного древними, великолепно. Они умели делать вещи, неподвластные времени. Вот только не давало покоя чувство опасности, испытанное в момент ментального соединения с сибирским объектом. Иван Матвеевич не успел распознать, кто находился на другом конце канала связи, и не понимал, почему контакт прервался так резко, будто человек внезапно умер или же был накрыт бронированным экранирующим колпаком. Первое исключалось, потому что Фотиеву был хорошо известен сигнал боли, непроизвольно издаваемый любым погибающим мозгом, чего в данном случае не было. А второе… второго просто не могло быть. Но что-то ведь было?

Иван Матвеевич не верил в случайности и совпадения, особенно когда на карту поставлено так много. Ну не померещилось же ему, в самом деле! А раз опасность действительно существовала, то она не могла случайно возникнуть в нужном месте и в нужное время. Значит, охота уже началась и по его следу идут загонщики. Особенно туго придется, если в охоте примет участие Жуковский, в чем Фотиев почему-то не сомневался. Следовало просчитать расклад сил и оценить свои шансы на победу.

Сначала плюсы своего положения. Первый плюс — он единственный, кто может привести в действие древние механизмы, потому что Виктора больше нет. Второй плюс — никто не знает, где он сейчас находится, и если он ни с кем не будет выходить на связь, то найти его за пределами России практически невозможно. Третий — его опыт и ментальная мощь позволяют ему противостоять совместным усилиям ордена и клана, пусть даже их возглавит ненавистный братец.

Теперь минусы. Он один, потому что нельзя всерьез принимать в расчет лишенного ментальных способностей Сидорина. Тем более нельзя доверять мутантам Валленштейну и Айзенштадту, готовым в случае срыва реализации проекта «Пламя» или просто в любой подходящий момент вцепиться ему в горло или нанести удар в спину. Дальше — Фотиев чуть не заскрипел зубами при этой мысли, — объединив усилия, орден и клан просто сотрут его в порошок, как бы он ни храбрился. Особенно если их возглавит ненавистный братец…

И главный минус — неизвестное, загадочный «икс», способный поставить с ног на голову все уравнение. Проклятый Сергей Жуковский…

«Мокродел» Иванов-Потапов знал, что старый клиент слов на ветер не бросает. Даже потеряв свои миллиарды, сменив фамилию, Сидорин оставался опасен, как ядовитая змея. И если он дал три дня на решение вопроса с генералом Романовым, то потребует предъявить результат в срок и в полном объеме. Потапову пришлось взяться за дело самому, потому что от руководства исполнительским составом фирмы он был отстранен директором, взбешенным его просчетами, чуть не приведшими фирму к разоблачению и неминуемому за ним краху. Хорошо, хоть «нулевой вариант» не применил…

Потапов оказался между двух огней. С одной стороны Сидорин, который никогда не простит неисполненного заказа, а с другой — директор с его «нулевым вариантом», неизбежным, если у него возникнет малейшее подозрение в причастности подчиненного к несанкционированному устранению генерала. Оставалось одно — заказ исполнить, но обязательно обеспечить себя железобетонным алиби. Кроме страха, интерес сильно подогревала обещанная Сидориным сумма. С гонораром тот никогда не обманывал, всегда рассчитывался честно и в срок. А с этими деньгами Потапов мог навсегда исчезнуть из России. У него давно уже были приготовлены документы на имя гражданина Австралии Петрова, родившегося и всю жизнь прожившего в русской колонии на Западном побережье.

Средств для осуществления акции с созданием полной иллюзии естественной смерти объекта было достаточно. Фирма располагала богатым арсеналом препаратов, вызывающих инфаркты, инсульты и другие неожиданные болезни, и Потапов на всякий случай создал для себя их небольшой неучтенный запас. Главным достоинством препаратов было то, что уже через полчаса не обнаруживалось ни малейшего их следа в организме клиента, и любое светило медицины с чистой совестью подписывало акт о естественной смерти.