— Как карасей попросить — так фигу с два, а как самим гребни захапать — так они первые — проворчал Родька со своего камушка — Нечего их баловать, хозяин. Как они к нам — так и мы к ним.

— А где хозяин ваш? — поинтересовался я у галдящих русалок, которые азартно делили добычу, беззлобно переругиваясь насчет того, кому какого цвета гребешок достанется — Мне бы с ним потолковать. Дело у меня к нему.

— Так тут я — раздался знакомый мне говорок — Здорово, парень. Где пропадал-то?

Я обернулся и увидел, что народу на берегу прибавилось. Ну, если под категорию «народ» можно отнести владык местного леса и реки. Они расположились друг напротив друга, причем и тот, и другой сидели в некотором отдалении от костра. Но это и понятно — ни тому, ни другому огонь другом не являлся.

— По миру покатался — я отвесил церемонный поклон, выказывая тем самым почтение этим хитрым и знающим старикам — Людей посмотрел, пару раз себя показал.

— Блажь — Карпыч звучно высморкался в изрядных размеров тряпицу, извлеченную из кармана — Чего у них есть такого, что у нас нет? Вода да рыба везде одинакова.

— Не соглашусь. Вот, например в Ирландии мне водяного коня довелось повидать — возразил я ему — Они его «агишки» называют. Впечатляющая животина, правда, людей сильно не любит. Если есть возможность — непременно человека утопит. Заманит его так, чтобы тот на спину ему залез, а после сразу в реку кидается, на самую глубину. Или в омут. Ну, а после там, в воде, он его еще и съедает. Меня один такой тоже хотел к себе на спину заманить, очень я ему не понравился.

— Не заманил? — усмехнулся водяник.

— Копыта у него коротки — рассмеялся я — Да и не один я не берегах той реки оказался, а в компании тех, кто объяснил этой скотине, кого надо приманивать, а кого нет.

Веселая тогда выдалась поездочка, что уж там. Никогда не думал, что встречу Новый год в компании двух полукровок-сидов, охотясь на безумную даже по меркам своего племени банши. Добавим сюда симпатичную, но коварную килох-вайру по имени Орлэйт, троицу домовитых, но невероятно скупых гроганов, а также Бузинную матушку, и получим варево почище «Hot Toddy». Впрочем, сейчас, полгода спустя, мне кажется, что я тогда провел праздничную ночь не так уж и плохо. Ну, или как минимум, не слишком скучно. В любом случае, я уже не злюсь на Жозефину, по милости которой влип в ту историю.

— Не по зубам, выходит, заморской коняке нашенский ведьмак — улыбнулся леший.

— Да какой там — отмахнулся я и подошел к водянику — Дядя Карпыч, у меня к тебе дело. Вернее — послание. Извини, что с опозданием его передаю, но раньше никак не получилось бы.

— Ох ты! — даже опешил старичок, с левой полы сюртука которого безостановочно капала вода — Это от кого же?

— От Налимыча с Москвы-реки — протараторил я — Велел он тебе кланяться, и со всем уважением напомнить, что про должок твой не забыл.

— Какой-такой должок? — дернул себя за бороду речной дед.

— Ты лет двести назад в зернь ему стаю зеркальных карпов проиграл, а вместо них ему косяк плотвы пригнал — пояснил я без малейших сомнений. В таких вопросах их быть не может, даже с учетом того, что Карпыч мне, конечно же, полезнее и нужнее Налимыча. Но — ну нафиг. Вон, я с долгом Хозяину кладбища протянул — и что вышло? — Потому он тебе просил сказать — не дело так поступать. Проиграл — вынь да положь, как Поконом заповедано.

— Верно он говорит — неожиданно поддержал меня лесовик — Я вот лет двести назад Кузьме, что при бородинском лесе живет, сотню белок проиграл, так отдал же? Хоть и жалко их было. Осень на дворе, вот-вот первые морозы грохнут, у них все дупла запасами набиты, а я их с насиженных мест согнал и в новый лес отправил. Чуть не плакал, а все ж погнал. Долг есть долг, его завсегда платить следует. Особенно, если в зернь продулся.

— Как ты с Карпычем-то снюхался? — хмуро поинтересовался у меня водяник — Где дорожки пересеклись?

— Он нам помог колдуна одного поймать — охотно ответил я — Из рода Кащея.

Старички переглянулись и обменялись кивками, из чего я сделал вывод, что и здесь, в Лозовке, та история двухлетней давности известна. Но оно и понятно — Кащеевич все же был фигурой неординарной, принадлежащей к старой и знаменитой фамилии, потому его смерть не могла пройти бесследно.

— Ладно, ваша правда — покряхтев и повздыхав, согласился водяник — Но не сейчас! Не сейчас! Нерест же! Куда им по рекам шлындать? Вот икру отмечут, тогда пусть плывут.

— Ведьмак, а ведьмак — раздался голос одной из русалок. Речные девы уже закончили дележку подарков, и теперь, сидя на мелководье, расчесывали гребешками свои волосы. Смотрелось это все очень красиво, особенно учитывая то, как гармонично их оттенял лунный свет — А вот там, где ты был, такие как мы есть?

— Есть — кивнул я — Тамошние речные девы мерроу называются. Но если напрямоту, то по красоте вас сравнивать с ними нельзя.

— Чего? — насупилась вредная Лариска, которая, похоже, до сих пор не простила мне того, что я в свое время помог Аглае покой обрести — Это мы, значит, косорылые да страхомордные, а они, выходит…

— Так он не в том смысле — перебили ее сразу несколько товарок — Он о том, что мы краше тех.

— Верно — подтвердил я — И река у нас лучше.

— Вот только рыбы в ней нет! — влез в разговор Родька — Битый час сижу — ни одной поклевки. Хоть бы уклейку какую выдернуть!

— До чего же докучливый у тебя слуга, ведьмак! — поморщился Карпыч — Анисья, насыпь ты ему карасей в ведро, сделай милость! И пущай он отсюда уматывает куда подальше!

— И покрупнее — мигом сориентировался Родька, немедленно начав жестикулировать — Таких вот. Или, лучше даже вот таких!

— Какие будут — недовольно буркнула русалка, которую отвлекли от медитативного расчесывания своих волос — Таких ему, не таких…

— Мне не себе — протараторил мой слуга и ткнул пальцем в мою сторону — Мне ж хозяина кормить! Так что это ему!

Ведро появилось уже через минуту, и в нем кто-то отчаянно плескался. Хотя — почему «кто-то»? Караси. И, судя по довольной роже Родьки, изрядного размера.

— Благодарю за подарок, дядя Карпыч — изучив добычу, поклонился водянику мохнатик — Ну, я пошел.

— А мы? — возмутилась Аксинья, усевшаяся на свое место и снова доставшая гребешок — Или наши труды доброго слова не стоят?

— А вы, хвостатые, и так должны нам свежую рыбу каждый день таскать — заявил Родька, волоча ведро к кустам — Ежели бы мой хозяин вам гребешки то и дело не дарил, вы бы еще сто лет косматые ходили. Кто про вас еще вспомнит, как не он?

Выдав сей достаточно грубоватый спич, Родька удалился с берега, но некоторое время еще был слышен шорох кустов, через который он пробирался, по своей привычной лени желая сократить дорогу до дома, да негромкая ругань, когда к его шерсти прилеплялся очередной кругляш репейника.