– Ты голоден? – ласково спросила Элизабет.

Мальчик молчал и только смотрел на нее грустными глазами. Элизабет обняла его за худенькие плечи.

– Давай, Джек, поешь немного, – уговаривала она, глядя в полные слез глаза. По дрожащим губам Элизабет поняла, что мальчик вот-вот разревется. Она тут же зажала ему рот рукой, испугавшись, что бабушка может услышать его плач. – Джек, это просто игра в прятки… выигрывает тот, кто сидит тихо, как мышка. Если ты будешь хорошо себя вести, я дам тебе пирожное.

– Не хочу пирожное, хочу к маме! – захлебываясь слезами, крикнул он.

– Я знаю, дорогой. Обещаю, что я приведу твою маму. – Элизабет подняла его с коврика и поставила на ноги.

Увидев поднос с едой, Джек потянулся за тостом. Потом взял ложку и съел весь омлет.

– Джози, нам нужно его вымыть. Он выглядит совсем как…

– … чумазый беспризорник, – закончила фразу Джози.

– Набери на кухне горячей воды и наполни ванну. Бабушка в это время всегда сидит в своей комнате, так что не бойся попасться ей на глаза.

Через пять минут Джози принесла первый кувшин горячей воды, через десять Джек съел все, что было на подносе, а еще через пять минут ванна была наполнена горячей водой.

Элизабет поняла, что взвалила на себя нелегкую задачу. Если бы Хью мог приютить у себя Джека, пока они не придумают, как быть дальше!.. Но священник целиком зависел от своей матери, женщины властной, которая относилась к Хью как к неразумному ребенку. Она ни за что не позволила бы ему взять Джека к себе. Можно было определить мальчика в приют для сирот, но Элизабет не хотела оставлять Джека в таком унылом месте и привезла его домой.

О том, что в доме появился ребенок, знали только двое – Джози и молодой конюх Питер. Они помогли Элизабет и Джеку незаметно проскользнуть в дом сегодня в семь часов утра…

Вымыв мальчика с помощью Джози, Элизабет уложила его в свою постель. Глядя на его худенькое тельце, она на минуту представила, как Лич избивал его, заставляя воровать.

Было ясно, что она не сможет долго держать его у себя в спальне, что рано или поздно все откроется, и есть только один человек, к которому она могла обратиться за помощью, – это Росс. Теперь она жалела, что вчера не рассказала ему о встрече с Личем. Он, разумеется, отчитает ее… но что делать? Она должна смириться и умолять его о помощи.

* * *

– Это просто чудо, что он остался жив.

– У него мгновенная реакция. Как вы думаете, с таким неугомонным характером ему удастся дожить до старости? – спросила Эдвина.

– Говорят, что Кэдмор так поторопился со своим выстрелом, что мог попасть ему в спину.

– Что вы делаете, Петтифер? – Появившись на пороге гостиной, Элизабет увидела, как их дворецкий стоит боком и, выставив одну руку вперед, делает вид, будто целится в противника.

Петтифер расправил плечи и одернул черную форменную одежду.

– Э… я… э… показывал, как надо вести себя на дуэли, леди Элизабет, чтобы выйти живым и невредимым.

Элизабет засмеялась.

– Вы собираетесь стреляться на дуэли? С кем, позвольте спросить? Уж, не с моей ли бабушкой? Вы снова поссорились?

– Ну что вы, леди Элизабет! Мы с вашей бабушкой живем в мире и согласии.

– Смотрите у меня! Дуэли запрещены законом, и вообще стреляться на дуэли – это несусветная глупость, – нарочито строго проговорила Элизабет.

Гарри вдруг взял кофейник, потом блюдо из-под марципанов и бочком вышел из гостиной.

– О ком вы говорили, когда я вошла? – заподозрив неладное, с тревогой спросила Элизабет. – Почему Петтифер стал объяснять, как надо вести себя на дуэли? Какую новость ты хотела мне сообщить?

– Дорогая, я права, что последнее время ты стала относиться к виконту гораздо лучше?

Элизабет кивнула, и маленькие зубки впились в нижнюю губу.

– Твое доброе к нему отношение порядком запоздало, хотя он заслуживает самого глубокого уважения, Лиззи. Росс рисковал своей жизнью, чтобы вернуть тебе уважение и положение в обществе. В сегодняшней утренней газете появилось сообщение о вашей помолвке. Это совпало с его дуэлью с Кэдмором на Уимблдонском лугу…

Остальное Элизабет уже не слышала. Сердце так забилось в груди, словно хотело выскочить наружу, в голове гудело. Она ухватилась за стоявший рядом стул и тяжело осела на него – у нее подкашивались ноги.

– Он убит? – шепотом спросила она.

– Кто? Росс? Конечно, нет! – возмущенно фыркнула Эдвина. – Его вообще бы не ранили, если бы этот негодяй не выстрелил раньше времени, но…

Элизабет мгновенно вскочила со стула.

– Рана опасная? Врач осмотрел его?

– Я слышала, что пуля попала в руку, но кость не задета. По всей видимости, Росс хорошо владеет этим приемом, – успокоила бабушка Элизабет.

– А что с Кэдмором? Он убит?

– Этот негодяй заслуживает смерти, но на этот раз ему повезло. Когда все присутствующие на дуэли решили, что Росс попал ему между глаз, на самом деле он прострелил графу его шляпу.

– Слава богу, он промахнулся…

– Нет, он не промахнулся! – с жаром возразила Эдвина. – Он просто пощадил его! Теперь Кэдмор до конца своих дней будет считаться жалким трусом, способным нанести удар исподтишка. Теперь он долго не появится на людях. Росс непревзойденный стрелок, даже левой рукой он попал точно в цель, – гордо заявила Эдвина.

– Где он? Я должна с ним обязательно увидеться… – простонала Элизабет, заломив руки.

– Наверняка он у брата. Будь уверена, Люк пригласил к Россу лучших докторов.

Подожди, пока хирург не вынет пулю и не перевяжет рану.

Элизабет что-то прошептала, резко повернулась и вышла из гостиной.

– Лиззи, открой сейчас же дверь! Или ты решила просидеть в своей комнате всю жизнь?

– Сегодня, бабушка, я останусь дома. Я очень устала.

– Ты обязательно должна поехать, это очень лестное приглашение, – уговаривала бабушка. – От фаворитки короля! От самой леди Канингем!

– Виконт уже вернулся в Лондон?

Не думаю, Лиззи. Мужчины после таких скандальных происшествий, как правило, ненадолго исчезают из поля зрения. Поскольку ты невеста Росса, то светские дамы будут лезть вон из кожи, чтобы заполучить тебя на свой прием. Представляю, сколько будет заключено пари!

– Бабушка, ты не знаешь, у него жар?

– Нет, не знаю! Он здоров как бык, хотя на нем больше шрамов, чем стежков на твоем подвенечном платье! Что ж, раз ты не хочешь впустить меня к себе в комнату, я поеду на прием с Эванджелиной, – заявила бабушка, и Элизабет услышала ее удаляющиеся шаги.

Элизабет тяжело вздохнула. Она представила Росса, который метался и бредил от сильного жара и заражения крови. А вдруг она никогда больше не увидит его смуглого лица, не услышит его голоса, не почувствует тепла его сильных рук… Она может никогда больше не встретиться с ним, чтобы извиниться за свою грубость… и сказать, что любит его…