Смертельно побледневший Беранже откинулся назад и, шатаясь, прислонился к стене. Казалось, его что — то душило. Но в общем волнении никто не обратил на него внимания.

Барон де Верделе первым пришел в себя и приказал закрыть гроб. Затем, обернувшись к присутствующим, он заметил с улыбкой:

— Эта находка не особенно обогатила нас. Но во всяком случае, это отличная иллюстрация к рассказу старика Гаспара.

— Да, описание призрака точно подходит к этому трупу. Очевидно, мы имеем удовольствие видеть самого рыцаря — колдуна, — ответил граф Нерваль, стараясь шуткой рассеять тяжелое впечатление, произведенное находкой на присутствующих.

— Посмотрите! Там, у стены, стоит другой ящик. Может быть, в нем находятся сокровища, которые охранял призрак, — заметила Марион, тоже начинавшая приходить в себя.

— Посмотрим, что в этом ящике, — добродушно сказал барон.

В ящике оказались кости старика, как можно было судить по сохранившимся прядям седых волос.

Большой сундук, окованный железом, был тоже тщательно осмотрен Гюнтером и Нервалем. К общему разочарованию, он оказался наполненным человеческими костями, среди которых было несколько детских черепов.

— Это подземелье — настоящее кладбище! Ящик с детскими скелетами невольно заставляет вспомнить зловещего Жилля де Ретца, — сказал барон, между тем как дрожь ужаса охватила всех дам.

— Да! Мне тоже кажется, что мы открыли могилу второго Синей Бороды. Интересно было бы узнать его имя, — сказал Гюнтер, с удивлением смотря на расстроенное лицо Беранже.

Маркиз не принимал никакого участия в осмотре ящиков, и неподвижный взгляд его, казалось, прирос к останкам детей. Барон Гюнтер хотел было обратить внимание других на состояние Беранже, как Ренуар вскричал пронзительным голосом:

— Имя злодея! Да оно написано в ногах его гроба! Я сейчас прочел его. Покойный Синяя Борода — никто другой, как сам высокочтимый и могущественный синьор Беранже, барон де Верделе, погребенный в 1480 году. Да будет Господь милосерден к нему, — прибавляет надпись, но я взываю к Его правосудию, — закончил сумасшедший с каким — то жестоким выражением.

При перечислении имен и титулов покойного, Беранже вздрогнул и вышел из подземелья. Только когда все выбрались на свет Божий, барон заметил расстроенный вид маркиза и вскричал с беспокойством:

— Что с тобой, Беранже? Неужели ты так малодушен, что вид трупа до такой степени расстроил тебя?

— О! Вовсе не вид трупа, а ужасный запах, вырвавшийся из гроба так подействовал на меня, — ответил маркиз, стараясь вернуть себе спокойствие.

Ответ показался вполне естественным. К тому же, все были еще слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на мимолетное нездоровье маркиза. Разговор снова перешел на то, что только что видели в подземелье. Граф де Нерваль высказал предположение, что, может быть, подвал с сокровищами находится под мавзолеем и что сдвинув последний, его можно найти.

— Нет, нет, — ответил барон. — Вторично я не потревожу этого зловещего места. Да дарует Господь мир душе синьора Беранже! Пусть он хранит свое золото! Без сомнения, оно облито массой крови и слез. Я думаю, что благоразумнее всего будет засыпать эту галерею и сравнять ее с землей.

— Нет, нет, это невозможно! — вскричали в один голос Гюнтер и Нерваль.

— Во всяком случае, прежде всего, необходимо тщательно исследовать подземелье, — заметил граф.

— И узнать мнение крестьян прежде, чем что — либо предпринимать, — прибавил моряк. — Очень возможно, что под влиянием суеверного страха, внущаемого похороненным здесь колдуном, рабочие откажутся работать, воображая, что страшный призрак станет посещать завод и принесет несчастье всему предприятию.

— Может быть, вы и правы, барон Ретлинген, — ответил барон после минутного размышления. — Об этом надо будет подумать. А пока, если у вас есть желание, исследуйте подземелье. Я же вернусь домой, так как чувствую себя страшно утомленным.

Молодые люди с радостью приняли это предложение. Алиса и Марион объявили, что хотят сопровождать их в этом исследовании. Беранже пытался противиться желанию жены, но та не хотела ничего слышать. Когда же старый барон поддержал ее, маркиз должен был согласиться. Сам же он чувствовал себя так нехорошо, что никак не мог сопровождать исследователей. Недовольство его еще больше усилилось, когда он узнал, что муж и мачеха Марион также отказались продолжать осмотр подземелья. Они объявили, что на сегодня они испытали достаточно волнений и что они вовсе не желают больше любоваться скелетами или попасть в какую — нибудь западню.

Когда все общество направилось к вилле, четверо молодых людей зажгли факелы и с новым жаром принялись за исследования. Прежде всего, они тщательно осмотрели стены подземелья. В одном темном углублении они открыли небольшую дверь, ведшую в новую галерею, которая, в свою очередь, разделялась на несколько коридоров, расходившихся по разным направлениям. Дальнейший осмотр указал, что один из этих подземных ходов выходил далеко в поле, другой вел к темницам, расположенным под Башней Дьявола, и, наконец, третий заканчивался лестницей, шедшей во внутренние помещения замка. Эта крутая и узкая лестница, казалось, была проложена в толстой стене. Она прекрасно сохранилась, хотя воздух и здесь был очень тяжел.

Молодые люди стали подниматься с большими предосторожностями, причем этот подъем показался им бесконечным; наконец, они увидели сорванную с петель дверь, валявшуюся на полу. Дверь эта вела в небольшую ризницу, так как рядом с ней была готическая капелла или святилище, отделенное от залы как бы раздавшимися стенами. За исключением незначительных повреждений, произведенных взрывом, здесь все оставалось нетронутым.

Алтарь остался цел. Только на ступеньках его лежало массивное серебряное распятие и два подсвечника. Книжные полки, оторванные сотрясением, валялись на полу и открывали глубокое углубление, некогда скрытое рядом кирпичей, часть которых видна была и теперь. Гюнтер нашел в этом углублении большую шкатулку, которую мужчины тотчас же вынули из этого тайника. Затем, захватив свою находку, все четверо поспешно отправились назад той же дорогой, какой пришли сюда.

Когда вышли из подземелья, все увидели, что найденная вещь была резная шкатулка черного дерева, с почерневшими серебряными ножками и уголками. На крышке был рельефный герб. На одном из орнаментов герба, на тоненькой цепочке висел маленький ключик.

Движимая любопытством, Марион хотела сейчас же открыть ее, но Алиса воспротивилась этому.

— Нет! Мы ее откроем в присутствии дяди. Бог знает, какие семейные реликвии хранятся в ней. Для дяди же это будет вдвойне интересно.

— Ты права! Барон и маркиз первые имеют право на нашу находку. Кроме того, я умираю от голода. По — моему, самое благоразумное, что мы можем сделать, это как можно скорей вернуться домой, — весело ответила госпожа де Лаверди.

Вид найденной шкатулки поразил всех. Но так как обед был уже подан и все были страшно голодны, то барон объявил с улыбкой, что прошлое не может заставить окончательно забыть настоящее и что, поэтому, к вскрытию шкатулки они приступят только после обеда.