Вот именно, кивнул Феликс. Если у тебя дела по всей Европе, то это самый разумный способ.

Уверен, что он прав. Но лично мне полет на ланч на джете показался не столько разумным, сколько чертовски приятным.

В наши дни нечасто увидишь мужчину в шляпе, и меня это огорчает. Шляпа — вещь стильная и элегантная, и к тому же она много говорит о личности владельца. Кем бы вы себя ни считали — удачливым финансистом, прожигателем жизни или скрывающимся от закона гангстером, — всегда найдется головной убор, с помощью которого можно намекнуть на ваше место в жизни. Шляпы подчас становятся торговым знаком человека, такой же частью личности, как, скажем, нос. Вспомните Уинстона Черчилля, Хэмфри Богарта, ковбоя Мальборо, молодого Синатру или Крокодила Данди, и вы наверняка тут же припомните и их головной убор.

Помимо эстетической, шляпа играет и немалую практическую роль. В ней голове тепло зимой, прохладно летом, сухо под дождем, и ничто не грозит вашей прическе. Но что надевает на голову современный мужчина? Либо ничего, либо безликую синтетическую бейсболку с рекламой пива.

Признаюсь, я и сам хожу с непокрытой головой, однако я, по крайней мере, люблю шляпы и держу их дома для украшения. На специальных вешалках у меня на стене висят широкополая шляпа австралийских солдат, пара «федор», феска для праздничных случаев и полдюжины старых выгоревших соломенных панам для наших летних гостей. Несмотря на дурное обращение, с возрастом они стали только красивее, приобрели благородный сливочный цвет, и, глядя на них зимой, я с удовольствием вспоминаю жаркие дни и холодные напитки.

Я никогда особенно не задумывался над тем, чем одна панамская шляпа отличается от другой. У некоторых пошире поля, у других повыше тулья, у одних продольная вмятина сверху, у иных две поменьше спереди, но в остальном — это симпатичные, легкие шляпы примерно одного качества. Как же я заблуждался!

Наверное, я так и умер бы невежей, если бы не мой друг, который, зная о моем интересе к абсурдно дорогим вещам, рассказал мне о шляпе стоимостью в тысячу долларов. Заметьте, не о солидной, водонепроницаемой и практически вечной шляпе, а о соломенной безделице. Какой же идиот согласится заплатить четырехзначную сумму за головной убор весом меньше трех унций, который и на голове-то не чувствуешь?

Случилось так, что вскоре после этого разговора я отправился в Лондон и, поскольку разговор о панаме в тысячу долларов не выходил у меня из головы, решил лично взглянуть на нее. Для этого мне пришлось договориться о встрече с Энтони Марангосом, менеджером почтенной фирмы «Герберт Джонсон», снабжающей головными уборами элиту британского общества начиная с 1790 года.

Для начала мистер Марангос устроил мне небольшую экскурсию среди шелковых цилиндров, твидовых охотничьих шапочек, предохраняющих голову владельца от заряда дроби, угольно-черных котелков и бархатных фесок. Вскользь он упомянул имена наиболее известных клиентов фирмы. Список возглавляла царственная голова принца Чарльза, за ней следовали головы офицеров самых престижных частей британской армии и так далее. В этом не было ничего удивительно, учитывая, что фирма работает уже больше двухсот лет, а вот о том, что она производила головные уборы для прославленных голливудских и бродвейских персонажей, я даже не подозревал. Индиана Джонс, инспектор Клузо, профессор Генри Хиггинс и Бэтмен — оказывается, все они носили шляпы от Герберта Джонсона.

Тем временем мы приблизились к южной части шляпной империи, отведенной под тропические шлемы, известные под названием «бомбейские котелки», и под те самые шляпы, ради которых я явился сюда: эталонные, классические, подлинные, складные, безбожно дорогие панамы.

Первым делом я, к своему удивлению, узнал, что панамские шляпы происходят вовсе не из Панамы. Их вручную плетут из особой соломы (только по ночам, когда прохладнее) в Эквадоре, у самого подножия Анд. «Панамами» их назвали потому, что когда-то эти головные уборы носили строители Панамского канала. Надо полагать, те шляпы представляли собой базовые модели довольно грубого плетения, а всего в классификации панам имеется двадцать градаций.

«Поднесите ее к свету, — посоветовал мистер Марангос. — Видите кольца? Чем они ближе друг к другу, тем плотнее плетение и выше качество». И тем выше цена, естественно. Хотя та шляпа, которую я держал в руках, стоила скромные сто пятьдесят долларов. Она была чрезвычайно приятной на ощупь: тонкой, как вафля, хрустящей и гладкой. Интересно, подумал я, чем же может быть лучше версия для миллионеров?

Лекция тем временем продолжалась. Образцовые панамы производятся в городе Монтекристи, а гордостью тамошних умельцев считается fino. Чтобы сплести одну такую шляпу, требуется три месяца, но при разумном обращении она прослужит владельцу лет двадцать. Но даже эти удивительные сведения не подготовили меня к тому восторгу, которое я испытал, впервые познакомившись с настоящей fino из Монтекристи.

Она легла на стол легко, будто бабочка: шляпа благородного кремового цвета с темно-серой лентой и едва заметным выпуклым гребнем на донышке тульи. На ощупь материал напоминал шелк, а не солому, а плетение было удивительно плотным: казалось, невозможно поверить, что все начиналось лишь с горстки разрозненных соломинок.

Как и все шляпы Герберта Джонсона, она прибыла в Лондон свернутой в конус, необработанной и бесформенной. В мастерской фирмы ей придали форму, пришили внутреннюю ленточку «челтнем» (которую в менее благородных мастерских называют просто «потничок») и украсили лентой снаружи. Эта последняя, как объяснили мне, может быть заменена по просьбе клиента. Пожелай он — и ее выкроят из его любимого галстука.

Я поднес панаму к свету и заглянул внутрь. Кругов было столько, что я не смог их сосчитать, зато в начальной точке разглядел едва заметные инициалы мастера, ответственного за этот шедевр. Какая изумительная вещь! В глубине моей души уже зарождалось смутное желание завладеть ею, а мистер Марангос тем временем поведал мне одну страшную профессиональную тайну. Оказывается, далеко не все шляпы, называемые панамскими, являются ими на самом деле. На свете существует гораздо больше подделок, чем подлинных вещей. Большинство из них поступает из Азии, и зачастую они плетутся не из соломы, а из самой обыкновенной бумаги соломенного цвета. Попробуйте ее сложить — и вашей панаме придет конец, презрительно фыркнул мистер Марангос.

Ах да, я ведь совсем забыл о складывании! Настоящая панама высшего качества отличается такой эластичностью, что ее легко можно сложить пополам и скрутить в трубочку, проходящую через обручальное кольцо. Наверное, слишком частое повторение такого трюка не пойдет ей на пользу, зато, во всяком случае, в вашем багаже панама не займет лишнего места.

Я попросил продемонстрировать мне эту чудесную способность шляпы, которую уже мысленно называл своей, и через пять секунд у меня на глазах она действительно превратилась в аккуратную трубочку. Во время замедленного повтора я разглядел, как мистер Марангос это делает: он прижимал шляпу к животу, складывал ее пополам по центральному гребню и легко свертывал несколькими ловкими движениями пальцев. Потом он ее легко встряхивал, и трубочка снова становилась шляпой без единой морщинки или складочки. Все очень просто.