Бесстрашный разведчик, связавшись со мной, застрелился за бочкой с красной икрой из-за страха перед своей скандальной женой.

Нежно и сильно влюбленный Илья, любовь которого была самой романтичной и утонченной, с легкостью отказывается от меня, хотя его к этому никто не понуждает.

Железный Нарком, перед чьими суровыми портретами я трепетала, танцует в серебристом трико адажио из «Лебединого озера». Оказывается, это и было его самой большой мечтой. А до близкого знакомства с ним я была убеждена, что цель его жизни — защитить нашу Родину от врагов. Внутренних и внешних.

Гуляка Сидор оказывается робким влюбленным, но не в меня.

Мальчишка, моя первая и самая чистая любовь с пяти лет, является ко мне среди ночи беглым раненым зеком с шариком в члене и «шкворит» меня, не заглядывая в лицо.

Учитель французского языка, человек, бывший для меня безусловным авторитетом, воплощенная респектабельность и надежность, проигрывает вещи из дома и валяется у меня в ногах, выпрашивая десятку.

Великий (вне всякого сомнения) Певец, мировая знаменитость, роскошный мужчина, не интересующийся, к сожалению, ничем, кроме успеха, один-единственный раз проявив ко мне свое барское расположение, чуть не убивает меня и награждает бесплодием.

Мальчишечка, медбрат, скрасивший мои кошмарно-тоскливые ночи, в больнице признается, что я не в его вкусе…

Возненавидев после всего этого мужиков, я влюбилась в умницу и красавицу Нику. Я преклонялась перед ней как перед старшей подругой или сестрой и была совершенно счастлива оттого, что нашла в своей сиротской жизни духовную опору. А великолепная Ника оказывается лесбиянкой и вульгарно имеет меня, заставляя сомневаться в собственной сущности…

Единственный человек, оказавшийся тем, кем и казался, был Сценарист. Но я с ним не связывала никаких надежд. Эта встреча действительно была яркой и волнующей, как короткий росчерк падающей звезды…

Автандил. Он взялся быть моим рыцарем, охранять меня, а оказался вором, постыдно укравшим то, что охраняет.

И только Ив Монтан дал мне больше, чем я от него ждала. Но где он? Не специально ли кто-то так подстроил, чтобы я влюбилась в человека, которого больше не увижу.

Николай Николаевич — безмолвный и непроницаемый шофер Наркома, большой мастер инсценировок и провокаций, достойный ученик своего великого учителя, как выяснилось был влюблен в меня с первой встречи и терпеливо ждал своего часа… И дождался. И выясняется, что он всю жизнь страдает от величины своего члена, боится женщин, а на самом деле больше всего любит есть с моей груди и пить из моего пупка… И за то, чтобы продлить это удовольствие, готов поставить на службу своим прихотям всю Госбезопасность Москвы.

А Гений? В каком-нибудь кошмарном, больничном бреду мне могло присниться, что я пересплю с таким, несмотря на всю его гениальность и мировую славу? Да никогда в жизни! Но меня заставляют это сделать. И я потом всю жизнь не могу избавиться от сального привкуса на губах после этой вынужденной измены. Хотя от этого случая хоть какая-то польза да есть. Я на всю жизнь зареклась нарушать собственные принципы.

Потом старинный дружок, которого я всю жизнь принимала за тайного поклонника, оказывается гомосексуалистом, и я терплю полное фиаско в деле его обращения на путь истинный…

И вот Академик! Самые пылкие, безудержные мечтания оборачиваются вонючей городской свалкой. Эта последняя шутка, которую сотворила со мной жизнь, была, пожалуй, самой талантливой из всех…

Но почему, почему? За что мне все это? Что я не так делаю в этой жизни? В чем я неправа? В чем мой грех, за который я каждый раз так жестоко наказана?

2

Татьяна, которой я (разумеется, частично) все это выложила, задумчиво сказала:

— Я как только его увидела, так сразу поняла, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим.

Мы сидели у меня, но не на кухне, как обычно, а в гостиной у телевизора и монотонно пили рислинг, так как после последнего распития коньяка с полковником у меня появилась на него временная аллергия. Я имею в виду коньяк, а не полковника, на которого у меня аллергия постоянная. Татьяна же не могла пить ничего крепкого, потому что вечером она шла на праздник к своему биологу.

— Что же ты сразу мне об этом не сказала? — обиженно спросила я.

— Боялась спугнуть. А вдруг он все-таки настоящий… Да и бесполезно уже было. Поздно ты мне его показала… И по том ты мне в любом случае не поверила бы.

А в окно било яркое солнце, вышедшее наконец из-за низких свинцовых туч. Из репродукторов неслась музыка. И по Тверскому бульвару шли отбывшие демонстрацию люди с красными бантами на лацканах демисезонных пальто. В их руках были огромные красные гвоздики из жатой папиросной бумаги на длинных проволочных стеблях. Их счастливые дети несли разноцветные шарики, рвущиеся ввысь.

Троллейбусы были украшены красными флажками. С улицы Горького доносилось бодрое буханье барабана из духового оркестра, хотя самого оркестра не было слышно. На дворе было «седьмое ноября — красный день календаря». Сорокалетие Октябрьской Социалистической революции.

Всесоюзное телевидение с самого утра вело праздничный репортаж с Красной площади.

У Татьяны дома телевизора не было, и поэтому она прибежала ко мне без пятнадцати девять, чтобы не пропустить военный парад на Красной площади.

Парад принимал новоиспеченный, назначенный всего три дня назад министр обороны Родион Яковлевич Малиновский.

Мы с Татьяной пожалели о маршале Жукове. Он нам очень нравился. Особенно его необыкновенно прямая кавалеристская посадка и то, как он невидимо, но точно управлял своею белой лошадью. И лошадь нам очень нравилась…

В тот день впервые по Красной площади провезли ракеты. Наверное, такими ракетами и были запущены оба спутника земли. Мне стало совсем грустно. Ведь по экрану проплывала моя несбывшаяся судьба. Ведь это я могла стоять сейчас на гостевых трибунах возле мавзолея и с тайной гордостью слушать испуганно-изумленные возгласы заморских военных атташе, торопливо щелкающих своими фотоаппаратами. И чувствовать себя причастной к этой могущественной и грозной технике.

На трибунах мавзолея цвет мирового коммунистического движения: Янош Кадар, Пальмиро Тольятти, Антонин Новотный, Тодор Живков, Жак Дюкло, Хо Ши Мин, Отто Гротеволь, Вальтер Ульбрихт, Климент Ефремович Ворошилов, Никита Сергеевич Хрущев, Родион Яковлевич Малиновский, Мао Цзедун (самый почетный иностранный гость), Николай Александрович Булганин, Анастас Иванович Микоян, Михаил Андреевич Суслов, Ким Ир Сен, Вильям Широкий, Энвер Ходжа, Леонид Ильич Брежнев, Екатерина Алексеевна Фурцева, Владислав Гомулка, Юзеф Циранкевич, Александр Завадский (председатель Государственного совета Польской Народной Республики), Алексей Николаевич Косыгин, Николай Михайлович Шверник, Аверкий Борисович Аристов, Михаил Георгиевич Первухин, Отто Вильгельмович Куусинен, Юмжагийн Цеденбал.[1]