Голос, правда, у этой певицы был неплохим — ну да здесь не у нас, под фонограмму на сцене не постоишь, так что совсем уж бездарностям долго не протянуть. Вот только с репертуаром было… как бы это сказать… немного туго. Во всяком случае, с моей точки зрения. Для местных, может быть, тягуче-заунывные мелодии и являются верхом оперного искусства, но меня они не впечатляют. Тем более меня не впечатляют баллады о древних героях, побеждающих драконов, темных магов и прочую ни в чем не повинную живность. Мне они почему-то напоминают бормашину. В общем, скука смертная с давлением на уши. А главное, эти песни длинные, как моя жизнь, и тоскливые, как лекции по философии. Не все, разумеется, бывают исключения, но в репертуар данного ансамбля они, похоже, не входили.

Какой-то из дворян, сидящих за одним со мной столом (столы в большинстве своем были длинными, так что опоздавшим, вроде нас с Эллиной, приходилось терпеть наличие соседей), заметив мой зевок, ни с того ни с сего воспылал любовью к искусству. А может, он уже принял на грудь достаточно для того, чтобы начать искать, с кем бы задраться. Не знаю, мне было как-то все равно, поэтому начавшему учить меня правилам поведения в наслаждающемся, хе-хе, культурой обществе дворянчику я ответил просто — пускай сыграют, что получше, а потом уже и поговорим. Мои слова вызвали неожиданно бурную дискуссию — так упавший в воду камень пускает во все стороны волны. Пару минут спустя вопрос искусства вообще и того, что мы здесь слышим, в частности обсуждал уже весь зал. А потом какая-то дама выдала: что раз уж я такой эстет, то, может, сам им смогу что-то сыграть?

Вопрос был, кстати, с подвохом. Разумеется, музицирование теоретически входило в образование любого дворянина, но на деле все обстояло чуточку иначе. Небогатые провинциальные дворяне редко могли похвастаться особой образованностью, в том числе и в области искусства. Я же, по виду, был как раз из таких. К тому же ни один из представленных на этой сцене инструментов под список того, на чем обычно учились играть молодые дворяне, не попадал — не лютни, чай. Проще говоря, дамочка предлагала мне расписаться в собственном невежестве. Ну да, вышестоящие любят высмеивать тех, кто ниже их по положению, эта же леди была явно из местного высшего света. Во всяком случае, одежда и украшения, аляповатые, но многочисленные и внушительного вида, долженствовали произвести на окружающих именно такое впечатление. Хорошие, кстати, украшения — один кулон чего стоит. Таким, если его на той цепочке, что у дамочки на шее, раскрутить, можно проломить башку горному троллю. Как она таскает этакую тяжесть? Вроде бы не штангист-тяжеловес — так, средней комплекции женщина, лет тридцати. На лицо, правда, не красавица, но и не тетя лошадь. И эта серость решила мне привить комплекс неполноценности? А вот хрен вам, барышня.

Мысленно коря себя за пижонство, я встал и, ухмыльнувшись, выдал:

— Настоящий дворянин должен уметь все. И все должен уметь хорошо. В том числе и играть на таких вот, с позволения сказать, инструментах. Надеюсь, вы, как истинная дворянка, сможете сделать это лучше меня.

С этими словами я полез на возвышение, долженствующее изображать сцену, и в два счета отобрал гитару у слабо трепыхающегося на такое самоуправство хозяина. Провел рукой по струнам… М-дя… Как все запущено… Расстроена гитара была капитально. Впрочем, как раз настроить ее оказалось просто — инструмент попался на диво качественный.

Ну а потом я врезал роком по провинции. Нет, играю я, конечно, далеко не блестяще, но кое-что умею, а эта мелодия, хоть и в упрощенном варианте, мне всегда удавалась. В общем, я сыграл официальный гимн своего государства — марш имперской пехоты из «Звездных войн». Да, это, разумеется, был плагиат и нарушение авторских прав, но конкретно этот марш всегда мне нравился, потому, когда в свое время возник серьезный вопрос о выборе гимна, я, не задумываясь, использовал именно эту мелодию. Получилось, на мой взгляд, очень прилично. Во всяком случае, у соседей, когда под этот марш проходили парадным строем мои легионы, тряслись поджилки. Ну а сейчас, хе-хе, затряслись поджилки кое у кого из присутствующих.

