– Я не хочу больше сюда возвращаться, – сказала вдруг Юля, не глядя на Катю.

И та все поняла. Испугалась и обрадовалась одновременно. Пусть Юля не сказала, что хочет жить именно в их с Владом семье. Зато в ее голосе звучало то же нежелание расставаться, которое ощущала сама Катя. Юлька сняла наконец маску веселости и безразличия, показала, что творится на самом деле в ее душе.

– Значит, я привезла тебя сегодня сюда в последний раз.

На глаза навернулись слезы, в горле застрял комок. Больше ничего не было сказано. Они молча вышли из машины, не произнесли ни слова, пока шли до железных ворот. Но Катя то и дело поглядывала на Юльку и видела, что она улыбается – едва заметно, одними глазами. Впервые так счастливо и по-настоящему искренне.

В ночь с пятницы на субботу Катя не смогла сомкнуть глаз. Она крутилась, то и дело вставала с кровати, мешала спать Владу, который стоически терпел ее бессонницу и только старался успокоить, как мог – обнимал и прижимал к себе. Нервы были перекручены и завязаны в узел.

Вечером неожиданно позвонила Юля. Катя, увидев ее номер, обрадовалась, подумала, что ребенок соскучился и ждет не дождется, когда Катя ее заберет. Но девочка, захлебываясь слезами, едва прошептала в трубку: «Прости меня, прости!» – и бросила трубку. Сколько ни пыталась Катя снова выйти на связь, телефон был недоступен. Потом она догадалась набрать номер старшего воспитателя, с ней единственной у Юли были хорошие отношения, но Вера Григорьевна тоже не отвечала. Вот тогда Кате стало по-настоящему страшно. Что Юля натворила?! Что означает это «прости»? Картины в голове возникали одна страшнее другой. Как подростки не поделили очередных спонсорских подачек и зверски подрались. Как придумали глупую шутку, но не рассчитали – довели до беды. Как залезли всей компанией на заброшенную стройку рядом с детским домом, и один из ребят сорвался, разбился насмерть. Все эти ужасы почему-то мерещилось Кате с летальным исходом. Кто-то по глупости не рассчитал, не туда ударил, слишком сильно толкнул… Она отгоняла жуткие мысли усилием воли. Тогда на смену им пришли подозрения, что Юля передумала, она не пойдет в их семью. Решила вот так попрощаться, потому что не в состоянии сказать правду в глаза. Битый час Катя металась по комнате, уже собралась ехать в детский дом, но воспитательница, к счастью, перезвонила.

Оказалось, что дети банально напились. Точнее, не так уж банально, потому что именинница, виновница торжества, попала в итоге в реанимацию. Но Катя все равно вздохнула с громадным облегчением. Главное, живы! И Юля не передумала – она станет ребенком Кати и Влада! Катя сама от себя не ожидала такой безумной радости. Только теперь поняла, как сильно успела прикипеть душой к этой дочке. Вера Григорьевна честно рассказала, как было дело, и Катя была глубоко благодарна ей за это. Ребята тайком отправились в соседний двор и там в рекордные сроки залили в себя все спиртное, которое умудрились добыть. Маше, имениннице, в итоге стало так плохо, что она упала на землю и не могла встать. Не то чтобы она выпила критически много – дело было в препаратах, которые она принимает от аллергии, их нельзя было мешать со спиртным. Кто-то из подростков испугался и сразу сбежал, а Юля с двумя подругами осталась. Обливаясь слезами от страха и понимая, что все сейчас раскроется, а значит, их ждет грандиозный скандал, пьяные девчонки где волоком, где на руках потащили Машку в детский дом. «Не бросили товарища в беде, – твердила, успокаивая себя, потрясенная Катя, – хорошо, что не бросили».

В ту ночь она так и не уснула. С рассветом схватила все документы, которые успела собрать, и, оставив на столе записку для мужа и детей, села в машину.

В детдоме проводили очередной День Аиста, под этим предлогом Юля и упросила Катю приехать за ней в этот раз не в пятницу, а в субботу. Якобы обязательно нужно было выступить с танцевальным коллективом, нельзя подводить людей. Как выяснилось вчера, причина была совершенно другой – день рождения Маши. Но Катя не злилась на Юлю. Она не верила, что эта выходка – отражение ее истинной. Скорее, просто глупое подростковое желание не отбиваться от коллектива, быть как все и пить тоже как все.

По случаю мероприятия и директор, и администрация, и даже сотрудники органов опеки были на месте. Можно было заодно обсудить все вопросы, связанные с бумагами. Но не успела Катя выяснить, к кому обращаться по поводу оформления, как Юля с рыданиями бросилась к ней на шею.

– Они сказали, что теперь не пустят меня в семью-ю-ю-ю-ю, – Юлька тихонько подвывала, выпятив нижнюю губу, – сказали, это будет наказа-а-ние-е-е-е…

– Ну не плачь, что ты. – Катя прижала ее к себе и замерла. От… счастья. – Кто тебе такое сказал?

– Лидия Ива-а-а-новна.

Про себя Катя выругалась – вот некоторым неймется. Какой запрет на семью может наложить Лидия Ивановна, рядовой воспитатель? Довольно с нее того, что она втихаря творит «добрые дела» – настраивает кандидатов в приемные родители против детей. Проецирует на всех вокруг собственные неудачи.

– Не переживай, мы все решим, – Катя прижала девочку крепче и стала укачивать как младенца, – конечно, ты поедешь к нам. Я же обещала. Как только опека и детский дом подготовят все документы.

– Не-е-е-т, – Юлька снова ни во что хорошее не верила, по привычке ждала беды, – они теперь не отпустя-я-я-ят. И ты тоже…

– Что я? – Катя отстранилась и внимательно посмотрела Юле в лицо. – Что – я тоже?

– Ты меня теперь не возьмешь! Я плоха-а-а-ая!

– Ты не плохая, – Катя снова обняла ее, – ты моя хорошая девочка. Но поступок твой и правда плохой. Ты же прекрасно знаешь, что пить нельзя! Что любая зависимость – это страшно.

– Прости, – Юля доверчиво положила голову Кате на плечо, – я больше не буду.

– Надеюсь, – Катя гладила Юлю по голове и всем существом ощутила, что в это мгновение стала для этого маленького человека защитой, – а сейчас иди собирай свои вещи. Я пока найду директора и поговорю с ним. Через полчаса начнут приходить гости, до него будет не добраться.

Юлька напоследок шмыгнула носом и поскакала как маленькая вприпрыжку по коридору, нелепо виляя попой. Пьют они. Курят. Считают себя взрослыми. Неразумные дети, не знающие, куда себя приложить и как утешить.

Катя повернула направо, к кабинету директора, и, уже практически дойдя до него, вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд, на который помимо воли обернулась.

– Здравствуйте! – Ей широко улыбался симпатичный темноволосый парень. Улыбался так, словно был очень рад ее видеть.

– Привет.

– А вы за Юлей приехали?

– Да, – привычный ответ на традиционный вопрос. Казалось бы, и все на этом. Выяснили. Но мальчик не отступал.

– Значит, вас зовут Екатерина Викторовна Родионова, – Катя от удивления открыла рот, – а меня Лешей.

– Очень приятно, – после длинной паузы выдавила Катя.

– Я вашу книгу читал, – мальчик понизил голос, словно сообщал какую-то тайну, – «Сломанное детство».