Эльдьярн по виду собрался было спорить, но Змей, грозно посмотрев на него, качнул головой вдоль дороги, и тот не стал упорствовать.

— Посмотри на меня, — Ингольв встряхнул девушку. — Что ты скрываешь?

Она и не повернулась, только бросила косой взгляд и высвободила руку.

— Чего ты хочешь от меня? Я просто устала. Гальдр… Я до сих пор не могу привыкнуть к этому, — девушка обхватила себя руками за плечи. — Он… Словно вынимает изнутри что-то. Но не возвращает назад.

Ингольв осторожно провёл ладонью по её слегка спутанным волосам. На бледной щеке остался бурый след размазанный крови, но разрез, что она сделала во время ритуала, уже сросся.

— Прости. Я должен быть благодарен. Но это всё было слишком опасно.

— Не опаснее, чем быть казнёнными, — девушка тихо фыркнула.

— Нас не казнили бы. Ты же сама это понимаешь.

Она посмотрела на него задумчиво, как будто и не замечая, как он мягко гладит её большим пальцем по скуле. В глазах её стояла холодная пустота, будто девушка ещё не до конца пришла в себя. И хотелось спросить, каково оно, соединяться с чужим духом и вытаскивать его наружу? Чтобы хоть немного понять, что она испытывает, чтобы просто понять эту отрешённость.

Асвейг вдруг закусила губу и отвернулась. Пошла дальше, не оборачиваясь, чтобы удостовериться, что он идёт за ней.

В лагере, среди шатров и палаток, принадлежащих Фьётре, царила напряжённая суматоха. Все ожидали решения конунга и предчувствовали, что им теперь вряд ли придётся сладко. Кто-то даже предлагал собраться и уехать, пока не поздно. Может, Хакон просто махнёт на них рукой и позволит жить, как жили. Но вдова быстро запретила всем и думать об этом. Как только она заметила, что Ингольв вернулся, подошла, вопросительно заглядывая в лицо.

— Что ты решил? Ты станешь требовать вергельд?

Он опустил на женщину взгляд и поморщился от того, насколько противно теперь стали даже стоять рядом с ней.

— Я обещал, что не стану. И я привык держать слово. Только пусть он, — указал на младшего брата женщины, — вернёт моё оружие.

Прекрасный меч, который подарил Радвальд перед первым походом, и топор, сработанный кузнецом в Скодубрюнне несколькими зимами позже, он не хотел оставлять никому. Сразу, как только его обезоружили, заприметил, кто забрал их. Думал, правду сказать, просто подкрасться к парню ночью и свернуть шею, но каждый раз гнал эту заманчивую и опасную мысль прочь. Теперь всё встало на свои места.

— Конечно! — поспешно согласилась Фьётра. — Я скажу ему тотчас же.

— И ещё. В мешке Асвейг был ларец с рунными дощечками, — Ингольв невольно обернулся на девушку, которая о чём-то говорила с Рагной, стоя неподалёку. — Его тоже надо вернуть.

Вдова замялась, явно решая, стоит ли говорить правду или придумать что.

— Этого ларца нет. Его сожгли. Подумали, что на дощечках колдовство.

Ингольв на миг прикрыл глаза, борясь с новой вспышкой гнева.

— Верни оружие, — вздохнул.

Женщина быстро ушла, прочь от новых расспросов. Жаль, что так получилось с ларцом, он был дорог Асвейг, и она расстроится, узнав, что он уничтожен. Но большего у Фьётры сейчас не вытрясешь: всё остальное добро осталось в её поместье, а ехать туда, тратить ещё почти две недели пути, он не мог себе позволить. Прервав нерадостные размышления, подошли Блефиди с Эльдьярном.

— Ничего мы с них не получим назад, — вздохнул ромей. — Деньги наши они уже по карманам рассовали. Вот, только это удалось забрать.

Он провел по рукояти висящего на поясе кинжала, который привёз с собой из-за моря.

— А тебе? — Ингольв посмотрел на великана. — Тебе хотя бы оружие вернули?

Тот кивнул, откинув край раздобытого уже где-то плаща. Надо же, и одеждой разжился.

— Тому сопляку повезло, что я сдерживал силу меча, — хмыкнул Эльдьярн. — Иначе уже обгорел бы до костей.

Конечно, никто не сомневался, что он обладает гораздо большими силами, чем хочет показать, но чтобы даже меч его был опасен для обычного человека, о том приходилось слышать впервые.

Без сомнения, союзник из колдуна был полезный, но другой вопрос, захочет ли он при случае вставать на его сторону. Ингольв не стал ничего отвечать на скрытое в его словах предупреждение. Он повернулся и махнул девушкам, которые уже тоже возвращались из шатра Фьётры с какими-то пожитками. Видно, хозяйка, как могла, пыталась задобрить несправедливо обиженных ею людей. Оказалось, она отдала Асвейг и Рагне некоторые платья, что было сейчас очень кстати: без слёз на них взглянуть нельзя.

— Я готова в море окунуться, — пробурчала рыбачка, заканчивая некий разговор, что шёл между ними мгновение назад.

Асвейг понимающе усмехнулась. Придётся Хакону и на пару лоханей горячей воды для гостей расщедриться. Тут и недолго зачесаться после такого-то пути. Но не успели они ещё толком ничего обсудить из случившегося, как показались среди палаток коротко остриженные трелли. Один, судя по более добротной одежде — ещё и брути. Таких Ингольв и в лицо не знал: то ли конунг хозяйство расширил, то ли дохли у него рабы, раз новыми заменял.

— Конунг сказал приводить вас до поместья, — не слишком-то приветливо пробубнил тот, что казался старшим.

Более ничего не говоря, они развернулись и пошли обратно. Странное это было шествие: но Хакон хотел показать, что Ингольв не может больше разгуливать в Скодубрюнне так, как ему вздумается. И всё это ещё больше множило гнев в его душе и желание расправы, что неминуемо случится, только выйдет срок.

Не оказалось на дворе поместья ни одного человека, что не глянул бы с любопытством, а то и злорадством на гостей, которые наделали на тинге столько шума. О проведённом Асвейг ритуале, верно, долго ещё будут судачить. В может, и легенду какую сложат — лишь бы не очернили её невольно.

Трелли проводили всех до одного из домов, которые больше походили на сараи, но где сооружали порой и постели для гостей. Верно, уж в длинном доме все самые лучшие места заняты более приятными для конунга гостями. Внутри оказалось пыльно, пол усеивала солома, ею же частично были завалены и те лавки, что должны были послужить для ночлега.

— Скоро придут женщины и приберут здесь, — ничуть не оправдываясь, а просто сообщая, проговорил брути, а его молчаливому спутнику, которого приставили к нему неведомо зачем, и вовсе было всё равно.

Ингольв только вздохнул, окидывая дом взглядом: от Хакона сложно было ожидать другого. Но ладно хоть крыша над головой есть, а до приезда Альвина потерпеть можно. Трелли вышли, оставив всех в потьмах. Пока никто сторонний не видит, Эльдьярн быстро разжёг единым взмахом руки приготовленные в очаге дрова.

— Кабы и тут нас не попытались прирезать втихаря, — с сомнением озираясь, протянул Блефиди.

А девушки, совсем не сетуя, принялись наводил хоть какую-то чистоту. Скоро и правда пришли рабыни и сделали всё гораздо быстрее: стало заметно уютнее и приятнее вокруг.