по образованию, тоже не до конца понимаю смысл этой фразы, а уж президент Франции и германский император, которые в этой историей ни с большевизмом, ни с троцкизмом не сталкивались, тем боле ничего не поймут. В лучшем случае решат, что Российский император так шутит, а в худшем подумают, что кто-то сошел с ума. Так и пусть. Зато эта фраза внесет сумятицу, а мое согласие на заключение сразу двух сепаратных мирных договоров, будет сочтена как некая слабость. Или отсутствие должного опыта.

Неделю назад, при соблюдении норм не просто секретности — а архисекретности, состоялось заседание моего Военного Совета, на котором присутствовал очень узкий круг лиц: Главнокомандующий Российской армией генерал-фельдмаршал Рокоссовский, начальник Генерального штаба генерал от инфантерии Шапошников, командующий Белорусским фронтом генерал от инфантерии Жуков, командующий Прибалтийским фронтом генерал-лейтенант Толбухин и командующий Украинским фронтом генерал от инфантерии Говоров.

Именно так. Недавно я все-таки соизволил подписать очередной рапорт Леонида Александровича, в котором он опять просился на фронт, чтобы возглавить хотя бы армию, а нет — так и корпус. Что ж, армия, не говоря уж о корпусе, для Говорова — не его уровень, а вот то, что одним из фронтов командовал сам Главнокомандующий — это непорядок. Что ж, быть по сему. Военный министр в военное время и на самом деле трудится хозяйственником, а не стратегом, так что можно его функционал передать моему премьер-министру, канцлеру Джугашвили. Иосиф Виссарионович все равно занимается обеспечением фронта всем необходимым, так что рациональнее сосредоточить все административно-хозяйственные проблемы в одних руках.

Совещание началось с награждений. Я так и не собрался учредить орден святого благоверного великого князя Димитрия Донского, сделав его главным полководческим орденом, зато утвердил недавно орден Отечественной войны двух степеней. Статут создавали в геральдической коллегии сообразно моим указаниям (а я, напрягая память, вспоминал статут моего мира).

Эскиз ордена тоже принадлежал моей руке. Корявенько, конечно, но как уж смог нарисовал и пятиконечную звезду, покрытую красной эмалью на фоне лучей, расходящихся в виде все той же пятиконечной звезды. И винтовка с шашкой, скрещенные под красной звездой так, что торчали лишь их концы. Не мог вспомнить — куда были обращены эфес и приклад, но решил, что приклад будет обращен вправо, а эфес — влево.

Единственную коррективу, что внес, так это то, что вместо серпа и молота в середине ордена поместил изображение двуглавого орла.

И награждать этими орденами, в зависимости от подвига, станут и офицеров, включая высших, и нижних чинов. Орден, так сказать, сугубо демократический. Но это не просто орден, а орден Отечественной войны, а при защите Отечества равны все — и император, и санитар. Так что, когда я принял из рук главнокомандующего Рокоссовского свой орден (да-да, себя я тоже им наградил, не постеснялся!), то знал, что в отличие от тех орденов, что мне положены по моему рангу, этот орден я стану носить не снимая.

Так что, все присутствующие, включая премьер-министра Джугашвили (он ведь, кроме того, что канцлер, еще носит чин генерал-майора) получили из рук императора новенькие ордена. Не сомневаюсь, что господа генералы, дождавшись конца совещания отправятся обмывать награды, а уже потом их прикрутят на правую часть мундира.

Еще одна приятная новость ждала генерал-лейтенанта Толбухина. Довольно Федору Ивановичу ходить в генерал-лейтенантах. Как-никак, он теперь целый командующий фронтом, к тому же, под его властью войска в Швеции и Дании. Так что, моим указом он стал генералом от инфантерии. Вообще-то, я уже думал, чтобы убрать эти приставки «от инфантерии», «от кавалерии», а ввести звание генерал-полковника. Все равно, в последнее время, звание генерала от кавалерии никому не присваивается, потому что даже на уровне кавалерийской армии полный генерал — это много, а коли кто-то из бывших кавалеристов пройдет на самый верх, так и генерал-полковником быть неплохо.

Покончив с приятным, приступили к важному.

Первым выступил генерал Шапошников. Как я полагаю, его выступление было уже согласовано с Рокоссовским, а копии доклада были ещё вчера розданы участникам совещания.

