— О! С большим удовольствием. Только вы ничего не найдете. Потом я слышал, что хотят уничтожить эти развалины; если бы я смел…

Старик умолк, видимо не решаясь говорить дальше.

— Говори откровенно, Гаспар!

— Хорошо, господин маркиз. Итак, я хотел сказать, что не годится трогать эти старые стены: на них лежит проклятие. Тревожить же злых духов и прикасаться к месту, которое они посещают — всегда приносит несчастье.

При этих словах, облако беспокойства скользнуло по подвижному лицу Алисы.

— Слышишь, дядя Эрнест?

— Конечно, слышу, дитя мое, только не разделяю опасений дяди Гасиара. Всем давно известно, что в каждой развалине замка зарыты сокровища, которые охраняются адскими духами, что умершие владельцы их прогуливаются при свете луны со своими дамами и что беспокоить их приносит несчастье, — с улыбкой ответил барон.

— Не смейтесь, господин, — торжественным тоном заметил старик. — Что здесь зарыты сокровища, которые призрак барона — колдуна охраняет и уничтожает всякого, кто пытается овладеть ими, это до такой степени верно, что мой дед, а до него его прадед собственными глазами видели его, так как каждые сто лет людям дано видеть этот призрак и его сокровище. Только это приносит несчастье. Мой дед умер на другой же день после этой ужасной ночи.

— Что ты рассказываешь, старик? Твой дед видел этот призрак? Не был ли он в тот день немного навеселе? — с недоверчивым видом сказал барон.

— Ах, дядя. Как ты можешь вечно сомневаться? Я сама, собственными газами видела тень алхимика, а я — то, конечно, уж не была навеселе! — вскричала Алиса, покраснев от неудовольствия.

Гаспар только покачал головой.

— Нет, господин барон, мой дед был известен своей трезвостью. Только раз в жизни, в день своей свадьбы, он был навеселе, а между тем призрак рыцаря — колдуна видел, как я вижу вас.

— Расскажите нам про этот случай, дядя Гаспар! Это должно быть очень интересно! — вскричала Марион.

— С удовольствием, прекрасная дама, — ответил старик с добродушной улыбкой.

Все с любопытством столпились вокруг старика. После минутного молчания тот начал торжественным тоном:

— В то время, когда произошло то, о чем я хочу рассказать вам, мой дед был уже очень стар; ему было почти девяносто лет, но он был еще так крепок и силен, что никто не дал бы ему больше шестидесяти. Мой дед был очень странный человек. С самого детства он всюду видел призраки и, притом, так ясно, что описывал умерших людей, которых никогда не видел и в которых старые люди узнавали своих дедов.

Между прочим он рассказывал, что в развалинах, куда он ходил собирать целебные травы, он часто видел появление тени, быстро направлявшейся к окну с железной решеткой недалеко от обвалившейся лестницы.

Это очень заинтересовало его, так как из легенды он знал, что здесь уже целые века лежит огромное сокровище. И вот, в одну прекрасную ночь, он сел вблизи обрушившейся лестницы, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Кругом все было тихо. Когда же на деревенских часах пробило полночь, дед неожиданно услышал скрип отворяющейся двери. Он с удивлением оглянулся кругом и увидел недалеко от себя массивную дверь, которой раньше не замечал. В ту же минуту из этой двери вышел высокий мужчина и направился прямо к деду. Не доходя одного шага до него, этот человек остановился и поднял восковую свечу в серебряном подсвечнике, осветившую его лицо. При колеблющемся, но необыкновенно ярком свете свечи, мой дед увидел, что незнакомец был еще молод, очень строен и одет в черную бархатную одежду неизвестного ему покроя. На шее у него была надета массивная золотая цепь. Его бледное, худое лицо имело в себе что — то ужасное. Минуту спустя незнакомец повернулся и сделал деду знак следовать за собой.

Старик умолк и, казалось, погрузился в свои воспоминания.

— Продолжайте, продолжайте, дядя Гаспар! Без сомнения, ваш дед заснул, но все — таки это очень интересно, — сказал барон де Верделе.

— Когда дед рассказывал этот случай, он сам говорил: я видел сон, конечно, но все было так отчетливо, так живо, что я готов поклясться, что видел это наяву.

Но я продолжаю свой рассказ. Мой дед пошел за призраком к развалившейся башне, которая еще и теперь стоит на конце жилого здания, противоположном Башне Дьявола, и стал подниматься по полуразвалившейся лестнице. Вдруг он почувствовал страшное сотрясение. Все, казалось, дрожало и рушилось в каком — то густом тумане. Минуту спустя, все прояснилось. Теперь он уже стоял не на развалившейся лестнице, а на прекрасных каменных ступенях, среди массивных стен. Перед ним тянулся сводчатый коридор. Он прошел его, следуя за человеком в черной одежде. Наконец, его страшный проводник подошел к резной двери, открыл ее и вошел в готическую капеллу. На алтаре и у гроба, стоявшего среди капеллы, горели восковые свечи. В гробу лежала красивая, богато одетая молодая женщина. Ужасный призрак преклонил колени и зловещие стоны вырвались из его груди. В то же время какой — то фосфорический свет, то синий, то зеленый, то желтый, подобный молнии, освещал капеллу.

Мой дед не мог сказать сколько времени длилось это видение. Затем человек в черной одежде встал и вышел из капеллы. Когда они очутились в коридоре, повторилось прежнее страшное потрясение. Снова, казалось, все рушится вокруг, и дед очутился на ступеньках разрушенной лесницы. Как очарованный продолжал он следовать за призраком до той двери, откуда тот появился. Здесь призрак обернулся и улыбнулся деду. Затем он открыл дверь, и мой дед увидел небольшой светлый подвал, уставленный открытыми сундуками, в которых блестело золото и серебро. Призрак показал деду все эти сокровища — и провалился сквозь землю. Снова раздался скрип тяжелой двери, и воцарилась прежняя тишина. Мой дед бегом вернулся домой и лишился чувств от волнения, хотя до сих пор никогда ничего не пугался.

Когда на следующее утро он рассказал про свое ночное видение, все стали убеждать его, что если призрак показал ему свое сокровище, то, конечно, он и отдаст его ему. Его умоляли не упускать такого блестящего случая обогатить все свое семейство.

Я забыл сказать, что согласно легенде, через каждые сто лет, в конце июля, этот призрак кому — нибудь является, и кто видит его, тот имеет шанс найти клад.

Кончилось тем, что дед позволил, наконец, убедить себя. На следующую же ночь он отправился в развалины, взяв с собой восемнадцатилетнего парня, предложившего ему свою помощь.

Это был сильный и смелый молодец, не боявшийся ни Бога, ни дьявола. Они захватили с собой лопаты, кирки, фонари и отправились в путь.

На рассвете прибежал бледный и дрожащий парень. «Идите скорей, — сказал он, — Жак умирает!» Но он отказался рассказать, что случилось ночью. Мы поспешно побежали в указанное место.

Дед лежал на земле, слабый, умирающий. Недалеко от него была видна траншея, вырытая ими, и отрытая железная дверь, запертея цепью.

Деда перенесли домой, где он пришел немного в себя и потребовал священника. Приняв Св. Тайн, он рассказал нам следующее: