– Ну, хоть девочку нашу не тронул… – начал было Коротков, – но, поймав яростный взгляд Брока, тут же умолк, хотя и не надолго.

– Теперь мне все ясно! Дело, похоже, было так: Маша поняла, что Максим ее увозит, стала ругаться с ним, машина заглохла, возможно, этот… Хати, кажется, его зовут, пробегал мимо, услышал ссору и решил вступиться за девушку. Но зачем же так сильно калечить парня! Встряхнул бы его разок и все, ну, связал чем-то, если бы Максимка дергаться стал. Э-эх, угораздило же принять сюда наркомана! Ну, мне за это ответит кое-кто там… – Коротков многозначительно поднял вверх палец.

Брока вдруг передернуло, глаза загорелись лютой злобой.

– Это я должен был ее защитить! Я должен был оказаться рядом! А теперь наглый щенок будет думать, что имеет на нее какие-то права. Да пусть только попробует сунуться…

Коротков даже с некоторым скрытым удовольствием наблюдал за проявлением бурных эмоций Медведя.

«Вот как девка-то зацепила! А я уж было думал, ты из камня у нас. И пушкой тебя не прошибешь. Первое время готов был мне глотку вырвать при встрече, по-немецки на меня ругался, а тут надо же, чуть ли не плачется в жилетку, Машеньку у него могут увести… Как бы они все тут не передрались из-за нее! Еще что ли кого принять… Может, тогда и Волк станет смирный… А третий товарищ вообще вида не подает, чего от него ожидать…»

Двери корпуса приоткрылись, на пороге показалась бледная, осунувшаяся Маша, и Брок тут же подался вперед, вопросительно заглядывая ей в глаза.

– Домой, только домой… – устало прошептала она, опираясь на его крепкие руки.

Вернувшись в свой коттедж, первым делом она направилась в ванную комнату, совмещенную с туалетом. Брок бесцеремонно двинулся следом.

– Оставь хоть на пару минут, ну что ты не понимаешь, мне надо сделать личные дела…

– Двери только не закрывай, я сам тебя буду мыть!

– Мерси за заботу. Не могу дождаться, – язвительно передернула обычно выдержанная Маша.

Брок только бровью дернул, но уступил, она постоянно его удивляла. Прислушавшись, как наполняется ванна, он прошел на кухню, чтобы включить чайник, а потом взялся разбирать коробку с консервами, отделяя мясные от компотов и джема.

"Чего бы ей сейчас больше хотелось… Она любит сладенькое, тогда персики и варенье пока оставлю на столе, еще голубцы разогрею, сыр с колбаской нарежу…"

Когда Брок решительно вошел к Маше, она сидела в ванной на коленях и, прикрыв глаза, из душа поливала себе волосы. Взявшись помогать, он сразу же обратил внимание, что Маша не набирает полную ванну горячей воды, как делала обычно, а просто моется под теплыми струями, даже не заткнув отверстие слива.

– Поговори со мной! Ты как чувствуешь себя?

– Угу… нормально… – Маша отстраненно улыбалась, пожимая его мокрые пальцы.

«Греться мне теперь нельзя, могу навредить ребенку…»

Мысль о том, что внутри нее живет крохотное существо, крепко связывающее ее с этим удивительным человеком, придавало особый смысл каждому мгновению.

«Даже если этого и нет вовсе, если Хати ошибся, все равно, ведь могло бы случиться, и как приятно просто представлять, что у нас появится маленький…».

Брок привычно распределил взбитую пену по всей длине ее волос, а затем тщательно промыл их от ароматной пены. Маша поморщилась, когда мужская ладонь неловко коснулись затылка.

– Ой, больно, шишка, наверно, будет.

– Что тебе врач сказал? – строго спросил Брок.

– Ничего страшного, до свадьбы заживет, – заверила Маша.

– Ладно бы до свадьбы – многозначительно пробормотал он и вдруг разразился гневными словами:

– Я очень надеюсь, что та сволочь не выживет! Как ему вообще в голову пришло… А Хати о чем с тобой говорил?

– Сказал, что знает тебя и видел нас вместе, еще про другого «вашего» рассказал – Брис его имя.

– Приставал? В гости к себе приглашал? – мрачно ухмыляясь, поинтересовался Брок.

– Не-ет, – беззаботно отвечала Маша. – Это я его пригласила к нам. И пообещала, что у него тоже скоро появится девушка – милая, добрая, замечательная. Они будут жить долго и счастливо, как мы с тобой.

Улыбнувшись, Маша заглянула в потемневшие глаза Брока.

– Я люблю тебя! Ты не должен в этом сомневаться. Никогда, слышишь? Ты – мой, а я – твоя. Я так хочу, и если ты тоже, пусть так и будет.

Брок глухо застонал, опускаясь на колени возле ванны. Он взял в ладони Машино лицо, прижался губами к ее лбу.

– Я чуть с ума не сошел, когда понял, что тебя нет дома. Я испугался, что тебя увезли далеко, и мы не увидимся больше. Это самое страшное для меня теперь – никогда тебя больше не видеть. Я думал, мне-то уж нечего бояться в жизни, а теперь страшно тебя потерять. Если ты вдруг исчезнешь, я просто помру здесь один! Хотя нет, нет… я буду искать тебя, буду бежать за тобой до последнего вздоха, буду биться за тебя до последней капли крови, потому что ты для меня – все! И если вдруг сама решишь от меня отказаться…

– Такого не будет! – горячо убеждала Маша, задыхаясь от непролитых слез. – Даже не думай об этом, такого точно никогда не случится.

– Знаешь, я ведь даже почти поверил, что ты захотела уехать и больше не хочешь со мной быть, а Коротков тебя отпустил.

– Ого! Ты впервые не назвал его Алексом! Это прогресс, – грустно засмеялась она, ласково погладив его лицо.

– Да хоть чертом, лишь бы помог тебя вернуть!

– Унеси в спальню, а то у меня голова кружится, – тихо попросила Маша. – Я буду самая чистая и счастливая рядом с тобой.

Теплая вода очищала, дарила желанную свежесть. Мягкая пена геля с эфирными маслами иланг-иланг и пачули успокаивала. Маша расслабилась под осторожными прикосновениями, закрыла глаза и, запрокинув голову вверх, улыбалась больше сама себе, чем Броку.

А тот очень внимательно исследовал тело любимой: плечи, руки, запястья… спину, бедра. Брок боялся найти хоть малейший синяк, даже крохотную ссадинку – свидетельство того, что Маше было больно, потому что чужой человек посмел обращаться с ней грубо.

Она казалась ему такой нежной и ранимой, что даже короткая мысль о ее страданиях вызывала бешеное желание кого-нибудь растерзать. Жаль, очень жаль, что не получилось добраться до водителя раньше! Брок остановил пытливый взгляд на блаженном выражении лица любимой, на ее таинственной улыбке и закрытых глазах:

– Вот интересно мне, о чем ты сейчас думаешь? Или даже о ком?

– Я думаю о нас, – просто ответила она. – Знаешь, я мечтала о таком… Может, смутно, сама не веря полностью.