Когда я закончил, все сидели молча. Еще бы, все знали, что это такое. Уже тот факт, что я исполнил гимн официально враждебного государства здесь, в Светлых Землях, был неприкрытым нарушением этикета, но ведь что не запрещено — то можно, или я не прав? Мальчишество, конечно, ну и что с того… Просто я не люблю, когда не в меру о себе возомнившая дура пытается вытереть об меня ноги. И раньше не любил, а два десятка лет пребывания в ранге самого крутого мага этого мира покладистости характера не способствовали вовсе. Скорее наоборот, приучили к тому, что хамов надо сразу же ставить на место, случись нужде, максимально жестко. Улыбнувшись, я подошел к даме и, держа на вытянутых руках инструмент, вежливо и притом тоном, не допускающим возражений, произнес:

— Надеюсь, миледи, вы сыграете эту мелодию лучше меня.

Женщина оказалась в весьма двусмысленном положении. Если откажется, под любым предлогом, то в глазах собравшихся, пусть косвенно, признает, что ее музыкальные таланты, мягко говоря, преувеличены. Если согласится, то опять же сыграть незнакомую мелодию так, сразу, не сможет. А гимн этот здесь, хе-хе, не играют. Интересно, кстати, почему? Вроде местных мы пока что не били… В общем, слегка опозорится дамочка. Не сильно, разумеется, но все же таким снобам, как она, подобное крайне неприятно. Интересно даже, как она будет выкручиваться.

А ведь у меня вообще в первый момент было желание сыграть что-нибудь на грани приличия. Ну, вроде незабвенного «А ты сама — козел». Но уж ту-то она выкрутилась бы наверняка. Просто заявила бы, что в приличном обществе такое не играют, и, кстати, была бы права. Так что — щадящий вариант, и от него уклониться не получится.

Выкрутиться даме помог какой-то мужчина, похоже, ее спутник. Побагровев так, что вся свекла на ближайшем поле должна была ритуально засохнуть от зависти, он медленно встал и то ли прохрипел, то ли прорычал:

— Немедленно извинись перед моей женой, мерзавец!

Так, я не понял, это он что, на меня квакает? Ну и хамло. Да за такое в общем-то можно и в морду. Я внимательно осмотрел его сверху вниз и снизу вверх. Ну, что тут можно сказать… Красавчик. Высокий, почти как я, мускулистый брюнет лег тридцати пяти — сорока. На лице тонкие, подкрученные усики. Одет в шикарный темно-зеленый камзол и такого же цвета штаны, на ногах ботфорты со шпорами. На столе, рядом с бутылкой вина, роскошная шляпа вроде мушкетерской — они здесь в моде, у меня почти такая же. Ну, я одет почти так же, только наряд поскромнее — черный с серебром, а шляпа осталась в комнате. А еще на нем до хрена всякой бижутерии (местная мода на побрякушки кажется мне редкостно тупой) и меч с богато отделанной рукоятью на поясе.

Широко улыбнувшись, я ответил ему в лучших традициях наших гопников:

— А то что?

Дворянин, похоже, не сразу понял, что его откровенно послали, и секунд на пятнадцать впал в ступор, осмысливая услышанное. Ну а когда дошло, то побагровел еще больше, хотя это, казалось, было невозможно, и попытался выхватить из ножен меч. Ага, милый, да кто же тебе это позволит? Надо было лишь припечатать его руку своей, прижав ее к рукояти меча, и после этого мой визави только пыхтел, зло выпучивая глаза и наливаясь кровью. Сил извлечь меч из ножен у него не хватало, хотя я, удерживая его, не очень и напрягался. Красавчик напоминал паровой котел, из которого не стравили давление. Честное слово, я испугался даже, что его сейчас хватит удар.