Таксист кивнул.

Потом Ребекка рассказала Генри, как повстречалась с Джорджем, как сперва увидела его и подумала, что с виду он парень интересный. А Джордж признался, что не поверил своим ушам, когда она с ним заговорила.

Они высадились на углу улицы, где жил Генри. Джордж обнял Генри за плечи, и дальше они так и пошли – в обнимку.

– Я пьяный в дым, – сказал Генри. – Ну просто в дым.

– А то, – согласился Джордж. – Столько в себя влить.

– Неужели ты пропустил мимо ушей то, что я сказал в такси? – спросил Генри. – Знаю, ты американец, но это не имеет значения… да и разница в возрасте тут ни при чем, уж во всяком случае.

– Спасибо, – сказал Джордж и полез в карман за сигаретами. – Мне все это нравится.

У дома Генри Ребекка остановилась и посмотрела на луну.

– Почти полная, – заметила она.

– Почти, моя раскрасавица, расчудесная стюардесса, – сказал Генри. – Кому, как не тебе, знать луну лучше, чем всем нам, ведь ты провела в небе не один год, как бесконечно падающая звезда.

– Пошли домой, – предложила Ребекка, – не то я рухну прямо здесь.

– Это правда? – спросил Джордж.

– Что правда? – переспросил Генри.

– Не знаю, – сказал Джордж. – Ну правда!

И они оба расхохотались.

Какое-то время они втроем сидели на кухне. Джордж допил оставшееся вино и завел с Генри разговор о человеческих останках.

– Генри знает столько всего интересного, а о себе почти ничего не рассказывает, – заметила Ребекка Джорджу. – Правда?

– Моя жизнь не представляет никакого интереса, – пробормотал Генри. – Боюсь, я далеко не идеал.

– Не верю, – возразил Джордж.

– Что он неинтересный? – спросила Ребекка.

– Нет, что он боится, – уточнил Джордж и тут же расхохотался. – О чем это мы опять?

Часов около четырех утра Ребекка призналась, что у нее слипаются глаза. Она поцеловала в щеку их обоих, пошла в спальню Генри и закрыла за собой дверь.

Генри встал и налил себе стакан воды, а потом – Джорджу.

– А теперь, дружище Джордж, пойду-ка я приготовлю тебе ложе.

Генри направился в коридор, где стоял сервант, достал простыни с подушкой и с неуклюжестью пьяного принялся устраивать ему постель. А Джордж стоял у окна и смотрел на улицу. Снова пошел дождь – тишину нарушала лишь дробь падающих капель.

Потом с улицы послышался отдаленный шум брызг медленно приближающегося такси, но вскоре и оно скрылось из вида, как не бывало.

– Ну что скажешь? – спросил Генри, разглядывая импровизированное ложе, которое он приготовил для друга.

– Тебе надо работать в гостинице, – ответил Джордж.

– Что ж, неплохая мысль… да, вспомнил, утром я еще должен одолжить тебе мои запасные плавки.

– Спокойной ночи, братишка, – тихо проговорил Джордж.

Генри неловко наклонился к другу и обнял его. Какое-то время они так и стояли – не шелохнувшись.

– Спокойной ночи, спокойной ночи, – так же тихо сказал он.

Ребекка уже спала.

Одежда ее лежала на стуле, уложенная в том порядке, в каком она ее снимала. Генри разделся и сложил свою одежду сверху.

Забравшись под простыни, он почувствовал спиной прикосновение рук.

А когда закрыл глаза, тело Ребекки под простынями зашевелилось. Он лежал на спине и ощущал ее, хотя его уже накрыло тенью другого видения.

Они прибыли в Пирей много позже, чем рассчитывали. Порт опустел, поскольку большинство туристических катеров уже отбыло к островам.

Какие-то матросики, бездельничая, покуривали. Рядом крутилась собака, вздернув хвост. Воздух был просоленный. В ларьке кивал носом старичок-продавец. У него громко играло радио, и никто не обращал на них внимания.

Они постояли пару минут, озираясь по сторонам.

– Сдается мне, на катер мы опоздали, – с напускной улыбкой заметил Генри.

Ребекка подняла ногу, чтобы поправить ремешок на босоножке.

– И что же нам теперь делать? – спросила она.

– Я пошел искать билетную кассу, – сказал Генри. – Может, будет еще катер.

Джордж кивнул.

– Неплохая мысль.

Когда он ушел, Ребекка призналась, что хочет есть.

– Давай пообедаем все вместе, – предложил Джордж.

– Нет, я хочу перекусить прямо сейчас, – возразила она, держась за живот.

– Что с тобой?

– Я не могу больше пить, Джордж, – не могу, правда.

– Я помогу тебе бросить.

И они вдвоем рассмеялись. Ребекка указала в сторону маленького рынка, полнившегося плетеными корзинами с фруктами.

– Пойдем купим чего-нибудь.

Рядом с корзинами стояла облезлая механическая лошадка: краску с нее сдуло морским ветром, гулявшим здесь повсюду.

Они купили пакет фруктов и три бутылочки воды.

Открыв бутылку для Ребекки, Джордж увидел, как к ним, махая рукой, бежит Генри.

– Скорей! – крикнул он и снова зхамахал рукой. – Капитан держит для нас катер.

Собака, заметив, как они пустились бегом, залилась лаем. Пассажиров на борту катера было не больше дюжины. Они сидели на оранжевых пластмассовых сиденьях и жевали персики.

Джордж извинился и пошел искать туалет. Заперев-шись там и задраив иллюминатор, он достал из кармана плоскую фляжку водки – и осушил ее одним духом. Когда он вернулся на палубу, на море поднялась зыбь. Суденышко, то и дело врезаясь носом в волну, вздымало тучи брызг, которые вслед за тем обрушивались на палубу.

Ребекка обняла Генри одной рукой и медленно поцеловала в щеку.

– Я чувствую себя немного виноватой, – сказала она.

Генри повернулся к ней.

– В чем?

Она улыбнулась.

– А ты как думаешь?

Джордж стоял, держась за леерное ограждение, и смотрел на море. Когда прямо по курсу показалась земля, он почувствовал, как к его руке прикоснулась чья-то ладонь.

– И что же ты тут поделываешь один-одинешенек?

Это была Ребекка.

– Думаю.

Ребекка повернулась к Генри.

– Он стоит здесь и думает, – крикнула она.

– Он слишком много думает, – крикнул в ответ Генри.

Вслед за тем суденышко мало-помалу сбавило ход.

– По-моему, ты художник, – сказала она.