— Ваше величество… Господа…

То, что сейчас говорил нам начальник Генерального штаба, было общеизвестно, но общеизвестно, скажем так, в общих чертах. Борис Михайлович обладал редким умением концентрироваться на самом важном.

Итак, по данным Генштаба, полученными от разведки, и от аналитиков, боеприпасы и горючее союзников почти истощились. С людскими резервами дела обстоят получше, но без оружия в бой их не пошлешь. Все-таки, наши удары по портам и диверсии своё дело сделали. У франко-немецких войск хватит сил, чтобы либо продержаться против нас в течение полугода — но это максимум, а реально — три месяца, или они пойдут, что называется Ва-банк. Термин совершенно не военный и не научный, но если описывать, что немцам и французам придется бросить все силы и средства на одно, но очень мощное наступление, получается скучно.

И наступление, по нашим прикидкам, начнётся в самое ближайшее время. Неделя или две. Немецкая армия ещё имеет кое-какие запасы продовольствия, в основном, за счет грабежей поляков, а у французов дела обстоят хуже. Если немцы поделятся провизией с союзниками, французы кое-как дотянут до весны, а если нет…

Коней нынче во французской армии маловато, конница уже отправлена на убой, так что, есть поджаренную на углях конину, как в Москве осенью 1812 года, не получится.

Угадали, господа генералы, хотя и я им подкинул пищу для аналитики. Как вы думаете, разве я стал утаивать предложения по сепаратному миру от своего Генштаба? И первые предложения взяты в расчет, и второе, где мне предлагалось профинансировать государственный переворот во Франции.

Главнокомандующие и французов и немцев прекрасно понимают, что затяжная война, в которую они вляпались, сулит самые печальные перспективы. В тылу уже началось брожение, раздрай и все прочее. И о разладе во Французском парламенте они обязаны знать. Возможно, руководство союзников не имеет данные об именах парламентариев, которые готовы на переворот, но общую-то картину знать должны. Да и в Германии неспокойно. Мой кузен Вильгельм Третий осознает, что трон под ним скоро зашатается, а народ, изрядно наголодавшись, может и революцию устроить. Ладно, если все обойдется сменой династии, а если к власти придет какое-нибудь «демократическое» правительство?

А вот мощный удар по России, да в том случае, если наступление удастся, сулит и командованию союзников, и правительствам небывалые бонусы. Народ враз притихнет, станет патриотичен, а ещё армия оккупантов, добравшись до русских территорий, получает доступ и к зерну, и к каменному углю.

Безусловно, немецкие и французские генералы, поставив все свои силы и средства на карту, осознавали, что они могут и проиграть. Но терять-то им уже было нечего!

Если просто тупо сидеть и ждать, пока русская армия начнет наступление, они все равно, в конечном итоге проиграют. А тут хоть какой-то шанс. Правда, шанс-то слабый, потому что мало начать наступление, мало сделать его успешным, а нужно еще это наступление подкрепить резервными силами. Да, как мы уже слышали, резервы имеются. Не сказать, что немцы и французы оставили резервные части уж совсем без оружия, но винтовки, выпущенные в конце прошлого столетия (а во французской армии выгребли ещё и те, с которыми воевали до Первой франко-прусской войны), совсем не то, что новенькие винтовки системы Маузера. Но все в этой жизни бывает. Даже кремневое ружье — это лучше, нежели мушкет, а винтовки-однозарядки, тоже оружие.

Вопросов у начштаба не было. Все правильно. Генералы уже ознакомились с докладом, да у них у самих и фронтовая разведка налажена, и аналитики имеются. Другое дело, что командующие фронтами знают ситуацию на своих участках.

Итак, Генеральный штаб доложил о подготовке противника к наступлению, теперь слово главнокомандующему. А вот тезисы выступления Рокоссовского не были размножены и розданы. Мало ли…

Показывая на карте отдельные участки фронтов и населенных пунктов, генерал от инфантерии Рокоссовский говорил о том, где немецко-французские части готовят наступление.

— По моему мнению, немцы нанесут основной удар на Минско-Барановичском направлении, а французы совершат отвлекающий удар по Житомиру, — твердо заявил Рокоссовский. Увидев, что рука одного из генералов поднялась, перевел взгляд на меня. Я кивнул и Главнокомандующий дал возможность задать вопрос генералу от инфантерии Жукову.

— Господин генерал-фельдмаршал, а вы уверены, что основной удар станут наносить именно на этом направлении? — спросил Георгий Константинович. — Мне кажется, что немцы постараются обойти