— За что вы так со мной? За что? Вы что, действительно считаете, что у меня гордости совсем нет?! Да, у меня ее значительно меньше, чем у вас, но… Тогда у меня не было выбора, совсем не было, я не могла позволить, чтобы меня отчислили из академии, потому что даже стать вашей любовницей было меньшим злом, в сравнении с рабством у лорда Градака… Хотя я и представить не могла, что вам от меня именно это требуется! И ваши намеки про то, что за свои обеды вы предпочитаете платить сами, но я…

А он молчал, крепко сжимая меня в Объятиях, и сквозь слезы я прошептала:

— Как вы могли так обо мне подумать? Как?! Неужели в ваших глазах я настолько полное ничтожество?

И его сдавленное:

— Я не это имел в виду, Дэя.

— А что тогда? Что?! Как мне вообще стоит понимать ваш вопрос?

Риан промолчал.

— Неужели вы действительно думаете, что я бы согласилась выйти за вас исключительно из-за страха перед родителями?! — с горечью спросила я.

И его тихий ответ:

— Прости… но что я еще мог подумать после того, что совершил? Я боялся, что ты возненавидишь меня.

— Ненавижу! — честно призналась я.

Он развернул, обнял, прижал к себе и, успокаивающе поглаживая по спине, прошептал:

— Я люблю тебя.

— «Так» не любят! — горько сказала, глядя в его черные глаза.

— Я не знаю, как любят другие, — глухо произнес Риан, — но Бездной клянусь, никто и никогда не будет любить тебя сильнее, чем я.

«Никто и никогда не делал мне так больно, как ты», — подумала я, но вслух этого не сказала. Да и не смогла бы из-за начавшейся истерики. Мы, северяне, народ скупой на эмоции, но стоит дойти до предела… И я плакала, выплескивая ужас от нападения Заклинателей, чувство бессилия в доме леди Тьер, страх за Риана в той полной умертвиями таверне, обиду за подавальщика в «Золотой арфе» и даже торжество победы, когда удалось спасти гоблина… И не могла остановиться… все никак не могла.

— Дэя, — полный отчаяния голос, — Дэя, прости меня.

Истерика по второму кругу. Я так в жизни не плакала. И когда он уложил в постель и лег рядом, все пытаясь успокоить, я никак не могла остановиться.

* * *

Когда я проснулась, в спальне никого не было. Смутным воспоминанием промелькнула прошлая ночь, магистр, оставшийся со мной до утра… Я свернувшаяся на постели и заснувшая со слезами на глазах… Его ладонь, сжимающая мои мокрые руки… И его тихое: «Прости меня, родная» перед самым рассветом, когда он все же ушел. А еще на моей левой руке вновь находилось обручальное кольцо, но я точно могу сказать, что не надевала его.

Через несколько минут с такой же уверенностью я могла утверждать, что уже и не сниму, — кольцо не снималось! Никак! Масло и мыло также не помогли.

От терзаний собственной руки отвлекло нарочито громкое:

— Дэ-эя!

Запахнувшись в полотенце, я выбежала из душевой и увидела Дару, восседающую на окне со Счастливчиком на руках.

— Слушай, он так быстро растет. — Дух смерти почесала котенка за ушком, тот выгнулся, замурчал. — Как-то чересчур. Ты, кстати, в курсе, от чего носители возрожденного духа могут расти с такой скоростью?

— Потому что на улице спит ночью? — предположила я.

— Потому что эмоциями питается, — сообщила Дара и, наклонившись, опустила котенка на пол. Смешно перебирая лапками, кошарик потопал ко мне. — Ну, рассказывай!

Молчу.

— Риате, ты издеваешься? — Дара спрыгнула с подоконника. — Ладно, про Тьера не рассказывай, но про поездку домой-то можно!

— Можно. — Я направилась к шкафу.

— Твои чемоданы в гостиной, — сообщила Дара, — могу принести.

В двери настойчиво постучали. Набросив халат, я пошла открывать и, едва распахнула створку…

— О мой нос меня не подвел. — Верис торопливо прошла мимо меня, сама двери закрыла, и я услышала радостно-возбужденное: — Ну, рассказывай.

Из спальни приплыла Дара и выдала:

— Я была первая.

— Да? — Верис перекинула вперед недоплетенные волосы и взялась доплетать конец косы. — И как? Она уже хоть что-то сказала? Мм-м, — оборотень втянула носом воздух, — Тьером пахнет вся, значит, что-то у них точно было!

— Не уверена. — Дара до этого висела над полом, а сейчас уселась прямо на воздух. — Тьер с рассвета все столбы на тренировочном поле искромсал, а затем занялся рассмотрением поступивших за время его отсутствия жалоб.

И вот после этого обе с осуждением уставились на меня. Решила, что буду молчать до последнего, и направилась к дорожным сумкам, сложенным у двери. Зато когда я их открыла… сумки были мои, а вот вещи в них…

— Да, сомневаюсь, что это покупала Дэя, — произнесла Дара, когда я вытянула ярко-алое сплетение кружев сложно угадываемого для меня назначения. — Не твой стиль, Риате, у тебя все теплое и закрытое.

— На вещах едва уловимый запах незнакомой мне эльфийки и леди Тьер, — заметила Верис после очередного вдоха, — кажется, будущая свекровь позаботилась о новом гардеробе для невестки.

Я же, расстроенная до крайности, открыла две другие сумки — моих вещей не осталось! Вообще!

— Мм-м, какие духи, — протянула Верис.

— Где? — Я все еще с ужасом смотрела на содержимое чемоданов.

— Во-о-он в той серенькой сумочке в левом кармашке. — Оборотень прошла к дивану и уселась, довольная представлением.

Я расстегнула левый карман старой затертой серой сумки, вытащила оттуда плотную кожаную шкатулку… открыла. Духи, какое-то мыло и несколько вариантов кремов уютно расположились на бархатной подушечке… Потрясающе! Даже слов нет! Видимо, все это леди Тьер подсунула Риану, когда тот потребовал назад мои вещи! И магистр, получив мои потрепанные жизнью сумки, даже не догадался о подлоге!

— Духи великолепные, — разглагольствовала Верис.

— У леди Тьер вкус отменный, — вставила Дара.

— Это не она выбирала. — Верис сощурилась как кошка на солнце. — Видимо, Тьер готовил подарок. На остальных вещах ее рука чувствуется, а вот духи покупал магистр. Да и запах очень подходит — легкий, но стойкий, нежный, едва уловимый, но хочется вдыхать снова и снова.

Я решительно закрыла шкатулку и задумалась о насущном — что надеть?! Выбор оставался небольшой — форма академии или всученное свекромонстром. Форму надевать не хотелось — скоро я буду в ней безвылазно, но и с одеждой…

— У тебя какие планы на день? — поинтересовалась леди Верис.

— В контору нужно, дел много, — ответила я.

— Тогда давай подберем что-то практичное и удобное, — предложила оборотень и, подойдя ко мне, присела перед чемоданом.

Куратор выбрала для меня черное белье, темный теплый свитер с высоким воротом и длинную шерстяную юбку. Несмотря на то что вещи казались тонкими, а я к более плотной ткани привыкла, Верис заверила, что не замерзну. Решила поверить на слово.