litbaza книги онлайнНаучная фантастикаНаследник - Денис Старый

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 102
Перейти на страницу:
супругой взяли в такой оборот, что и шагу в сторону не сделаешь. А потом еще и Чоглоковы, которые столь ревностно отслеживали нас с Екатериной, что дистанция, на которой находилась идеальное семейство, не превышала и двух метров. К слову, не слишком и идеальная семья, если события будут схожи с теми, что были в известном мне варианте истории.

- Сударь, Вы собираетесь спать в одной постели со мной? – дрожащим голосом спросила Екатерина, как только двери за нами закрылись и мы остались в небольшой комнате с огромной кроватью.

- Катэ, присядь и давай поговорим, на русском языке поговорим, - сказал я и присел на единственный стул в комнате, молодая жена присела на краешек кровати.

- Будем разговаривать, - со слабо слышным акцентом почти на чистом русском языке согласилась Екатерина. – Вам нравится называть меня Катэ?

- Ты отлично стала говорить на русском, - отметил я. – И, если тебе не нравится имя Котэ, скажи, и я не стану.

- Я старалась соответствовать Вам, Великий князь, вы стали лучше меня говорить на русском языке, я много училась, - сказала Екатерина, все еще волнуясь, игнорируя вопрос о «Катэ», о котором она еще не сложила свое мнение.

- Я принимаю твое нежелание общаться на «ты», но это в русской традиции обращаться к близкому человеку в такой форме, - сказал я и чуть вытянул ноги, которые зудели от напряжения сегодняшнего дня.

- А мы близкие люди? – спросила Катэ.

- Я бы хотел быть для тебя таковым, - и не дав себя перебить продолжил говорить, мешая правду с нужными, но преждевременными словами. – Я влюблен. Влюблен в тебя, но я такой, какой есть: буду защитником, если позволишь тебя защитить, буду помощником, если позволишь себе помогать, стану другом, соратником, буду любить, если позволишь себя любить. Хотел бы и от тебя такого же, но неволить не стану. Мы можем родить ребенка, потом еще одного и жить каждый своей жизнью, а можем жить одной судьбой.

- Я… я не знаю, - дрожащими губами сказала Екатерина.

- Я встретил Вас – и все былое

В отжившем сердце ожило;

Я вспомнил время золотое –

И сердцу стало так тепло… - читал я стихи, мысленно прося прощение у Федора Тютчева.

Екатерина расширила глаза. Я давил, как мне казалось, даже бил тараном по девичьему сознанию. Зная, насколько в иной реальности Екатерина Великая была талантливым литератором, понимала поэзию, приблизила Сухорукова, потом и Державина, я не стал красть музыкальные произведения, или выдумывать что-то еще, а «становился пиитом». Главная эрогенная зона у женщин уши? Вот и проверим!

- Это прекрасно. Кто написал такие чудесные стихи? – воскликнула Екатерина, переходя на немецкий язык, потом из начавшейся паузы и моей мимики сделала свои выводы. – Это Вы, Петр Федорович – вы пиит, это великолепно на русском языке писать так возвышенно.

«Я найду твоих предков, Великий мастер Федор Тютчев, и дам им денег» - подумал я и камень с души за воровство творчества если не спал, то значительно уменьшился в своей массе.

- Катэ, рядом с тобой влюбленный мужчина не может не быть пиитом, - я взял жену за руку. – Я посвящу все стихи о любви только тебе. Все иные женщины, если они не русские императрицы, меркнут перед твоей красотой, душевностью и умом.

- Почему ты молчать? От чего скрыть любов? – у Екатерины вновь ярко проявился акцент.

- Понял не сразу, а потом хотел стать лучше, разумнее, сильнее, - отвечал я и приблизился вплотную.

Я поцеловал Екатерину, которая не сопротивлялась, но и не сделала ни единого движения навстречу, замерев, словно изваяние, с закрытыми, скорее от страха, чем от удовольствия глазами.

- Я боюсь! – произнесла Екатерина, потом сделав глубокий вздох, властно позвала свою служанку-калмычку, чтобы та помогла раздеться. – Сударь, отвернитесь, я буду раздеваться.

Я отвернулся. Потом был максимально нежен, но, когда молодая супруга, плача, просила остановиться, прекратить, я оставался настойчивым, шепча слова признаний. Никакого удовольствия ни я, ни, уж тем более, Екатерина, не получили, но моя внимательность в особенности «после» случившегося немного сгладила углы.

- Напьемся, Катэ? – спросил я, выуживая две бутылки вина, заранее припрятанных.

- Ты же не пьешь Петья! – попыталась принять мою манеру общения уже действительно, по всем пониманиям и разумениям, жена.

- С тобой выпью, апосля и поговорим, нам нужно говорить, - сказал я и первым отпил с горла, отдавая вторую бутылку Катэ.

Она в первые секунды опешила. Софии Фредерике Августе болезненными способами вбивали науку этикета, чтобы она вот так, с горла пила, тем более вино, но я настоял и правильно сделал. Может быть, за долгое время, Екатерина ощущала себя более свободной. У нее чувствовался бунтарский дух и еще не иссякшее безрассудство юности, она приняла правила игры и пила. Слушала меня, плакала, пила и говорила сама. Рассказывала, как ненавидела меня и боялась сегодняшнего дня, как была в растерянности, когда я изменился. Рьяно осуждала мать, что та изменяет в России отцу и сделала очень много долгов, намного больше, чем это же сделала сама Екатерина. Сказала, что она так же хотела бы стать и другом и соратником, умолчав про любовь, но призналась, что в замешательстве, что я таким нравлюсь ей больше, чем раньше. А я, уличив момент, когда Екатерина, неимоверно смущаясь, вышла в маленькую соседнюю комнату, выскочил из комнаты и подал знак Тимофею Евреинову.

Нельзя было, чтобы девчонка помнила страх и боль после первой брачной ночи, важно, чтобы она могла похвастаться перед близкой подругой, как было романтично и красиво, а в захмелевшем организме усиливается восприятие, после идеализируется.

Как только Екатерина вышла из соседней комнаты в уже поменянной ночной рубашке, предыдущая была вымазана «красной калиной», в комнату начали входить слуги с завязанными глазами, но каждый с большой корзиной великолепных роз. Глаза были условно завязаны, через ткань силуэты были видны, но девичьей психике, как я подумал, лучше знать, что ее никто не видит. Потом принесли сладкое. Такое, чего Екатерина еще не могла есть. Шоколадные конфеты и с кокосовой стружкой, с миндальным орехом внутри, эклеры, крепчайший кофе, который предпочитала моя супруга. Были еще стихи, пока захмелевшая Екатерина употребляла с превеликим усердием сладкое. А апогеем всего, ну если не считать сам факт близости, стал фейерверк, где под окном ярко загорелось имя «Екатерина». И я подарил просто зашкаливающий

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 102
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?