— Ну все-все, не ходи.

— А может, вы с ним вчера сговорились? А может, ты давно все знала?

Тина закатила глаза и не стала отвечать на обвинения, только сказала:

— Ну хорошо. Пойдем в туалет, ты хотя бы умоешься. Мы тебя заново накрасим.

— Зачем?

— А если он увидит тебя?

— Ну и что? Мне все равно!

— Ты хочешь…

— Даже если увидит! Это будет наше последнее свидание! И не смей меня переубеждать!

— Хорошо, последнее. Так ты хочешь, чтобы он запомнил тебя жалкой, заплаканной, несчастной?

Синди остановилась, озадаченно глядя на Тину, и издала неопределенный звук.

— Синди, ты должна его победить!

— Кого?

— Своего Джи.

— Победить? В каком это смысле?

— Сейчас он ждет, что ты выйдешь на танцпол, увидишь его и упадешь в обморок.

— А я… А я выйду на танцпол и окачу его водой из графина!

— Тогда тебя точно еще долго не выпустят из полиции.

— Ну и пусть!

— Миранда будет несказанно рада такой соседке.

— Наплевать! Зато я его окачу.

— Синди, пойдем к умывальнику.

— Окачу!

— Хорошо, окатишь. Но сначала умойся. Открывай воду…

— И он у меня… — Синди плескала водой в лицо и похлопывала себя по щекам, приговаривая: — Еще попляшет! Он за мной еще побегает!

— Разумеется! И с удовольствием побегает! — соглашалась Тина.

— А я его… мм…

— Ну конечно! Только я советую тебе все-таки не доверять этому сплетнику мистеру Симпсону, а спросить обо всем у самого Джи.

— У него?! — Синди развернулась спиной к раковине, отчего ее платье стало мокрым и сзади тоже. — Да я его на пушечный выстрел к себе не подпущу!

— Но он же должен за тобой бегать, — улыбалась Тина.

— Слушай, ты! — Синди выставила указательный палец, словно это был пистолет. — Ты смеешься надо мной, да?

— Ну что ты! Как можно?!

— Ты издеваешься, да? Ну хорошо, я тебе сейчас покажу.

— Синди, перестань.

— Я вам сейчас обоим покажу!

Она вытерла лицо салфеткой, торопливо накрасилась и, отступив на несколько шагов, критически осмотрела свое отражение. Конечно, в салоне красоты, в который она успела забежать два часа назад, с ней сделали нечто более удобоваримое не только для бала, но и для выхода на люди вообще. Но так тоже сойдет.

— Синди, успокойся. Все будет нормально. Сейчас он сам тебя найдет и…

— А вот не пойду я никуда! — Синди остановилась, распахнув дверь туалета, и топнула ногой. — Потому что я его ненавижу! Да мне стоит только показаться ему на глаза…

— И что тогда будет? — раздался знакомый голос, и Синди замерла, боясь повернуть голову.

Тина тотчас расплылась в счастливой улыбке:

— Ой, мистер Бэллот! Джи Бэллот! А помните, мы с вами вчера…

В этот момент Синди резко развернулась к нему:

— Джи?! Какая встреча! Ты в дамскую комнату? Проходи.

Он был потрясающе красив в черном смокинге и с виноватым выражением на лице. И то и другое ему очень шло.

— Синди, я хотел поговорить.

— Поговорить? Рассказать мне о своей бедной семье? Или что-нибудь пострашнее?

— Синди, я…

— А-а! Наверное, я не знаю самого главного, раз мы встретились именно здесь: на самом деле ты — девушка!

Когда пробило четыре часа, начался бал. Тысячи салютов взорвались одновременно, тысячи невидимых музыкантов играли великолепную музыку внизу огромной сцены, установленной под открытым небом, в тени пальм. Начиналось самое главное шоу самого главного шоумена Лос-Анджелеса.

И тысячи ликующих глаз с восторгом наблюдали его, не в силах проглотить ком в горле: им хотелось смеяться и плакать от счастья. Мистер Бэллот был хороший знаток людской психологии и эстрадных спецэффектов!

Сцена заполнилась невиданными существами, которые взвивались, кружили, образовывали прекрасные гирлянды, соединялись и распадались на сотни отдельных фигурок. Они, словно духи волшебных долин, заполнили собой все пространство и обрушились на зрителя, прогоняя остатки реальности вокруг сцены. Все погрузилось в сказочный, таинственный мир. Мир, где сбываются мечты…

В это время за кулисами стоял мистер Бэллот и волновался: после вступительного номера ему следовало выйти на сцену и объявить бал открытым. По традиции, в течение первых четырех часов следовала шоу-программа. После нее желающие шли в банкетный зал, где были сервированы столы и приготовлено все для веселья и дальнейших развлечений. А те из гостей, кто хотел посмотреть на выпускников, перемещались в другой зал, с танцполом, кафедрой для жюри и местами для зрителей. Выступление выпускников и непосредственно отбор новых участников для его шоу начиналось в день бала и растягивалось потом почти на неделю.

Бэллот нетерпеливо поглядывал по сторонам и уже начинал злиться. Обычно он выходил на сцену с двумя сыновьями: старший, Людвиг, как всегда послушный и исполнительный, сидел рядом и ждал его команды. А Джи, его маленький Джи, снова выкинул фокус: взял и исчез! И не когда-нибудь, а перед самым началом бала!

Вот так: сидел-сидел в своем кресле, а когда стрелки стали приближаться к четырем и у всех присутствующих от предвкушения сердце забилось чуть быстрее обычного… Именно в этот момент, когда у самого Бэллота внутри застучала барабанная дробь, как в цирке перед смертельным номером, этот маленький негодник взял и исчез!

Как теперь он, главный из главных шоуменов города, да что там — всей Калифорнии! — предъявит публике пустой стул вместо сына?

Он еще раз осмотрелся по сторонам. Мобильный Джи не отвечал, что было вполне понятно: в таком шуме трудно что-либо услышать. Ну что ж… Тогда придется нарушить традицию. Он сделал знак, чтобы убрали их кресла, которые Джи окрестил «тронами», и сказал Людвигу, что сегодня пойдет на сцену один. Кажется, тот обиделся. Но что поделать…

Музыка стихла, и в торжественной звенящей тишине Бэллот вышел на середину огромного сверкающего помоста, под перекрестный свет софитов. И в эту самую секунду решил, что, как только произнесет положенную речь, сразу же уйдет из зала — искать юного негодника, а когда найдет, отшлепает при всех! Пусть знает!

— Дамы и господа, я счастлив объявить вам…

Синди продолжала стоять в дверях дамской комнаты:

— Ну и какой небылицей ты решил развлечь меня на этот раз?

— Синди, я пришел сказать, что я…