А вечером нагрянули «Герб» и «Анархия».

Вентиль тогда подумал, что это Мазуров так всполошился из-за перестрелки, в которой погибли и его солдаты тоже, но, узнав истинные причины от самого полковника, скрыть изумления не смог. Объединение. Начало новой войны. Угроза всей Зоне. Захват… Все эти громкие слова «гербовца» до сих пор эхом звучали в голове бармена.

Целую ночь он маялся, переживая о том, что один из кланов попытается завербовать его, угрозами вытянуть все до нитки, разорить и опустошить то, что создавалось кропотливо и долго для себя любимого. А тогда настанет конец всему: связям, авторитету, финансам. Крах, катастрофа…

Однако и дураком бармен не был, прекрасно понимая, что если группировки вдруг проиграют в этой нелепой войне, то все станет еще хуже. Останется только бежать из Зоны, уносить ноги поскорей. И Вентиль, не желая подобного исхода, делал то, что умел лучше всего: агитировал остальных. Скидки, бесплатная выпивка… Добровольцам обещалось многое. Но таковых почти не нашлось. Бродягам чужая война оказалась не нужна, даже если враг у всех был общий.

Впрочем, Вентиль этому не удивился.

Он как никто другой знал, что большинство вольных сталкеров – трусы и эгоисты, а многочисленные отказы только подтверждали его теорию. Даже имея за спиной мощную поддержку, ходоки побоялись выступить: уничтожение Ануфьево и убийства нескольких ветеранов Зоны загнали их в угол окончательно. Как крыс. Но крысы, чуя неминуемую смерть, яростно бросались в последний бой. А бродяги сдались заочно. Вентиль в них верить перестал…

Но треволнения бармена были напрасны: ни одна из группировок насильно втягивать его в войну не собиралась. А он, на радостях, даже выделил на территории «Чикаго» место для полевого лагеря – пока бойцы кланов заполняли кассу деньгами, можно было и потерпеть опасное соседство.

Вентиль стряхнул пепел и глубоко затянулся.

Ночью прибыл большой отряд «гербовцев»: сорок восемь бойцов, из них семеро – проводники, а до кучи снайперы, штурмовики, пулеметчики. Расположить такую ораву солдат было той еще задачей. Расчищали место, помогали ставить палатки и даже возвели импровизированный штаб. Сбиваясь с ног, успели сытно накормить отряд – Мазуров не мелочился, позволяя подчиненным выбирать все самое лучшее.

«Анархисты» появились позже, под утро. Переход у них занял намного больше времени, чем они рассчитывали. Да и дошли, как потом узнал бармен из пьяных разговоров, не все: стая ловцов, на которую «фримены» напоролись совершенно случайно, отняла три жизни. Вентиль же мог только посочувствовать да выпить за упокой вместе со всеми.

Так и закончилась ночь.

Как ни странно, но стычек и драк между некогда враждовавшими группировками не было совсем, что очень-очень радовало бармена, всерьез опасавшегося бойни. К всеобщему облегчению, «Герб» и «Анархия» хоть и с трудом, но оставили в прошлом обиды и разногласия, ясно понимая, ради чего они здесь собрались и что их ждет дальше. Дружбой между кланами, конечно, даже не пахло, но нейтралитет строго соблюдался…

Вентиль кивнул своим мыслям, сделал последнюю, самую длинную затяжку. Поднялся. Бросил окурок в траву и, лениво взяв порожнюю кастрюлю, вернулся в бар, оставив дверь открытой.

Ужасно долгий и тяжелый день продолжался…

* * *

Плечи слева. Плечи справа. В маленькую комнатку набилось слишком много людей.

Клим поднял голову и огляделся.

Их тут было минимум двадцать человек. Сержанты «Герба» – бритоголовые, с автоматами, все как один упакованные в тяжелую броню, будто за дверью находился не полевой лагерь, а передовая. Среди хмурой черно-красной толпы заметно выделялся высокий поджарый боец с рассеченной надвое нижней губой и алым рубцом, пересекающим щеку. Солдат стоял у окна, не сводя глаз со своего командира.

Клим едва заметно улыбнулся. Он вместе со всеми глядел на масштабную карту Зоны, время от времени недоверчиво косился в сторону солдат напротив, вполуха слушал Мазурова…

– …здесь будут наши пулеметчики, – вещал полковник, обводя на карте линию железнодорожной насыпи кончиком карандаша. – Двух расчетов хватит, чтобы контролировать главные ворота Тюрьмы, а удобная позиция позволит избежать мертвых зон. А вот тут, тут и… тут, – грифель уткнулся в два желтых пятна и коричневый прямоугольник, – ваши снайперы, Айдар: насыпи там действительно хорошие, зелень прикроет твоих парней от лишнего внимания, а железнодорожный мост, если он не облюбован аномалиями, – позиция просто замечательная! Пока все. Вопросы, предложения?

Лидер «Анархии» молча кивнул. Клим же ехидно хмыкнул, осознав, почему во времена войны группировок большинство атак «Герба» заканчивались крайне результативно: запросил у военных спутниковые снимки необходимой местности – и строй себе план штурма.

– Что с пленными? – Сидящий на полу «фримен» обвел толпу взглядом. – Если удастся, конечно, взять кого-то живьем.

– Сначала допросим сами, а потом отправим за Периметр, – отчеканил Мазуров. – Я почти уверен, что из «Легиона» каждый второй – в международном розыске. Правительство будет просто счастливо, когда с десяток особо опасных беглецов окажутся за решеткой.

– Что ж твое правительство нам не посодействует? – спросил тот же «анархист», за что поймал гневные взгляды бойцов в черно-красном, но ничуть не смутился. – Точечный удар с воздуха решил бы проблему мгновенно.

Мазуров убрал карандаш в карман, спрятал руки за спину.

– Ты не хуже меня знаешь, что бомбардировка Зоны снаружи Периметра невозможна. Тут стеной висит сплошное аномальное поле, через которое ни одна ракета не пробьется. То же самое и с вертолетами. А на тех, что имеются в гарнизоне, военные не полетят – риск слишком велик. Тем более что одну машину они только что потеряли.

– Ну и хрен с ними, – отмахнулся неугомонный «анархист». – Пусть пришлют спецназ, это их работа. Неужели Министерство обороны спустит «Легиону» все с рук?

– Нет, – покачал головой полковник. – Не спустит. Помощь будет. Семерых бойцов СЗО мы подберем по пути к Тюрьме, у развалин мельницы.

– Семерых? Зашибись! – хлопнул в ладоши «фримен». – Теперь мы точно всех победим. Только «Герб» сначала яйца отрастит, чтобы с военными разговаривать на равных.

– Следи за языком. – Вперед вышел боец, тот самый, со шрамом. Клим инстинктивно напрягся.

– Спокойно, Лебедь. – Мазуров положил руку на плечо сержанта. – Просто мальчик еще не опытен и не знает, на что способны СЗО при хорошем раскладе. Увидит – поймет, о чем я.

«Анархист» хотел было ответить что-то колкое, но Айдар жестом приказал ему молчать. Тот послушался и, исподлобья сверля полковника взглядом, прислонился к стене, сложив руки на груди.

Мысленно Клим был полностью на стороне товарища, соглашаясь с тем, что у Мазурова действительно не хватает наглости поставить «Герб» на одну с Министерством обороны ступеньку в государственной иерархии. Но «фримен» промолчал.