— Билл, мы должны помочь Эдди. Перетянуть жгутом руку, вытащить его отсюда.

Но Беверли уже положила голову Эдди себе на колени и закрыла ему глаза.

— Идите с Биллом. Если выяснится, что из-за вас он умер зазря, если Оно вернется еще через двадцать пять лет, или через пятьдесят, или через тысячу, клянусь, я… я не дам покоя вашим душам. Идите!

Какое-то мгновение Ричи неуверенно смотрел на нее. Потом обратил внимание, что ее лицо начинает терять четкие очертания. Расплывается, становится белым пятном в сгущающихся тенях. Свет мерк. Этот фактор и стал решающим.

— Хорошо. — Он повернулся к Биллу: — На этот раз мы доведем дело до конца.

Бен стоял у паутины, которая вновь начала разваливаться. Он тоже заметил тело, подвешенное под самым потолком, и молил Бога, чтобы Билл не посмотрел вверх.

Но когда первые куски нитей начали падать на пол, Билл вскинул голову.

Он увидел Одру, которая словно опускалась вниз в очень старом, скрипящем лифте. Падала на десять футов, останавливалась, раскачиваясь из стороны в сторону, потом резко падала еще на пятнадцать. Ее лицо не менялось. Глаза, фарфорово-синие, оставались широко раскрытыми. Босые ноги качались взад-вперед, как маятники. Волосы рассыпались по плечам. Рот приоткрылся.

— ОДРА! — закричал он.

— Билл, пошли! — позвал Бен.

Паутина разваливалась над ними, с грохотом падала на пол, начинала распадаться. Ричи внезапно обхватил Билла за пояс и подтолкнул вперед, уводя из-под провисшей паутины, которую в некоторых местах отделяли от пола какие-то десять футов.

— Пошли, Билл! Пошли! Пошли!

— Это Одра! — в отчаянии крикнул Билл. — Э-это ОДРА!

— Мне насрать, даже если это Папа Римский, — мрачно ответил Ричи. — Эдди мертв, и мы должны убить Оно, если Оно до сих пор живо. На этот раз мы должны довести дело до конца, Большой Билл. Или она жива, или нет. А теперь, пошли.

Билл помедлил еще с мгновение, а потом лица детей, мертвых детей, пронеслись перед его мысленным взором, как фотографии из альбома Джорджа. «ШКОЛЬНЫЕ ДРУЗЬЯ».

— Хо-о-орошо. По-ошли. Б-Бог меня п-простит.

Он и Ричи пробежали под провисшей паутиной, прежде чем она рухнула, и присоединились к Бену, который еще раньше вышел на более безопасное место. Они побежали за Оно, а Одра тем временем продолжала раскачиваться в пятидесяти футах над каменным полом, в коконе, подвешенном к разваливающейся паутине.

9

Бен

Они пошли по следу черной крови Оно — маслянистым лужицам гноя, который убегал в щели между плитами. А когда пол начал подниматься к полукруглому черному отверстию в дальнем конце каверны, Бен увидел и кое-что новое: череду яиц. Черных, с жесткой оболочкой, размерами не уступающих страусиным. Из них шел матовый свет. Бен понял, что оболочка полупрозрачная. Видел, как внутри шевелится что-то черное.

«Детеныши Оно, — подумал он и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. — У Оно выкидыш. Боже! Боже!»

Ричи и Билл остановились, тупо, ошарашено уставились на яйца.

— Идите! Идите! — крикнул Бен. — Я с ними разберусь. Добейте Оно!

— Держи! — Ричи бросил ему книжицу спичек с логотипом «Дерри таун-хаус».

Бен ее поймал. Билл и Ричи побежали дальше. Какое-то мгновение Бен провожал их взглядом в меркнущем свете. Они побежали в темноту, куда ретировалось Оно, и скрылись из виду. Тогда он посмотрел на ближайшее из яиц, с тонкой оболочкой, с шевелящейся тенью внутри, и почувствовал, как тает его решимость. Это… эй, парни, это уже чересчур. Это слишком ужасно. И конечно же, они умрут без его помощи; их же не откладывали, они вывалились.

Но время родов Оно приближалось… а если даже один сумеет выжить… даже один…

Собрав всю волю в кулак, представив себе бледное умирающее лицо Эдди, Бен опустил тяжелый сапог «Дезерт драйвер» на первое яйцо. Оно, чавкнув, раскололось, из-под сапога вытекла вонючая плацента. Паук размером с крысу на подгибающихся лапках попытался убежать прочь, и Бен слышал в голове его пронзительные крики, напоминающие звуки, которые издает ножовка, если ее быстро-быстро изгибать туда-сюда, словно наигрывая какую-то музыку.

Бен двинулся за ним, и ноги его более всего напоминали ходули, но тем не менее наступил на паука. Почувствовал, как захрустел хитин, внутренности выплеснулись из-под каблука. Содержимое желудка вновь подкатило к горлу, и на этот раз Бену не удалось справиться с тошнотой. Его вырвало, а потом он крутанул каблук, впечатывая маленькую тварь в камни, слушая, как затихают крики в голове.

«Сколько? Сколько яиц? Разве я не читал, что пауки могут откладывать тысячи… или миллионы? Я не смогу столько раздавить, я сойду с ума…»

«Ты должен. Ты должен. Давай, Бен… сделаем это вместе!»

Он перешел к следующему яйцу, воспроизведя процесс во всех подробностях под затухающим светом. Повторилось все: чавкающий хруст, растекание вонючей жидкости, последний смертельный удар. Следующее яйцо. Следующее. Следующее. Бен медленно продвигался к черной арке, в которой скрылись его друзья. Темнота стала кромешной, Беверли и разваливающаяся паутина остались позади. Он слышал, как падают куски паутины. Яйца бледно светились в темноте. Подходя к очередному, он зажигал спичку и разбивал его. И каждый раз успевал раздавить паука до того, как спичка гасла. Он понятия не имел, что будет делать, если спички закончатся до того, как он раздавит последнее яйцо и расплющит его невообразимое содержимое.

10

Оно — 1985 г.

Они шли.

Оно чувствовало, что они идут следом, сокращают расстояние, и страх Оно нарастал. Может, Оно и не вечно — эта невероятная мысль наконец-то пришла в голову. Что хуже, Оно чувствовало смерть своих детенышей. Третий из этих отвратительных ненавистных мужчин-мальчишек переходил от одного яйца к другому, едва не теряя разум от отвращения, но продолжал идти, методично вышибая жизнь из каждого из яиц Оно.

«Нет!» — взвыло Оно, шатаясь из стороны в сторону, чувствуя, как жизненная сила вытекает из сотни ран. Ни одна не была смертельной, но каждая исполняла свою песню боли, каждая замедляла продвижение. Одна лапа висела на тоненькой полоске мяса. Один глаз ослеп. Оно ощущало и огромную рану внутри, результат действия яда, который одному из мужчин-мальчишек удалось впрыснуть в горло.

А они шли, сокращали разделявшее их расстояние, и как такое могло случиться? Оно подвывало и мяукало, а когда почувствовало, что они совсем рядом, сделало единственное, что теперь оставалось: повернулось, чтобы сражаться.

11

Беверли

Прежде чем свет окончательно угас и воцарилась тьма, она увидела, как жена Билла опустилась на двадцать футов и зависла. Начала вращаться, рыжие волосы разметались. «Его жена, — подумала Беверли, — но я была его первой любовью, и если он полагал, что какая-то другая женщина была у него первой, то лишь по одной причине: он забыл… забыл Дерри».