Человек с кровью воина в жилах и осанкой вождя, сейчас он посерел от чувства, близкого к страху, и что-то жалобно говорил хозяйке.

Руфь, успокаивая, коснулась его руки и посмотрела на Марка.

Когда он торопливо шел по залу, то не мог в очередной раз не заметить, как мать похожа на дочь. У Руфи Кортни сохранялась фигура спортивной молодой женщины, частые долгие прогулки верхом и пешком позволяли ей оставаться стройной и грациозной, и только совсем вблизи видны были мелкие морщинки на лице и крошечные потемневшие участки на гладкой коже цвета слоновой кости. Руфь пренебрегает современными модными короткими стрижками, ее волосы убраны в высокую прическу, платье, простое и элегантное, не скрывает линий тела и маленьких острых грудей. Один из гостей подошел к ней раньше Марка, и, пока она оживленно беседовала с ним, улыбаясь, Марк стоял поблизости и ждал. Наконец Руфь извинилась, и Марк сразу подошел к ней.

— Марк. — В ее глазах видна была тревога, но она продолжала легко и беззаботно улыбаться. — У нас неприятности. Явился непрошеный гость.

— Что я должен сделать?

— Он сейчас в главной прихожей. Пожалуйста, отведите его в кабинет генерала и оставайтесь с ним, пока я предупрежу мужа и пошлю его к вам. Хорошо?

— Конечно.

Она благодарно улыбнулась и, когда Марк уже повернулся, чтобы уйти, остановила его прикосновением к руке.

— Марк, постарайтесь остаться с ними. Я не хочу, чтобы они были наедине. Бог знает, что может случиться. — Ее внешнее спокойствие дрогнуло. — Ну почему он пришел сюда — и именно сегодня, когда…

Она сдержалась, ее улыбка снова стала спокойной и уверенной, но оба знали, что она собиралась сказать. «Сегодня, когда генерал выпил». К этому времени Марк достаточно знал генерала, чтобы разделять ее озабоченность. Под мухой от генерала можно ждать чего угодно — от искреннего, с размахом гостеприимства до темного, яростного и не направленного ни на что конкретное гнева.

— Сделаю, что смогу, — пообещал он и спросил: — А кто этот гость?

Руфь прикусила губу, отчего на лице сразу проступили тревога и напряжение, но взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Это его сын Дирк. Дирк Кортни.

Марк был так явно поражен, что она, нахмурившись, посмотрела на него.

— Что случилось, Марк? Вы его знаете?

Марк быстро опомнился.

— Нет. Я слышал о нем, но лично не знаком.

— Это паршивая овца, Марк. Паршивей некуда. Будьте осторожны.

Она оставила его и спокойно пошла по залу, кивая вдовам, изредка останавливаясь, чтобы обменяться с кем-нибудь словом и улыбкой, и постепенно приближаясь к тому месту, где у буфета Шон Кортни продолжал рассказывать.

В длинном коридоре Марк остановился и посмотрел на свое отражение в большом зеркале. Лицо у него было бледное и напряженное, и когда он приглаживал волосы, пальцы заметно дрожали.

Неожиданно он понял, что боится; страх тяжелым комком лежал в груди, дыхание стало неровным и затрудненным.

Он боялся человека, с которым ему предстояло встретиться, человека, которого так долго и с таким трудом выслеживал и которого как будто знал так хорошо, что представлял себе страшную дьявольскую фигуру, обладающую огромной злой властью; теперь перспектива встретиться с этим человеком лицом к лицу приводила его в ужас.

Он пошел дальше по коридору. Толстый ковер заглушал шаги, стены украшали драгоценные произведения искусства, но он словно не видел этого, потому что чувство близкой опасности затмевало все остальное.

На верху мраморной лестницы Марк остановился и, взявшись за перила, посмотрел вниз.

Посреди пола, выложенного черными и белыми мраморными плитками, стоял человек в черном пальто, через плечо перекинута плащ-накидка. Эта одежда подчеркивала его рост.

Руки он сжал за спиной и стоял прочно, агрессивно выставив вперед плечи и набычившись: поза так походила на позу его отца, что Марк удивленно моргнул. Великолепную голову покрывала шапка густых черных волос, блестевших в свете люстры.

Марк начал спускаться по лестнице. Человек поднял голову и посмотрел на него.

Марка сразу поразила красота этого лица, а затем и сходство с генералом. Тот же мощный подбородок, разрез глаз, та же форма головы и линия рта, но сын гораздо красивее отца.

В нем благородство изваяний Микеланджело, красота «Давида» и величественная сила «Моисея», но это красота человека, не воображаемого неописуемого чудовища… и безрассудный страх перестал сжимать грудь — Марк даже смог любезно улыбнуться, спускаясь по лестнице.

Дирк смотрел на него не шевелясь, не моргая, и, только ступив на мраморный пол, Марк понял, какой он рослый. На три дюйма выше Марка, но сложен столь пропорционально, что рост не кажется чрезмерным.

— Мистер Кортни? — спросил Марк, и человек чуть наклонил голову, не снисходя до ответа. Тускло блеснул бриллиант в булавке галстука.

— Кто вы, юноша?

— Личный помощник генерала.

Несмотря на унизительное обращение, Марк продолжал вежливо улыбаться, хотя знал, что Дирк Кортни старше его от силы на десять лет. Дирк неторопливо осмотрел его с головы до ног, одним небрежным взглядом оценив покрой смокинга Марка и прочие детали, прежде чем решил, что он человек маленький.

— Где отец? — Он повернулся, поправляя галстук возле ближайшего зеркала. — Разве он не знает, что я жду его здесь уже двадцать минут?

— Генерал принимает гостей, вскоре он встретится с вами. А пока не угодно ли подождать в кабинете у генерала? Вас проводить?..

Дирк Кортни остановился посреди кабинета и осмотрелся.

— Теперь старик роскошествует. — Он ослепительно улыбнулся, показав белые зубы, и направился к кожаному креслу. — Принесите мне бренди, молодой человек.

Марк раскрыл книжную полку с бутафорскими корешками, выбрал из длинного ряда бутылок коньяк «Курвуазье», налил в бокал, добавил содовой и отнес Дирку Кортни.

Расположившись в кресле с высокомерной грацией отдыхающего леопарда, тот отхлебнул, одобрительно кивнул и снова осмотрел комнату. Не спеша оценил картины и иные дорогие предметы, украшавшие кабинет. Следующий вопрос он задал равнодушно, без особого интереса:

— Как, вы сказали, вас зовут?

Марк сделал шаг в сторону, чтобы ничто не загораживало лицо Дирка, и, отвечая, внимательно наблюдал за этим лицом.