– Гости? – уточнил Рив. – Но на ужин они не останутся, верно?

– Именно так, – ответила женщина. – Лучшие гости – это те, кто не остается на ужин. Мы выпьем с ними кофе с десертом.

Дженни не промолвила ни слова и даже не посмотрела на него. Тем не менее Риву разрешили провести с ней час. Спасибо, мистер и миссис Джонсон. Он повернулся в ее сторону. На лице девушки не отразилось никаких чувств. Она надела пальто, шарф, взяла варежки.

На улице рядом с изгородью из хиленьких кустов между двумя участками она сказала:

– Я еду с тобой только потому, что не хочу пока объяснять все родителям.

Дженни быстро села в его автомобиль и громко хлопнула дверцей. Рив не успел открыть ей дверь машины сам. Он поехал по тем дорогам, по которым они катались раньше: через мост и на смотровую площадку. Всю дорогу девушка молчала.

Пока он находился в колледже, любимая казалась так далеко, что почти переставала существовать. Сейчас все мысли были только о ней.

– Дженни, – грустно произнес он.

Та пожала плечами. Рив остановился перед знаком «Стоп» и посмотрел на нее. По ее щекам текли слезы.

– Пожалуйста, не плачь.

– Смотри на дорогу. Не надо со мной разговаривать. Не надо меня утешать, просто катаемся до тех пор, пока не надо будет возвращаться домой. Родителям я скажу, что ты завел девушку в Бостоне. Мы долго не виделись, ты меня позабыл. Это единственное объяснение, которое я пока могу придумать. Это объясняет то, что ты не звонишь, не пишешь и не отправляешь мне открыток. Мы просто перестали общаться.

Он чувствовал, что сердце разрывается. С того самого момента, когда Брайан позвонил на WSCK, Рив понимал неизбежность этого, хотя не хотел верить, что девушка его бросит. Потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями и снова заговорить.

– Я не хочу тебя терять.

Она не удостоила его ответом.

– Я уйду из колледжа, чтобы не было соблазна снова пойти на радио.

– Тебе же так нравилось работать на радио и продавать историю моей жизни? Значит, единственный способ бросить радио – это уйти из колледжа?

Он пытался собраться с мыслями, но это оказалось непросто. Когда она находилась рядом, было еще сложнее. Рив хотел объяснить, что попал в сложную ситуацию: неприязнь сокурсников и то, что он с трудом представлял дальнейшее пребывание в колледже еще три с половиной года.

Однако прежде чем он успел все это сформулировать в голове и высказать, он положил ладонь на ее руку в рукавице.

Девушка убрала руку.

– На тебя нельзя положиться. Сравни себя с сестрами и братом. По сравнению с ними ты – ничто. Ты чувствуешь это, когда находишься рядом? Они пытаются сделать что-то хорошее в своей жизни и в мире, а ты только разрушаешь. Тебе не хватает даже смелости, чтобы в этом признаться.

Рив хотел поспорить, но не знал как.

– Я просто хотел заполнить чем-то эфир.

– Мог бы подумать о последствиях.

Он думал об этом. Точнее, о содержании следующей передачи. Он хотел объяснить разницу между реальной Дженни и одноименной радиопрограммой, но не знал, как лучше это сделать.

«Да, я превратил твою жизнь в радиопередачу, и это было просто».

Он включил печку, но она моментально ее выключила. Девушка была вне себя от гнева и в таком рассерженном виде казалась ему неотразимой. Ее волосы распустились, вылезли из-под шапки, попадали в рот, мешали.

– Ведь у меня, кроме отрицательных качеств, есть еще и положительные. Ты с этим не согласна?

– Нет. – Приступ возмущения и злости прошел, и она почувствовала, что устала от происходящего, да и Рив ей надоел.

– Отвези меня домой.

– Дженни, если бы я мог вернуться в прошлое, я все сделал бы по-другому. Я бы лучше начал заниматься спортом.

– Но ты этого не сделал. Я больше не хочу об этом говорить.

– Дженни, послушай! – Рив резко остановился у обочины. Она отвернулась и уставилась в окно. – Я был слабым. Я повелся. Казалось, мне предлагают что-то очень ценное. И казалось, что у меня хорошо получается то, что я делал. Люди никогда не относились ко мне как к знаменитости. Я понимал, что лучше не рассказывать твою историю, потому что она не моя. Твоя история, рассказанная моим голосом.

Он хотел увидеть ее глаза, хотел видеть свою аудиторию.

Но девушка не шевельнулась.

«У Барби есть Кен, – думала Дженни. – И это прекрасно, но у Барби нет костюма, который превращает ее в аксессуар Кена. У нее есть своя жизнь. И даже очень много разных жизней. А я планировала стать аксессуаром Рива. В этом случае у меня не было бы никакой собственной жизни. Я собиралась лежать на тиковой палубе яхты в то время, как он ей управляет. Когда сам несешь ответственность за свою жизнь, можно в ней наломать дров. Что, например, произошло с моими родителями и Ханной. И как произошло у меня с Ривом. Именно поэтому я не хотела получать водительские права. Я хотела, чтобы он вел автомобиль».

Она сидела буквально в нескольких десятках сантиметров от него, но парня словно и не было. Или он просто был уже не тем, не ее Ривом. Она скучала по старому так сильно, что хотелось плакать. Дженни смотрела в окно на опавшие листья и замерзшую землю, а не на человека, изображавшего из себя Рива, который сидел за рулем.

«Так кто в этой ситуации делает вид, что он или она – кто-то другой? Я – единственный реальный человек, у которого есть две жизни и два имени. Я не хотела ни того ни другого. Я хотела Рива, таким, каким он был в моей голове».

Он уже был готов произнести страшное слово «изнасилование». Хотел сказать, что он собственной радиопрограммой изнасиловал ее душу, но не мог заставить себя озвучить это. Ему была омерзительна мысль, что он выступил в роли насильника.

Поэтому сказал:

– Дженни, я люблю тебя, но я не святой. Точно так же, как и ты.

Потом сказал то, чего точно не стоило. Как и на передаче.

– В семье Спринг ты была лишней. Признайся в этом. Именно ты была источником проблем и неурядиц. Я признаю, что я…

– Я тебя ненавижу. Не надо нас сравнивать. Меня заставили сделать тот выбор, который я сделала. Тебя никто ни к чему не принуждал. Поэтому не делай вид, что ты – жертва. Ты сам выбрал то, что тебе нравится: возможность стать известным. И не смей говорить, что меня любишь. В том, что ты сделал, нет и намека на любовь.

Он крепко прижался к окну автомобиля. Так же крепко, как и она с другой стороны.

– Ты права. В том, что я сделал, нет любви. Но я все равно люблю тебя.

– А я тебя нет. Отвези меня домой.

И он отвез.

Когда Рив подъехал к дому, ему хотелось удержать ее в машине силой. Заставить ее выслушать то, что он хотел сказать. Но парень себя остановил.