— Я же предупреждал, она кусается, — спокойно сказал Аврелий. — Можно мне сесть с вами?

Висельники молча подвинулись, освобождая для него место. Аврелий налил себе немного вина и демонстративно выложил на стол две серебряные монеты.

— Я слышал, тут можно сделать много денег, если тебе подскажут правильного человека.

— Ты, похоже, из тех, кто сразу переходит к делу, а? — сказал один из мужчин; похоже, он был главным в этой компании.

— Ну, если дело того стоит — тогда верно.

— Ну, ты оказался в нужном месте, точно, но тебе понадобится святой покровитель, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Аврелий достал из кармана табличку с трезубцем, показал ее главарю — и тут же снова спрятал.

— Вроде этого, что ли?

— Вижу, ты знаешь нужные входы и выходы. А ты не хочешь сначала пойти отдохнуть?

— Я? Да я самая настоящая ночная сова!

— А что ты думаешь о том, чтобы немного поплавать в полночь?

— Ничего не может быть лучше.

— И сколько ты хотел бы поставить?

— Ну, по обстоятельствам. Есть там кто-нибудь, достойный большой суммы?

Главарь встал, схватил Аврелия за руку и отвел в сторону, как будто собираясь доверить огромную тайну великого значения.

— Послушай, там есть один эфиоп… просто гигант. Высокий, как башня, и весь — сплошные мускулы. Выглядит как самый настоящий Геркулес. Он прирезал всех своих противников до единого…

Сердце Аврелия болезненно подпрыгнуло: Батиат! Конечно же, это он! Легионеру хотелось закричать во все горло, разбить башку татуированному гаду… но он подавил волнение и ярость. Главное — что его друг жив.

— На него все ставят, — продолжал игрок, — но, похоже, денежки для тебя не проблема, так что я готов взять тебя в партнеры. Поставь все, что у тебя есть, на проигрыш черного человека. Я тебе обещаю, он на этот раз проиграет, и мы поделим выигрыш. Но это должно быть не меньше пяти золотых солидов, иначе для меня это невыгодно.

Аврелий извлек на свет кошелек и взвесил его на руке.

— Да, деньги — не проблема, но я не дурак. С какой стати гигант должен наконец проиграть?

— По двум причинам. Во-первых, сегодня он будет сражаться против троих. Во-вторых — всех ждет небольшой сюрприз. Ты сам все увидишь. Я тебя не знаю, красавчик, я не могу рисковать, говоря тебе больше. Я и так уже сказал слишком много. Так сколько ты готов поставить?

— Я же сказал тебе, я не дурак. Ты увидишь деньги только вечером, как раз перед началом представления.

— Согласен, — кивнул игрок. — В полночь, когда услышишь, как зазвонит колокол.

— Я буду там. О, погоди-ка, еще скажу… Запомни ее, понял? — Аврелий показал на Ливию. — И учти: по сравнению со мной она просто не обсохший цыпленок. Я не просто оторву тебе яйца, но еще и заставлю тебя самого их съесть. А теперь иди подбери то животное, пока оно не очнулось, а то она может передумать и раздавить ему башку, как тыкву.

Игрок одобрительно хрюкнул и отправился позаботиться о своем приятеле.

Аврелий и Ливия вышли в переулок.

— Батиат жив! — воскликнул Аврелий, вне себя от радости. — Можешь ты в это поверить? Он жив!

— Отлично, я слышу. А кто такой этот Батиат?

— Один из воинов нашего легиона. Он был личным телохранителем моего командира. Это огромный эфиоп, в нем росту больше шести футов, и он силен, как бык. Он один стоит десятерых, можешь мне поверить. Если нам удастся его освободить, мы сможем освободить и императора, в этом я не сомневаюсь. А если жив Батиат, то, возможно, есть и еще несколько человек. О, великие боги, если бы только это оказалось правдой…

— Не теряй надежды. Но, прежде всего — как ты думаешь его вызволить?

Аврелий положил ладонь на рукоятку меча.

— При помощи этого. Как же еще?

— Полагаю, тебе понадобится поддержка.

— Не помешало бы.

— У тебя странная манера просить о помощи.

— Я ни о чем не прошу. Я просто пытаюсь помочь тебе довести твое дело до конца.

— Верно. Тогда вперед, нам надо подготовить все, что нам может понадобиться. Что сказала тебе та лысая свинья?

— Что все будут делать ставки на черного человека, поскольку он всегда побеждает, но он предлагает мне поставить большую сумму на проигрыш, и поделиться с ним, конечно… и сказал, что он все устроит.

— Думаешь, они задумали отравить твоего друга?

— Вряд ли. Он слишком дорого стоит.

— Тогда одурманить?

— Это возможно.

— Мне все это не нравится. Нам с тобой следует быть настороже.

Они вернулись в таверну и тщательно разработали план.

— Нам понадобятся лошади, — заметил Аврелий. — Три, а то и четыре, нельзя ведь все предусмотреть заранее. Я об этом позабочусь. На въезде в город я видел почтовую станцию с конюшней; моя военная эмблема поможет нам получить все, что нужно, но мне понадобится больше денег.

Ливия поделилась с ним своими запасами, и Аврелий ушел. Вернулся он только ночью.

— Все подготовлено, — сообщил легионер. — Почтмейстер оказался хорошим малым, знаешь, такой чиновник старого образца, который знает, что вовсе ни к чему задавать слишком много вопросов. Он будет держать для нас оседланных лошадей у мельницы, у третьего мильного камня, это совсем близко к берегу. Я сказал, что ожидаю приезда друзей, и что нам придется уехать еще до рассвета.

— А как насчет нашего оружия? — спросила Ливия.

— Перед боем зрителей скорее всего будут обыскивать. Как ты думаешь, ты сможешь спрятать все, что нужно, под своим плащом? Но тебе придется выглядеть настоящей женщиной… ты понимаешь, что я имею в виду?

— Безусловно, — небрежно бросила Ливия, ничуть не удивившись. — Оставь-ка меня ненадолго, хорошо? И постучись, когда будешь возвращаться.

Когда Аврелий снова вошел в комнату, он остановился у порога, изумленный преображением Ливии. Она действительно выглядела как женщина… и ее глаза, подведенные темно-коричневой краской, пылали. Аврелию захотелось сказать, что она невыразимо прекрасна, однако тут он услышал удары колокола, донесшиеся со стороны порта.

— А вот и колокол, — сказал легионер. — Нам пора.

Люди подходили маленькими группами, молча, в полной темноте, и в основном тут были мужчины, однако попадались и женщины, и даже дети. Каждого из зрителей действительно обыскивали при входе, как и предполагал Аврелий, и все найденное оружие оставалось у стражников. Единственным источником света служил маленький фонарь, луч которого направляли на тех, кого обшаривали, — почти такой же, как тот, что Аврелий получил от Эвстатия.