пишет в дневнике: «А сам 3 августа отбыл на отдых в Крым. Как можно было тогда объяснить этот отчаянный, иначе не скажешь, шаг президента? Ведь было очевидно, что ряд союзных и некоторые автономные республики не согласны с проектом Договора. Более или менее в его поддержку высказались лишь пять-шесть республик».

Удивительно и то, отметил Воротников, что окончательный вариант Договора не был представлен и, естественно, не обсуждался в Верховном Совете СССР: «Казалось, кто-то умышленно подталкивал президента к такому решению, заранее зная, что подписание Договора будет сорвано, а это еще быстрее приблизит страну к распаду».

Воротников приходит к выводу, что на момент принятия решения об открытии Договора для подписания он еще окончательно не был отработан. Иначе чем можно объяснить, что в печати проект Договора был опубликован лишь 15 августа — за четыре дня до подписания!

И вообще, как возникла идея нового Союзного договора? Кто ее автор? Почему Горбачев и его команда зациклились именно на ней? Была ли нужда в таком документе? Ведь он, по сути, заменял Конституцию СССР…

17 марта 2016 года, в день 25-летия Всесоюзного референдума, неожиданно разоткровенничался Сергей Шахрай, в ту пору народный депутат СССР и РСФСР, в дальнейшем вице-премьер российского правительства и один из разработчиков ныне действующей Конституции РФ.

«Троянского коня подарил Союзу Верховный Совет Эстонской ССР, — сказал он в интервью одной из российских газет. — Эти депутаты первыми предложили вместо новой Конституции подписывать Союзный договор. И все на эту идею купились, бросились обсуждать и одобрять, хотя Союзный договор 1922 года юридически исчез еще в 1936 году, а дальше действовала только Конституция СССР. Новая Конституция была готова: 14 декабря 1990 года академик Кудрявцев представил ее проект на Президентском, а потом на Верховном Совете. Но Конституцию свернули, а Михаил Сергеевич Горбачев взял на вооружение эстонский рецепт, принял личное решение — возглавить процесс подписания Союзного договора и энергию Союзного договора направить на переоформление, перезагрузку власти. В том числе и на отпочкование от КПСС — партии, которая была им недовольна».

Каково, а? Неужели пришло прозрение? По словам Шахрая, если бы вместо проведения референдума и подготовки Союзного договора была принята новая Конституция СССР, из Союза уже никто не мог бы уйти. Референдум же следовало отложить на какое-то время и добиться того, чтобы все республики в нем участвовали. Вот тогда их попытки выйти из состава страны стали бы незаконными.

Действительно, идея заключения нового Союзного договора принадлежала Эстонии. 16 ноября 1988 года Верховный Совет этой республики принял резолюцию «О Союзном договоре», в которой обращался в Президиум Верховного Совета СССР с таким предложением. Однако спустя два года, после принятия закона о восстановлении независимости, Эстония отказалась от этой идеи.

Между тем сама идея обрела жизнь, попав в поле зрения Горбачева. Он почему-то ухватился за нее и дал ей ход. На основе итогов Всесоюзного референдума о сохранении СССР весной и летом 1991 года в рамках Новоогаревского процесса был разработан проект по заключению нового союза.

Сначала его назвали Союзом Советских Суверенных Республик (без слова «Социалистических»), затем и без слова «Советских» — Союзом Суверенных Государств как мягкой, децентрализованной федерации.

23 июля Горбачев приехал в Ново-Огарево. Там собрались руководители Верховного Совета СССР, союзных и автономных республик. Озабоченно произнес:

— Я чувствую опасные тенденции. Нужно быстрее завершить Договор.

Тогда же обсудили процедуру подписания. Пышное торжество решили устроить в Кремле, в Георгиевском зале, пригласить много гостей, в том числе дипломатический корпус.

Между тем беспокоиться было о чем. Два дня назад, 20 июля, Ельцин подписал указ «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР».

Против кого был направлен этот указ? КПСС прямо не называлась, но ведь все знали, что она была единственной партией в стране, которая имела свои организации на производстве и в государственных структурах. Стало быть, именно ее попросили на выход.

Как воспринял появление указа, выдворявшего партию, ее Генеральный секретарь?

Его ближайший сподвижник В.А. Медведев вспоминал:

«В конце июля я ушел в отпуск и уехал в супругой в Крым, в санаторий Нижняя Ореанда близ Ялты… В первый же день я позвонил Михаилу Сергеевичу в Москву, чтобы поделиться с ним своими тревогами и соображениями, особенно в связи с практическим отсутствием реакции со стороны партийных и общественных организаций на указ Ельцина.

Горбачева на даче не оказалось. Сказали, что он в Ново-Огареве. Попросил соединить с ним, когда он будет на обратном пути в машине. Звонок раздался в 1.30 ночи. Михаил Сергеевич сообщил, что провел в Ново-Огареве откровенный, нелегкий разговор с Ельциным и Назарбаевым, прежде всего о том, как действовать после подписания Союзного договора.

В разговоре затрагивался и указ о департизации. Ельцин заверил, что никаких насильственных действий в связи с этим указом предприниматься не будет, поэтому надобности в каких-то новых шагах со стороны президента СССР нет. “А в общем надо уходить в отпуск, — добавил Михаил Сергеевич. — Вероятно, четвертого или пятого августа. Там увидимся…”»

Судя по словам, приведенным Медведевым, Горбачева успокоило обещание Ельцина не производить насильственных действий в связи с подписанным им указом о департизации. Не выдворили же парткомы из органов внутренних дел сразу после принятия 17 апреля 1991 года Закона РСФСР «О милиции», в котором было записано: «В милиции не допускается создание и деятельность политических партий и их организаций». Впрочем, такую формулировку можно было понять как относившуюся к новым партиям.

К концу июля 1991 года ощущение надвигавшейся опасности обострилось и у патриотически настроенных политиков, общественных деятелей и просто у честных людей. Отражением их настроений стало опубликованное в те тревожные дни в газете «Советская Россия» «Слово к народу». Это был политический манифест, пронизанный глубокой болью за судьбу страны.

Среди тех, кто подписал его, известные имена. Идеолог Компартии РСФСР Г. Зюганов и писатель Ю. Бондарев, руководитель депутатской фракции «Союз» Ю. Блохин и певица Л. Зыкина, генерал Б. Громов и скульптор В. Клыков, будущие члены ГКЧП генерал В. Варенников, аграрий В. Стародубцев, промышленник А. Тизяков и деятели