Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В себя он пришел на другой стороне Москвы, в Реутове. Просто выдохся ехать, просто захотелось курить, а сигареты закончились. Съехал на развязку, не понимая, где он. Остановил возле первого супермаркета. Взял сигареты и бутылку виски. Зря, наверное, промелькнула мысль. Промелькнула и улетела стремительно. К черту! Потом будет ясно, зря или нет. Сейчас надо вытравить эту картину из сознания, забыть все и не вспоминать никогда. Все остальное потом! Никогда не думал, что бывает так больно, что так горит в груди, что тяжело дышать, а в глазах как будто песка насыпали.
Виски жгло глотку. Такого с ним еще не было, осоловело думал Антон. Пить прямо из горла в машине… Кто бы мог подумать, что за всю его жизнь ему еще никогда не было так плохо. Он влюблялся и не раз. Да и расставался, судя по тому, что он до сих пор один, ровно столько же раз. Пьяно засмеялся этой мысли. Но никогда не было ему так паршиво как сейчас. И когда в свои 19 расстался с первой любовью, которая собралась замуж за другого. И когда узнал, что Яна ждет ребенка. И за все пять лет в Москве. Почему же сейчас так тошно? Почему хочется поехать и набить морду этому мужу? Может, быть потому что он просто оказался запасным вариантом, спасательным кругом? Антон некстати вспомнил две их ночи в Зеленоградском отеле. Бросило в дрожь от воспоминания о ней, как она тонула в его взгляде. Он же не идиот, он помнил то, как она задыхалась от страсти. Такое не изобразишь. Но почему? Почему поступила так? Почему не сказала все, как есть? Зачем позвала разговаривать, назначила эту встречу? Чтобы он увидел все своими глазами? Чтобы раз и навсегда понял, что ему нет места в ее сердце? Может, и так. Одни вопросы. Да и какая, к черту, разница!? Есть он и есть семья Тихомировых. И это факт. Неоспоримый факт. Мысли путались все больше пропорционально тому, как уменьшалась жидкость в бутылке. Стекла запотели от алкогольных паров и разницы температур в салоне и на улице.
Сейчас он допьет и надо как-то добираться домой. Дико хотелось спать. Уснуть в машине на парковке у «Пятерочки» - это «успех», успел он подумать. Как же хочется курить, а сигареты закончились! Накурил в салоне, стряхивая пепел прямо на коврик. Теперь химчистку заказывать. Антон потер лицо, пытаясь прийти в себя. Надо вызвать такси или лучше позвонить Сашке. Он рылся по карманам, пытаясь вспомнить, куда положил телефон, когда вдруг услышал стук в стекло. Непослушными, расслабленными пальцами нажал на кнопку. Стекло поехало вниз и на Антона пахнуло ночной свежестью.
- Добрый вечер, сержант Иванов, патрульно-постовая служба. Выйдите из машины, пожалуйста.
***
Яна не помнила, как оказалась в подъезде. Слезы душили, голова не соображала. Как-то она поднялась пешком на свой этаж и сидела теперь на лестнице, прямо на ступеньках неизвестно сколько времени. Нужно было возвращаться в квартиру, нужно было что-то говорить Мишке, улыбаться. Что-то сказать Юрию. Она поднялась, вцепилась в перила и пошла к своей квартире.
Дверь не заперта, работает телек. Горит свет в комнате Мишутки, слышно, как он гремит там коробкой с конструктором. Муж стоит у окна на кухне.
Яна прошмыгнула в ванную, умылась. Голова шумела. Собралась с духом и вышла на кухню – Мишку надо кормить, а то поздно уже.
- Ну что, нет почты? – Как ни в чем не бывало, ровным голосом спросил Юра.
«Интересно, он и вправду не понимает, или притворяется»? – подумала она и выдавила из себя бесцветным голосом на автомате, как робот:
- Нет, одна реклама. Спасибо, что присмотрел за Мишкой.
- Ужинать, конечно, не позовешь? – усмехнулся муж.
- Нет, – сказала, как отрезала.
- Ну давайте, хорошего вечера тогда.
Ей показалось, будто он усмехается. Не дурак же, видел, что она ревела, что дома её не было прилично. И даже не спросит ни о чем?
Юра попрощался с сыном и вышел из квартиры. Ей не сказал ни слова. Да и все равно. Так даже лучше. Яна опустила руки на стол, уронила на них голову и зарыдала, беззвучно глотая слезы, чтобы не напугать ребенка.
Какая же насмешка Судьбы! Десять дней назад она стояла и смотрела, как блондинка выплывает из номера Антона, а сегодня её увидел он. И ослу понятно, что Антон подумал в этот момент. Цветы на парковке были для неё – её любимые чайные розы. Черт знает, что это такое вообще и как такое возможно? Прямо в духе мыльной оперы, горько усмехнулась Яна. Не думала, что в реальной жизни так может быть.
Она заставила себя заглушить рыдания, только когда услышала топот маленьких ног из комнаты.
- Мам, я уже есть хочу. - Мишка появился на пороге кухни. - А ты купила мне пончики?
Яна украдкой вытерла глаза и обернулась к сыну.
- Ну, конечно, купила.
Мишка очень любил пончики, поэтому если они попадались Яне по дороге домой, она обязательно брала Мишке пару штук.
- Давай сумку разберём. Пончики там. – С трудом сообразила Яна. Пакет с продуктами так и стоял одиноко в прихожей.
- Давай. - Мишка поскакал в прихожую. Яна вышла за ним, подняла тяжеленный пакет и понесла его на кухню.
- Мам, ты что, плакала? - удивился Мишка. - Кто тебя обидел?
Мишка, Мишка! Если бы ты мог понять, что я обидела себя сама. Или это Судьба так смеётся над ней?
- Нет, сынок, - снова соврала Яна, - я просто палец ударила, когда по лестнице поднималась.
- Мамочка, нужно осторожной быть, - умилительно выговаривал ей маленький человек, а потом потянулся, чтобы обнять. Ах, Мишка, думала Яна, обнимая сына, черт с ним, с пальцем! А вот чем лечить душу? Как заставить сердце не болеть?
- Спасибо, сынок, - поблагодарила Яна.
