— Но вы же не работаете напрямую вместе! К тому же всегда можно сделать исключение из правил, если тебе по-настоящему кто-то нравится!

— Я не узнаю тебя, Настя! Мне нравится, как Паша влияет на тебя! Погоди, а что ты там прячешь?

Наконец-то она заметила.

— У меня кое-что есть для тебя! — достаю из-за спины коробку.

— Ферреро Роше! Я не знала, что они у нас есть, — она перестает плакать и заинтересованно смотрит на свои любимые конфеты. — Где ты их прятала?

— Там, куда ты никогда не полезешь. Под моими длинными «бабушкиными» юбками!

— Давай же их сюда скорее!

— И еще молодое токайское вино, — протягиваю ей бутылку.

Ее лицо все еще покрыто пятнами слез, но она начинает улыбается, когда жует. Вот видите? Шоколад все исправляет.

— Почему ты остаешься со мной? Паша ушел? — она разворачивает еще конфету, когда я отрицательно качаю головой.

— Тогда почему ты здесь, когда можешь кувыркаться с ним?

— Ты очень грустная, и я была бы плохой подругой, если бы ушла и стала стучать изголовьем кровати о твою стену, пока ты расстроена.

Смех, который вырывается из ее горла, настоящий. Мы отпиваем по очереди вино и волна облегчения накатывает на меня, когда я слышу довольное мычание Лары.

— Знаешь, Настя, я вдруг поняла. Я занималась сексом с мужчиной, которого я любила, но он не любил меня. И у меня был секс с мужчиной, который меня любил, но я его — нет. Даже представить себе не могу, как должно быть космически, когда… — она берет из коробки еще шоколад. — Что я хочу сказать… Просто иди к своему мужчине.

— Ты намекаешь на то, что Паша… он…

— Глупенькая, — она качает головой, наклоняется и достает наушники из тумбочки. — Иди уже. Я буду в порядке. У меня есть вино. И шоколад. Иди!

***

Хмурюсь, когда не нахожу его на кухне, и в моей комнате не видно света сквозь приоткрытую дверь. Смотрю в окно, но нигде не вижу его «Харлей». Неужели, он уехал?

Захожу к себе и улыбаюсь, находя его спящим в моей постели. Мягкое дыхание вырывается из его приоткрытых губ, на его бедра натянуто одеяло, но его голая грудь зовет меня. Я должна дать ему поспать, но не могу остановиться. Надеюсь, мои губы не разбудят его. Когда я опускаю свой рот к его красиво очерченному прессу, задаюсь вопросом, полностью ли он голый под одеялом. Его одежда, должно быть, лежит на другой стороне от кровати, потому что я не вижу ее, когда отстраняюсь и оглядываюсь.

Проводя носом по линиям на его торсе, улыбаюсь, когда мышцы прыгают и напрягаются.

— Ты сделаешь мой член твердым, — хрипотца в его голосе никогда не перестанет меня возбуждать. Провожу языком по его пупку и смотрю на него. — Как твоя подруга?

С нежностью и заботой в глазах, он обхватывает мой подбородок, проводя большим пальцем по щеке.

Такие моменты, как этот, заставят меня влюбиться в него. Мое лицо в нескольких сантиметрах от его мужественности, и все же он спрашивает о Ларе с искренней заботой на лице.

— С ней все будет в порядке.

— Она не сказала мне, что происходит. Я не знал, умерла ли ее родственница, или она потеряла пациента на работе или что-то в этом роде. Она просто открыла дверь, когда я позвонил, и вернулась в комнату. Она зарыдала еще до того, как я успел подойти к ней. Я пришел сюда всего за несколько минут до тебя.

— Это связано с мужчиной. Ее бывший — настоящий придурок, — хмурюсь, гадая, не слишком ли много сказала.

— Ну, — он садится, берет меня под руки и медленно тащит вверх, — я обещаю никогда не заставлять тебя так плакать из-за меня.

— Это серьезное обещание.

— И я планирую выполнить его.

— Ты обещаешь это всем девушкам, с которыми встречаешься?

Его губы замирают на моей шее.

— Ты и Кристина — единственные девушки, с которыми я встречался.

Одно упоминание ее имени приводит меня в бешенство, и это сбивает меня с толку, потому что обычно я не так ревнива. Наклоняю голову, одаривая его взглядом, который легко читается как «я тебе не верю».

— Не смотри на меня так, — он тычет пальцем мне в щеку. — Насть… я переспал со многими. Но я встречался только с ней и с тобой.

— Неужели?

— Это правда. Так что не злись. Я не думаю, что иметь только две девушки за всю жизнь — это много.

Только две. То есть он планирует…? Фыркаю на его нелепое заявление. Мне не нужно, чтобы он мне в чем-то признавался. Кроме того, для таких вещей еще слишком рано. Я облизываю губы, надеясь изменить направление беседы, и это действует как заклинание. Он начинает увеличиваться подо мной. Паша улыбается, когда я покачиваюсь на нем.

— Эти ямочки, — провожу пальцем по его щеке. — думаю, это то, что заставило меня, наконец, уступить тебе.

— Они, да?

- ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Или, может быть, твои красивые глаза. И то, как двигаются твои бедра, когда ты танцуешь. Не так уж часто можно встретить мужчину, который знает, что делать на танцполе. Это заставило меня задуматься, какой ты будешь в постели?

— Я оправдал твои ожидания?

Нахмурив брови, я стучу пальцем по подбородку. — Я не могу вспомнить.

— Я могу помочь освежить твою память.

Я визжу, когда он внезапно переворачивает меня на спину. Мне больше не нужно гадать о том, одет ли он под одеялом, потому что он твердый, горячий, толстый и полностью готовый, когда он садится на меня сверху.

— И как же ты это сделаешь? — тяжело дышу, когда его руки тянут мою блузку вверх по животу.

— Сейчас узнаешь.

ПАШЕНЬКА

— Перестань, — Настя шлепает меня по руке, когда я щекочу ей нос прядью ее собственных волос. — спать допоздна в выходные — это закон.

— Ты мне нужна, — шепчу ей прямо в ухо.

— Я была у тебя аж три раза ночью, — она улыбается, но не открывает глаза.

— Мне нужно, чтобы ты встала с кровати, иначе ты разрушишь мои планы на выходные.