его действий. Наоборот, он видел в этом искупление греха, который тот совершил, отказавшись изгнать евреев. Иными словами, чтобы искупить свою вину, он должен был сделать нечто лучшее, чем выслать евреев, т. е. убить их. Отметим, что убитые им евреи не были ни в чем обвинены. Ни один из них не был обвинен даже в попытке совершения преступления против христиан. Не было и в инциденте, приведшем к массовому убийству, ничего, что могло бы оправдать такое наказание; самое большее можно было говорить о плохом поведении еврея, который забыл о том, что должен был бы лучше знать, а именно — о своем месте в мире. Эспина, разумеется, не придал никакого значения тому факту, что эти евреи были официальными сборщиками налогов, исполняющими свой долг на службе королю, что этот дворянин первым применил насилие, и что еврей просто защищался. Все эти обстоятельства, отмеченные Эспиной, не имели, похоже, для него никакого значения. Решающим был тот факт, что еврей ударил дворянина, и, естественно, «самый преступный народ» на земле должен был получить в ответ запоминающийся урок. Таким образом, полученное оскорбление было смыто кровью евреев целой французской провинции, т. е. людей, не имевших ничего общего с поведением их братьев в другой стране.

В этой связи следует сказать еще об одной вещи, которая поможет пролить свет на отношение Эспины к евреям. Ясно, что его позиция в данном случае была продиктована клятвой дворянина «не оставить ни одного еврея на его земле». «Не оставить ни одного еврея» вовсе не означает убить их всех, достаточно для выполнения клятвы повелеть изгнать их. А если, давая клятву, этот дворянин имел в виду убийство евреев, то Эспина, несомненно, знал, что сама по себе клятва совершить преступление недействительна. Но именно здесь и зарыта собака: для Эспины убийство евреев при любых обстоятельствах не является преступлением. В случае французского дворянина это был акт набожности, искупления греха — греха терпимости к присутствию евреев на его земле и гуманного к ним отношения. Здесь коренилось зло!

Все эти истории ясно показывают, что Эспина рассматривал массовое уничтожение как достойный способ избавиться от евреев. То, что было сделано с евреями в целой провинции, могло, разумеется, быть сделано с евреями во всем королевстве. На самом деле, мы можем с уверенностью заключить, что полное уничтожение было, в глазах Эспины, наилучшим решением еврейской проблемы во всех странах христианского мира.

VIII

Это заключение полностью подтверждается двумя историями, рассказанными Эспиной об изгнании евреев из Англии. Первую можно назвать историей поющего мальчика, а вторую — рассказом о двух шатрах. Для того чтобы мы поняли мысли Эспины о еврейском народе, необходимо рассмотреть обе легенды.

В городке Линкольн жил мальчик, сын бедной женщины, который любил распевать некий гимн во славу Девы Марии. Пел он его повсюду, в том числе и проходя через еврейский квартал, но евреи, взбешенные его пением, решили его убить. Они отрезали ему язык, славивший Пречистую Деву, вырвали его сердце, которое громко стучало, когда он предавался размышлениям об этом гимне, а затем бросили тело в глубокую зловонную выгребную яму, полную нечистот. Таким образом, как они думали, не будет обнаружено ни малейшего следа этого мальчика. Но Дева не забыла своего верного слугу. Как только его бросили в это зловонное место, Она немедленно приблизилась к нему и вложила в его рот вместо языка драгоценный камень. Тут же он принялся петь тот же антифон, не останавливаясь ни на минуту, ни днем, ни ночью. Прошло четыре дня, в течение которых его мать в отчаянии искала сына. В своих поисках она пришла на ту улицу, где он был убит, и вдруг знакомый голос, поющий ту же сладкую песнь о Деве Марии, зазвучал в ее ушах. Услышав его, она громко закричала, и множество людей собралось вокруг нее, включая городского мирового судью. Они вошли в дом, откуда слышался голос, и нашли мальчика в отхожем месте. Его вытащили, обрядили в новую одежду и принесли в городской кафедральный собор. Там епископ произнес проповедь и велел всем искренне молиться, чтобы их молитва побудила Пресвятую Деву раскрыть секрет. Когда проповедь была закончена, Всевышнему Богу Иисусу Христу и Его Пречистой Матери было угодно раскрыть предательство и жестокость этих злых евреев, потому что в тот самый момент маленький мальчик встал с ложа, на котором он покоился, вынул изо рта драгоценный камень и со счастливым выражением лица рассказал собравшимся о том, что с ним случилось. Затем он сообщил им, что поднимается на небо, в общество прославленной Девы, и передал драгоценный камень епископу, чтобы тот положил его на алтарь вместе с другими реликвиями. После этого он осенил себя крестным знамением и, опустившись на ложе, отдал свою душу Спасителю[2543].

Когда король Эдуард узнал об этом преступлении, то, помня о многих других преступлениях, совершенных евреями (как это было установлено беспристрастным расследованием), повелел убить всех евреев королевства, за исключением тех, что не были настолько порочны. Последних он приказал лишить всей их собственности и изгнать из Англии. С тех пор ни один еврей не смеет появиться там, зная, что если будет опознан как еврей, то немедленно поплатится жизнью[2544].

В истории поющего мальчика, как и в случае ангельского ребенка, изгнание приписывается отвратительному религиозному преступлению и его чудесному раскрытию. Но Эспину этот рассказ не полностью удовлетворил, возможно потому, что у него было слишком мало общего с ситуацией в Испании. Поэтому он добавил еще одну историю, найденную, по его словам, в старых английских хрониках[2545]. Эта история могла напомнить читателю об обстоятельствах Испании того времени и снабдить испанцев ясной идеей.

Согласно этому рассказу, Англия страдала от непрекращающихся войн, голода и эпидемий. Король мучительно искал ответ на вопрос, откуда взялись эти бедствия и почему его королевство так тяжело от них страдает. Он попросил праведников королевства молить Бога о раскрытии причин этих страшных зол. Праведники истязали свою плоть постами, и наконец милосердный Бог ответил на их молитвы. Он сообщил им, что бедствия пали на их страну из-за преступлений евреев.

Когда король услышал это, он созвал свой совет, постановивший, что все евреи должны стать христианами. Считалось, что это успокоит гнев Божий. План был приведен в жизнь, но несчастья не прекратились, а напротив, усилились. Король снова обратился к служителям Господа, и те ответили королю, что «евреи под именем христиан совершили еще более страшные преступления, чем раньше, когда были иудеями, так как, вскоре