Клемента. Король, разумеется, поддерживал по-своему, с нотками строгости, но мне, почему-то, это помогло. Настолько, что я, почувствовав внезапно обрушившееся на голову чувство безопасности, уснула.

Хотелось проспать до самого утра, волшебным образом оказавшись в собственной кровати, предварительно отмытой от пота и грязи. Но, несмотря на существование магии, такие чудеса здесь были недоступны. Из удивительно глубокого сна меня вытащили чужие голоса. Кто-то достаточно громко переговаривался между собой, временами срываясь на крик. Будто торгаши не поделили кусок сала на рынке. Хотелось попросить незнакомцев заткнуться и продолжить спать, однако вместо этого я сделала над собой усилие и открыла глаза.

Лойд все еще сидел прямо передо мной, хмуро наблюдая за чем-то через окно кареты.

— Твой внешний вид, — первым делом указал король.

Поморщившись, я уставилась на свои плечи. По рукам струились мои родные пепельные волосы. Липкий язык страха прошелся по скуле, холодя внутренности. Какая же дура!.. Нельзя было засыпать, раз не сумела сохранить маскировку!

— Где мы? — я сунула руку в свою сумку, пытаясь найти там хоть что-то полезное, хотя заранее знала, что это лишь жест отчаяния.

— У трактира «Рябой-Юродивый».

Иголочка надежды кольнула меня под ребра:

— А, значит, там просто пьяный дебош?

— Ха, — выдохнул Лойд, не сдерживая усмешки. — Не угадала, Лея. Некто, зовущий себя отцом беглянки Эстеллы Регинлейв Дюррор, грозится поджечь заведение, если ему сейчас же не приведут его дочь.

15. Кошмары «любящей» семьи

Джерте, квартал питейных заведений, до полуночи

«Не каждое родство — бесценная благодать, порой лучше остаться одному, чем в окружении монстров».

Моя реальность частенько пошатывалась и даже раскалывалась надвое. Склеивать ее после такого из раза в раз становилось все сложнее, но привычнее. Это было нормально для таких, как я.

Все началось с метки истинного темного бога. Впрочем, это обстоятельство не стало чем-то неожиданным, ведь его можно было предсказать еще до моего рождения. Не с великой точностью, конечно, зато с огромной вероятностью. Над этим мы были не властны. Многие, конечно, все равно молились, чтобы «благословение» обошло их семью стороной. Преподносили темному Богу дорогие лекарственные растения, животных, собственную кровь. Шанс был мал, но кому-то улыбалась удача или же события попросту текли так, как и задумывал истинный.

У многих колдунов и ведьм рождались обычные или со слабыми способностями дети. Если союз подразумевал межрасовую связь, такой исход становился наиболее возможным.

Моя мать была бытовой ведьмой семьи виконта Дюррора. На тот момент этот неприятный мужчина дважды женился, но ни одна из его жен не выдерживала жизни рядом с чудовищем. Он не дотягивал до звания жуткого тирана, никогда не бил своих женщин и тратил на красивую внешнюю обертку баснословные суммы. Хотел, чтобы ему завидовали. Однако виконт не учитывал нанесенный своим избранницам моральный вред, и зажить «счастливо» смог только со своей нынешней третьей женой, ведь она походила на него как две капли воды. Ей он позволял любые «шалости», вплоть до забивания неугодных камнями или вспарывания глоток. К большому сожалению служанок, эта женщина была крайне ревнивой.

Связь с матушкой он имел в процессе развода со второй женой. И связь эта была, мягко говоря, не из ее большого желания. Так, помимо метки истинного бога, я обрела статус бастарда.

Жизнь в поместье протекала в унижениях и издевательствах. Дети мадам Ротти, третьей жены, от первого брака не гнушались самых мерзких способов «научить» сиротку при живом отце манерам и указать на ее место. С ранних лет я познала привкус гнили человеческих душ. Он вместе с кровью из разбитого носа затекал в глотку уже в мои шесть.

А в десять я стала свидетелем кончины матушки. Не выдержав издевательств мадам Ротти, она покончила с собой. Пожалуй, видеть болтающееся в петле тело своего единственного нормального родственника для маленького ребенка стало слишком жестоким испытанием. Однако меня никто не пожалел. Похороны прошли скромно и быстро — словно в последний путь провожали не человека, а собаку. Еще быстрее закончилась «милость» моей семьи. Теперь на один мешок для биться стало меньше. Так все побои, предназначавшиеся нам с матушкой, стала получать только я. Сломанные ребра, выдранные клоки волос, загноившиеся раны… На мне не оставляли живого места. Лишь к шестнадцати, когда в светских кругах начали спрашивать про среднюю дочь, гнет слегка поутих. Я стала посещать приемы. Побои сменились публичным позором. Благодаря старшему брату Ричарду, молодые люди из аристократического общества считали меня легкодоступной особой. Это привело к череде неудавшихся попыток лишить меня самого последнего — чести.

— Хватит.

Вонзая ногти в ладони, я пыталась собраться с духом. Призраки прошлого оживали вновь и, как надоедливые мухи, маячили перед глазами. Только несколько часов назад мысли об отношениях с отцом в нынешнее время казались мне такими далекими, что и не стоили внимания, а сейчас… Они подошли ближе, чем мне бы того хотелось.

Как и кто раскрыл виконту Дюррору местоположение моего пристанища? Ведь он тщетно вел поиски уже несколько лет.

Виконт Дойчергер? Вряд ли он признал меня тогда. Кто-то из прошлых клиентов?.. Неизвестно. Да и гадать об этом ни время и ни место.

— Пойдешь туда?

Лойд, наблюдавший за моей внутренней борьбой, был удивлен. Хотя на лице, как и во многие другие разы, не дрогнул ни один мускул. Но его энергетика раскрыла мне карты — мужчина ждал мольбы о помощи, а не слепой решимости биться насмерть против подлого врага. Слабо улыбнувшись, я отметила:

— Разве не очевидно?

— Ты можешь переждать, — предложил король. — Я прикажу рыцарям увести виконта.

— Он еще ничего не нарушил, — пальцы сомкнулись на переносице, будто меня одолевала сильная головная боль. — Да и потом, он теперь знает, где копать. Эта помойная крыса будет возвращаться сюда снова и снова, пока не получит желаемого.

Я улыбнулась шире, и эта улыбка была гораздо мрачнее сдержанного выражения на лице Лойда:

— Он желает заполучить меня.

Король задумался. Темные глаза неотрывно следили за моим лицом, пока за пределами кареты его сопровождение уже пыталось унять беспорядки. Хотя сейчас волноваться о материальном ущербе не стоило — виконт мастак на угрозы, но публично портить чужое имущество он бы не стал. Слишком труслив, чтобы так открыто наживать себе «доброжелателей».

— Не он один.

В первые секунды мне показалось, что я ослышалась. Просто на миг сошла с ума и позволила неведомым силам затуманить рассудок. Хотелось демонстративно прочистить уши и переспросить, но Лойд почти сразу пояснил:

— Ты думала, я отпущу тебя так просто? У нас была договоренность,