Дверь закрывается, и мы начинаем ритуал приветствия мертвых.

Но прежде я должен получить ответ на мучающий меня вопрос. Я наклоняюсь вперед и успеваю шепнуть его Хелен:

— Так почему же завеса так тонка? Завеса между двумя мирами?

Этот вопрос мучил меня давно, и мне не терпится узнать ответ.

— Потому что несколько тысячелетий назад это время года считалось временем смерти. Деревья умирали, листья опадали, и люди погибали от холода. В это время было много смертей, — шепчет ведьма в ответ.

М-да.

Для вопросов больше нет времени. Ведьмы начинают читать заклинания и возносят хвалу богам Востока, Юга, Запада и Севера. Одна из ворожей вынимает волшебную палочку и нож с черной рукояткой, носящий название «атаме», и просит защиты у каждого угла комнаты.

А потом мы призываем духов. В этом должны принять участие все, включая меня. Честно говоря, когда Хелен спросила у новопосвященных, кто хочет прочесть часть ритуала, я тут же поднял руку вверх и почти прокричал: «Я, я, я!» — как в начальной школе.

Те новички, кому досталась привилегия призывать мертвых, получают по священной свече. Неожиданно наступает моя очередь, и я декламирую:

Я передаю свечу Джеффу и перевожу взгляд на пустой стул у стола, оставленный для того, чтобы дух мог присоединиться к нам за ужином.

По окончании церемонии нам наливают по бокалу меда, на вкус сладкого, как десертное вино, и мы садимся за стол. Пустой стул до сих пор никем не занят. Я сижу рядом с Джеффом. Он совсем не похож на тех людей, которых я ожидал встретить на шабаше ведьм. Джефф пожимает плечами.

— Я приехал учиться. Хелен знает, что делает, — объясняет он. — Возможно, вы все это сочтете совпадением, но эти вещи реально работают. Хелен однажды помогла мне заклинанием.

— Правда?

— Еще как! Меня доставал один парень на работе. У него были разные связи, и ходили слухи, что он из бандитов. Когда он меня совсем достал, Хелен произнесла заклинание, и он отстал.

Хелен, необычно дружелюбная ведьма, услышала наш разговор и подошла объяснить.

— Это было простое отталкивающее заклинание. Оно всего лишь убирает неприятного человека из вашей жизни. Чаще всего достаточно произнести имя, но для этого случая я воспользовалась куклой. Тот парень выложил фотографии в Интернет, и я ими воспользовалась.

— С ума сойти! — восклицаю я.

В этот момент бандит, выложивший свою фотографию в Интернет, веселит меня куда больше, чем то, что Хелен произнесла заклятие. Впрочем, она — ведьма, восстанавливающая справедливость, а бандит зачем-то приставал к безобидному Джеффу. Все логично.

— Как-то раз после этого мы столкнулись. Вся его враждебность куда-то исчезла, — говорит Джефф, многозначительно кивая.

Хелен, не выносящая неточностей даже в мелочах, поправляет его:

— Заклинание должно было оттолкнуть его, но в итоге уехал ты сам. Иногда, когда творишь заклинание, оно срабатывает не так, как ожидалось, но все равно срабатывает.

Хелен рассказывает: для того чтобы стать верховной жрицей, необходимо пройти несколько церемоний. Я уже начинал читать о них и нашел несколько интересных фактов о некоем мнимом верховном жреце Шабаша белых ведьм, Кевине Карлионе. Я заехал к нему домой в Сент-Леонардс, что неподалеку от Саут-Даунс.

— Я не просто колдун, я Колдун с большой буквы, — сказал он. — Здешние места славятся колдунами.

Кевин привлек меня своими фотографиями в оранжевой мантии, тем, что у него в гостиной стоит алтарь из черепов, а дома живут девятнадцать черных кошек. Более того, он рассказал, что наложил проклятие на культ почитателей дьявола, которые увечили лошадей. Они изуродовали четырех кобыл на фермах возле Боннибриджа в Стерлиншире.

Кевин, добрый белый колдун, пришел в ярость и наложил одно из своих мощнейших заклятий. Если участники культа совершат еще один набег, сказал он, они станут бесплодными или импотентами.

— Мне пришлось наложить проклятие на людей, причинявших вред лошадям, и они неожиданно перестали творить зло, — заметил колдун.

Но он не согласился отвести меня в проклятый лес и показать церемонию, потому что у него не было никакого желания подвергаться испытанию. В качестве компенсации за напрасную поездку, он рассказал мне о своем первом посвящении.

— В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году я поехал на шабаш в Портслейд. Они все были голые. Куда ни глянь, то голые сиськи, то голые жопы, и они еще друг на друга пялились, — вспоминает он. — Несколько женщин скакали через котел, который стоял на полу в центре комнаты, и опрокинули его. Тогда загорелся ковер, а потом и все это чертово место охватил огонь. Пожарная станция была совсем рядом, и машины приехали буквально через пять минут. А им навстречу выскакивали все эти голые люди, — добавляет колдун, укоризненно качая головой.

К счастью, Кевин был в мантии. Молодец! Он думает, что раздеваться для церемонии — это фарс.

— О, ну не знаю, — ответил я. — По мне, в этом нет ничего такого, главное — не устраивать пожар в доме.

Припомнив эту историю, я заинтересовался: а вдруг Хелен тоже проходила обряд посвящения голой? Она отказалась рассказывать о церемонии, сообщив, что это секрет. И даже больше, чем секрет. Статус ведьмы зависит от того, умеет ли она хранить в тайне свою церемонию посвящения. Джеффа это, впрочем, не волнует. Только вот я не уверен из-за чего — потому ли, что с Хелен ничего такого особенного не происходило, или потому, что Джеффа вообще ничего не волнует?

Хелен отмалчивается, но я не удивился бы, если бы она проходила церемонию обнаженной. Аморальность тут ни при чем, просто Викка, ее религия, основана на единении с природой. Виккане верят: стоит только раздеться, и магия обретет особую силу.

Хелен последовательница школы ведовства, основанной Джеральдом Гарднером, английским госслужащим и колдуном, предпринявшим попытку спасти Викку от вымирания и опубликовавшим в 1940-х годах «Книгу теней» — сборник заклятий и ритуалов. Все ведьмы должны записывать свои заклинания в личные «книги теней». А вот Гарднер утверждал, что знания перешли ему от древнего шабаша ведьм из Нью-Фореста, где он проходил посвящение.

Однако складывается впечатление, что Гарднер смешивал верования. В теорию волшебства он вплел свой интерес к нудизму. Вдохновленное веяниями свободной любви и либерализма шестидесятых, «Гарднерово» ведовство, которое творили «одетые лишь небом» (то есть обнаженные), захватило весь мир.

За нашим столом определенно царят любовь и добрые чувства. На самом деле мне нравится Хелен. Не только среднезападным акцентом, так напоминающим мой собственный, исчезнувший стараниями школьных педагогов, но и тем, что она несколько раз спасла меня от Брэнды из Бредфорда. Я даже и слова не успел вымолвить, а новопосвященная ведьма уже возненавидела меня.