Он вдруг почувствовал себя пловцом, выбравшимся на берег ночной реки. Все позади, все в прошлом, все теперь — без него. Между ним и прошлым — жидкая текучая мгла. И он не дал ей, холодной и непроглядной, утащить себя за собой. Он — на другом берегу. Один. Во всем новом, сумрачном, необжитом мире, где еще ни разу не всходило солнце, он — один.

— Леха, ты что молчишь?

— Я не молчу. — Алексей глубоко вздохнул. — Костя был настоящим мужиком. Земля ему пухом!

— Поехали! — выдохнул Владимир.

В трубке образовалась глухая тишина. Наверное, на том конце провода Волков зажал микрофон ладонью.

Алексей нажал на кнопку, и в трубе забились короткие нервные гудки.

Он уперся взглядом в свое отражение в запотевшем зеркале. Сквозь белесую муть на него смотрели чужие глаза. В левом глазу плавала кровяная медуза.

* * *

На кухне Марина читала журнал. На появление Алексея отреагировала, убрав ноги, вытянутые на свободный стул и закрывающие путь Алексею. Ноги у нее были красивыми, и она это знала. Поэтому сразу же вернула их на место. Мини-юбка и черный ажурный лифчик — все, что осталось от делового костюма, строгого покроя жакетик был небрежно наброшен на спинку стула.

Алексей подхватив падающее с бедер полотенце, устало опустился на свое место — спиной к окну. Через распахнутую створку вползал тухлый московский сквознячок. Но спину он все же холодил, и это было приятно.

Под приглушенным кухонным светом представленное Мариной на обозрение смотрелось весьма соблазнительно. Она успела ухватить свой кусочек лета, кожу покрывал нежный золотистый загар. Не средиземноморский, но все же. Где, когда, с кем загорала, точно неизвестно. Вернее, не стоит допытываться.

Они прожили вместе полтора года. Тройной срок среднестатистической молодой пары. Не расписываясь и не строя совместных планов на будущее.

Будущего Алексей не хотел, ему хватало настоящего. Честно спрашивая себя, отвечал, что никакой жизни, кроме оперовской ему и не надо. Свыкся, пообтерся и понял — мое. Так век бы и топтал «землю». Предел мечтаний уйти в МУР. Но и то, на пути к мечте калечить себя и затаптывать конкурентов не собирался.

У Марины сначала тоже не было никаких планов. Единственная дочь мамы-литературоведа, папа, выполнив биологическую функцию, больше по близости не появлялся, получила от мамы все, что можно: интересных знакомых, иногда остававшихся ночевать в маминой спальне, чтение вслух Гесса, Цветаевой и Бродского, воспитательные истерики, хорошие манеры, легкий невроз и путевку в педагогический институт. На филологический факультет, естественно. Который и закончила в год знакомства с Алексеем. На четвертом курсе она уже предпринимала попытку вырваться из маминых коготков, что выразилось в скоропалительном браке с отчаянным и бесшабашным молодым человеком в кожаной «косухе», рассекавшем по ночной Москве на грохочущем «Урале» собственной конструкции. Ко всем своим неотразимым достоинствам молодой человек еще и пел. Что-то сатанинско-металлическое.

Брак распался не из-за козней интеллигентной тещи. И не по инициативе молодой жены, Марина год металась в сатанинском любовном треугольнике: «она любит его, а он любит героин» и окончательно потеряла себя. Просто есть Бог на небе и его скромные слуги на земле. Металлическая рок-группа, в которой солировал молодой человек, в полном составе угодила под облаву в наркопритоне. Все находившиеся на хате перенесли появление милиции с наркотическим благодушием, только солист вел себя плохо. Так плохо, что перебил переносицу одному оперу и сломал палец другому. Чем обеспечил себе срок по полной программе.

У Марины хватило ума развестись с ним до суда. Наверно, решающую роль сыграло то, что буйный и скорый на руку супруг все время находился под стражей. И проломить ей голову, как не раз грозился, не имел возможности.

Затравленного воробышка Алексей мимоходом увидел в отделении, Марину с месяц тягали на допросы, в квартире молодых нашли героиновые заначки, и девушку прощупывали на предмет соучастия в хранении и сбыте наркотиков. Потом, когда все улеглось и забылось, встретил на улице. Узнал, улыбнулся. Она робко улыбнулась в ответ. И амур не промахнулся.

После двух свиданий стали жить вместе. Ей жить было негде, а Алексею уже осточертела могильная пустота необжитой квартирки, доставшейся после разъезда с родителями.

— Кофе хочешь? — спросила она, перелистнув глянцевую страницу. — В холодильнике у тебя только лед.

— Может, сходим в ночной? — безо всякого энтузиазма предложил Алексей. На «у тебя» решил не реагировать, но оговорка больно царапнула слух.

— Не-а. — Марина мотнула головкой. — Я устала.

Поправила челку, упавшую на глаза, и углубилась в чтение.

Что вычитывают с умным видом женщины в своих журналах, Алексей никогда понять не мог. Даже кроссворды в них решаются за минуту. А пятистрочная заметка о новом муже кинозвезды уж никак не требует философских осмыслений.

— Трудный день? — спросил он.

— Не то слово. — Марина не подняла головы. — Полдня убила на переговоры с этими дятлами из «Интекса». Потом собачилась с «Персоной», в последнюю минуту умудрились запороть рекламу. Все жилы вытянули. А вечером шеф потащил весь топ-менеджмент в «Анкор».

— А там что было?

— Ай, обычная презентуха, — отмахнулась Марина.

Последние полгода процесс психологической реабилитации пошел такими бурными темпами, что Алексей уже не успевал реагировать на изменения, происходящие с Мариной и вокруг нее. Казалось, совсем недавно «презентация» произносилась с легким придыханием и вдруг сменилась пренебрежительной «презентухой».

Прошлой зимой приходилось встречать обмороженного воробышка у метро и чуть ли не на руках нести домой. Обладательница диплома педвуза проходила все ступени адаптации к рынку: рекламный агент, риэлтер на побегушках, редактор-надомник, репетитор для особо бестолковых школяров, потом опять рекламный агент. Все бы кончилось неизбежным нервным срывом, но неожиданно повезло: как снег на голову свалились неплохие деньги.

В привычной роли Деда Мороза выступил Алексей. Не без содействия Кости, он подработал частным детективом по одному закрытому делу. Не столько ради денег, сколько из чувства справедливости и профессиональной гордости. Все обошлось без криминала, чистый личный сыск и обычная аналитическая работа. Заказчики остались довольны. На гонорар, равный полугодичному окладу, Алексей купил для себя стиральную машину, остальное отдал Марине.

Как выяснилось позднее, деньги пошли на какие-то супер-пупер курсы топ-менеджеров всего на свете и приведение себя в адекватный вид. Через месяц затюканный птенец стал приобретать черты офисной жар-птицы. А потом уже стало поздно что-либо менять.

Алексей придвинул к себе чашку кофе. Заглянул в нее. Из проруби пузырчатой пены на него уставился черный глаз.

— Есть хочу, — сказал Алексей в чашку.

— Сходи в магазин, — отозвалась Марина. — Только готовить я не буду. Возьми что-нибудь покусочничать.

Алексей