«К его чести, Питер утратил всякое желание спешить с тем, чтобы поджечь фитиль под ракетным мотором, – писал Бинни в неопубликованных воспоминаниях, озаглавленных „Магия и проклятье SpaceShipOne“. – Он считал, что корабль небезопасен, недостаточно испытан и плохо понят. Для него речь шла о трех попаданиях по части критических систем корабля. Он не видел смысла рисковать».

Компания Scaled Composites сообщила публике о болезни Сиболда как о причине его отказа и не выдала никому его опасений относительно небезопасности корабля и незавершенности испытаний. Уже была середина сентября. До первого зачетного полета оставалось всего несколько дней, а весь смысл предприятия состоял в том, чтобы убедить публику: космические полеты можно сделать безопасными и превратить в рутину.

Всего за несколько дней до полета Рутану снова пришлось просить своего доверенного и проверенного друга Майкла Мелвилла. Рутан знал, после страхов последнего полета Мелвилл высказался весьма ясно: «Я почувствовал облегчение оттого, что не умер сегодня и уже не погибну в рамках этой программы – я закончил». Однако теперь команде «пришлось просить его слетать в космос еще раз».

Бинни пришел в ярость и вломился в кабинет руководителя полетов, требуя объяснить, «когда так было, что дублер – на самом деле не дублер».

В воспоминаниях Бинни писал: «Руководитель полетов немедленно перешел к главному и сказал мне, что прошлогодняя посадка боссу не понравилась и попытки вновь поставить меня в график пресекались. Ну, значит так. Все было гораздо хуже, чем мне казалось. Я почувствовал себя разбитым».

Хотя Рутан сказал тогда, что у Бинни на посадке заклинило органы управления, думал он иначе: «Мы не могли обратиться к Брайану, ведь Брайан был так крепко связан с разработкой ракеты, и все усомнились в его мастерстве, когда он совершил жесткую посадку… Мы не могли поставить Брайана на зачетный полет, мы не считали его готовым».

Салли Мелвилл зарыдала, когда услышала о том, что ее муж должен полететь снова. «Если честно, то я очень разозлилась, – сказала она телеканалу Discovery. – Я уже привыкла к мысли о том, что ему больше летать не придется. Поэтому пришлось спрятать свои эмоции куда подальше, начать работать и постараться подготовиться на уровне разума. У Майкла была такая же проблема».

Его беспокоила не только необходимость привыкнуть к мысли о новом полете. Мелвилл не был готов к нему физически. Тренируясь к сумасшедшей тряске во время прыжка в космос – и мощным перегрузкам, действующим на тело, – пилоты проходили серьезную подготовку на самолетах. Они подвергали себя тошнотворному штопору, делали крутые развороты, летали вниз головой – и все для того, чтобы подготовить тело.

У Мелвилла не было времени подготовить себя должным образом. Будучи весьма суеверным, он размышлял о том, не окажется ли новый полет лишним. Вскоре после того, как Рутан сказал, что нуждается в нем, Майкл рассказал жене о своих сомнениях: «Не изменит ли мне удача во втором полете? Не хочу ли я слишком многого?» Салли Мелвилл думала о том же.

Космический полет 29 сентября начался по стандартной схеме. Носитель WhiteKnightOne взобрался в раннее утреннее небо над Мохаве. Он сбросил корабль SpaceShipOne, и через несколько секунд ракетный двигатель машины запустился, вдавив Мелвилла в кресло. Он пошел почти точно вверх – начиналось все как по нотам.

С Земли казалось, что все идет в точности как должно. «Идет ровно! – кричала Салли Мелвилл. – Идет ровно! Абсолютно ровно и прямо».

Но тут SpaceShipOne начал вращение по крену. Поначалу оно было медленным, но чем выше поднимался аппарат, тем быстрее он вращался, и вскоре процесс стал неконтролируемым. Нос корабля все еще смотрел в небо, но его крылья носились по кругу так быстро, что солнечный свет в кабине моргал, словно кто-то все время щелкал выключателем. Мелвилл держал голову прямо, сфокусировавшись на приборной доске перед собой. Он не осмеливался посмотреть в окно. Увидеть весь мир вращающимся – от этого можно только перенервничать и получить приступ тошноты. Как и в том старом полете, когда вышла из строя навигационная система, пилот оставил двигатель в работе. Хрен с ним, с вращением – он все равно поднимается в космос. Наконец Мелвилл пересек 100-километровую границу[136] и включениями двигателей корабля сумел замедлить вращение – и вовремя, пришла пора входить в атмосферу.

Опять ему достался мучительно опасный подъем, и вновь Мелвилл остался в седле и преодолел весь путь до космоса и обратно.

Первый полет за приз в 10 миллионов состоялся. Предстоял второй.

На следующий день, в четверг, вся команда собралась на совещание. Ко второму полету, казалось, все было готово, и они собирались провести его в ближайший понедельник. Хотя Бинни не летал на SpaceShipOne с той аварии, случившейся десять месяцев назад, он старался поддерживать себя в форме и проводил многие часы на тренажере. Он надеялся получить свой шанс, хотя и не слишком в это верил.

Они обсудили вопросы обеспечения. Бортовое оборудование было в норме. Профиль полета всех устраивал. Ракетный двигатель как будто не вызывал нареканий. Они закрыли все вопросы и собирались закончить, когда поднял руку руководитель группы пилотов. «Берт, мне нужна еще одна единица информации, – сказал он. – И это пилот».

После неловкого молчания директор летных испытаний произнес: «Ну да, Брайан, конечно».

Мелвилл свое отлетал. Сиболд сам вышел из программы. Бинни остался единственным. Он чувствовал себя «пилотом последней надежды», словно всех присутствующих посетила одна и та же мысль: «У нас не осталось другого выбора, кроме как послать парня, который ломает космические корабли».

А поскольку до полета оставались считаные дни, он не тратил время на рефлексию и размышления. И кроме того, бывший военно-морской летчик хотел искупить свои грехи.

Мелвилл, оставшийся теперь в стороне, благородно помог ему подготовиться, свозив несколько раз в тренировочные полеты на своем самолете.

Утром 4 октября, направляясь к кораблю, Бинни увидел свою тещу, которая, держа в руке чашку кофе, двинулась к нему обнять и пожелать удачи[137]. Увы, сомкнув руки за его спиной, она вылила кофе ему на спину! У Бинни не было времени переодеться, да и другого полетного костюма тоже не успели бы достать, так что он «садился в корабль во всей этой липкой массе». Он промок, запах сладкого кофе пропитал всю кабину, но Бинни был готов.

Самолет-матка WhiteKnightOne освободил SpaceShipOne. Вместо того чтобы ждать, пока центр управления даст разрешение на включение двигателя, Бинни нажал кнопку почти немедленно, не желая потерять слишком много высоты, и просвистел мимо носителя на такой малой дистанции, что удивленный инженер на борту вскрикнул: «Черт подери! Это было близко!» Но во всех остальных отношениях полет прошел так гладко, как только можно. Бинни поднялся выше, чем Мелвилл в любом из двух своих полетов, и установил новый рекорд для коммерческих космических кораблей[138].