— О, а ведь это мысль — истребить всех монстров еще до их рождения!

— Управимся годика за два, а потом мы же и останемся без работы, — логично возразил Профессор. Обычная отговорка моих агентов…

Я ему популярно пояснила, что мыслить таким образом — аморально, искоренять зло надо основательно, с корнями и лучше сидеть без работы, но с чувством выполненного долга! Выслушав мою тираду, напарники пошушукались и согласились на всякий случай отобрать у художника всю черную краску вместе с остатками золы, если она есть.

— Ой, да ее не осталось! Я же сразу намешал большую банку, вот, возьмите бесплатно, но оставьте картины! Прошу вас, они нарисованы без добавления этой адской сажи. И… можно я не пойду в тюрьму?

Ну мы тоже не звери… Сажать его не в нашей компетенции, а картинки пусть оставит, но только после того, как все холсты пройдут экспертизу у нас на Базе. Рейнольдсон до сих пор был уверен, что мы из тайной полиции, во всемогущество коей он верил настолько сильно, что спокойно принимал за факт, что в консультанты они берут англоязычных котов. Более того, он собственноручно упаковал нам все свои работы, проводил до дверей и слезно просил вернуть ему их хотя бы после Рождества.

Командор отправил нас с Пушком на Базу, наврав, что ему еще нужно кое-что доделать по заданию. С меня наконец-то смыли весь старушечий грим, вновь выдали платье средней буржуа, и мы дунули обратно в Англию. Дескать, кое-что доработать надо, черт с ней, с премией, служба превыше всего, приедем завтра утром, тогда же и рапорт сдадим. Поверили…

Как чудесно пройтись по Лондону девятнадцатого века накануне Рождества! Алекс ждал нас в Кенсингтонском парке в центре города, там, где проходят народные гулянья. Знаменитый памятник Питеру Пэну еще не установили, но там и без того было на что посмотреть.

Весь парк был расцвечен огнями, на центральной площади были установлены театральные подмостки, актеры разыгрывали традиционные сценки, связанные с рождением Христа. Толпа радостно возбужденных прохожих, шум, смех, музыка, взрывы хлопушек, крики лоточников. Хлопушки были разные, мы взяли по хлопушке-крекеру, так их называли. Длинная, в виде конфеты, внутри сюрприз. Мурзику досталась выпиленная из дерева и раскрашенная мышка.

— Это и есть твое рождественское чудо? — скептически произнес он, держа ее за толстый хвост в вытянутой лапе.

— А разве не чудо, что эта хлопушка ждала, когда ее купишь именно ты?

— Почему я?

— Потому что кому еще на фиг нужна такая мышь?!

Агент 013 на минуту задумался и согласился, сюрпризную мышку он сунул под мышку (каламбур!), втихую поглаживая ее по голове.

Потом начался фейерверк: огненные колеса, змеи, вертушки, сыплющие искрами во все стороны. На дорожках парка я увидела женщину со вздернутым носом в синем пальто и шляпке, катящую перед собой коляску. Рядом с ней шли мальчик с девочкой, о чем-то жарко споря. Женщина была так похожа на Мэри Поппинс, что если бы я заглянула в ее коляску, то наверняка обнаружила бы там близнецов.

Ну вот, уже можно считать, два чуда за вечер есть, какое же будет третье? В том, что оно будет, я ни капли не сомневалась. Кот по-детски радовался сверкающим огням фейерверка, всякий раз подпрыгивая и тыча свободной лапкой в сторону очередного огненного колеса с особенно ярким снопом искр! Мы с Алексом даже чуточку забеспокоилась, припомнив его прошлогоднее помешательство колпаком. Тогда он вел себя точно так же…

Хорошо, что зимой рано темнеет, сейчас было еще только шесть вечера. Мы поехали на явочную квартиру, спокойно занялись рождественским ужином и нарядили елку, купленную недалеко от парка.

Подвыпившие прохожие хриплыми голосами, но во всю мочь горланили гимны, точь-в-точь как возвращающиеся с матча футбольные фанаты. Я вспомнила наш городок и футбольную команду «Судостроитель». Надо будет Алекса как-нибудь между заданиями вытащить на игру с «Кавказкабелем» — «переходник» всегда при нас, и котик вряд ли откажется. Конечно, футбол как таковой ему мало интересен, но поорать и погрызть сухой рыбки с пивом он любит…

Пусик сам повесил свою деревянную мышку на елку. Благо деревце было небольшое, а встав на табуретку, он даже смог надеть звезду на ее верхушку. Алекс ушел за заказанным гусем, я навертела дырок в готовом пудинге, распределив там кольцо, монетку и кулон в форме рыбьего скелетика. Надеюсь, попадется коту, я такой не надену…

Мурзик уселся к столу первым, с любопытством поглядывая, как я выкладываю в вазочку засахаренные фрукты, но я отправила его дежурить у плиты. Глинтвейн мог выкипеть, пусть помешивает половником.

— Алиночка, ты знаешь, что у англичан принято готовить рождественский пудинг за год вперед — традиция! Хорошая хозяйка не покупает его в бакалейной лавке, а целый год…

— Месит тесто на кухне ногами? — не поверила я.

— Вроде того, деточка, а в результате блюдо приобретает более глубокий цвет и утонченный аромат, — кивнул Профессор и вдруг взвился: — А твой магазинный пахнет так активно, что уже в животе урчит! Мы же с утра ничего не ели!

— Ты за глинтвейном давай смотри, убежит. Слушай, а точно горячий чай туда вливают? Или его вливать в чай? А, ладно, все равно выпьем…

— Домомучительница… — не хуже Карлсона надулся котик, но в этот момент вошел Алекс с гусем, и агент 013 радостно сообщил, что сам его порежет! Гуся, естественно…

У нас получился настоящий рождественский ужин в лучших английских традициях викторианского века. Я была счастлива, глядя, как ребята уплетают мою стряпню. Ну, хорошо, хорошо, магазинную, но на стол-то ее ставила я!

Кот, набив пузо гусем, бесчеловечно выковыривал из пудинга изюм, выковыряв-таки и кулон «скелет рыбки», и монетку китайскую, и колечко с эльфийскими письменами (оно изначально предназначалось командору).

— О! Это все мне? Как приятно, девочка моя, угодила старому другу! Пожалуй, я буду носить именно колечко, повешу на цепочке на шею.

К кулону с рыбкой он остался равнодушен, тут же передарив его Алексу. Я виновато улыбнулась любимому — прости, ничего не поделаешь — случай… Он тоже улыбнулся в ответ — пустяки, бывает.

И тут… вдруг подул резкий ветер, и это в отапливаемой комнате с двойными рамами, заклеенными на зиму! Свечи погасли, что-то загремело на кухне, потолок пошел трещинами, и замогильный голос возвестил:

— Опомнитесь, смертные, пока не поздно! Иначе, клянусь преисподней, вы все умрете к следующему Рождеству!

— Приятно слышать, спасибо, что зашли, и вам того же, — первой откликнулась я, изо всех сил пытаясь разглядеть: кто же это испортил нам все веселье? Алекс осторожно развернул меня за плечо, указывая в сторону прихожей. У дверей застыла расплывчатая, слабо мерцающая фигура, похожая на привидение.

Я хотела снова зажечь свечи, но едва не подпрыгнула от вопля:

— Нет! Все равно я их задую. Комфортней чувствую себя в темноте, знайте! — пафосно изрекло существо.