Оказавшись в автобусе, Тухломоша на всякий случай натянул на лицо самое грустное выражение и тихонько захныкал. Пузырек с эйдосами он еще по пути вмял себе в ногу, но след замазал не очень аккуратно и теперь беспокоился, что найдут. Скуля, Тухломон не забывал вертеть головой по сторонам. Он увидел столик, а по обе стороны от него – шесть автомобильных кресел с торчащим поролоном. На крайнем к двери кресле сидел хмурый страж с сожженным лицом – типичный мальчик из Нижнего Тартара. На коленях у него лежал ничем не прикрытый скифский акинак. Еще один страж, отличавшийся от первого только серьгой в ухе и бородкой, помещался с другой стороны. Красные глаза барбосов были устремлены на Тухломона.

Умного комиссионера волновали, однако, не хмурые мальчики, а первопричина их появления. Он уже нашарил эту первопричину взглядом – вот она, в плаще, с закрывающим лицо капюшоном! Виден только выступающий острый подбородок.

Каким-то чудом узнав этот подбородок, Тухломоша бросился на живот и пополз, из осторожности целуя не туфлю, а пол рядом. А то сомнут еще нос – потом два часа перед зеркалом вылепливать.

– Встань! – нетерпеливо приказал голос.

Тухломоша не стал ломаться и быстро встал.

– Садись!

Тухломон замешкался, и немедленно один из барбосов толкнул его в грудь. Теперь комиссионера и бочкообразного стража в плаще отделял только столик. Страж нетерпеливо сдернул с головы капюшон. Тухломоша на всякий случай изобразил радостное изумление.

– Как вы отважны, владыка! Если кто-то из златокрылых догадается…

– Молчи, или тебе отрежут язык! – поморщился Лигул.

Тухломон собрался брякнуть, что язык ему отрезали множество раз, но решил, что мудрее будет промолчать. Рука горбуна скользнула в складки плаща и выложила на стол вытянутую деревянную коробочку, похожую на маленький гроб.

– Открой!

Тухломон повиновался. Внутри обнаружился полуразложившийся мужской палец, на который были надеты три серебряных кольца. Кольца сдавливали разбухший палец так, что их невозможно было снять.

– Кольца исполняют желания. Ты отдашь их Нате, Чимоданову и Мошкину!

Тухломоша торопливо закивал.

– Не пытайся обхитрить меня и оставить их себе. Речь идет о мелких человеческих желаниях. Деньги, еда, удовольствия, карьера – едва ли ты в этом нуждаешься. Да и от меня это тебя не спасет, – Лигул говорил лениво, цедя слова.

Лучший комиссионер мрака дежурно загрустил, разочаровавшись в кольцах. Президентство над всем земным шаром не стоит самого маленького тусклого эйдоса, спрятанного в тайной коробочке.

– …о мелких человеческих желаниях! Президентство – это все же крупное! – угадав его мысли, поправил Лигул. – Мрак экономит свою магию. Кроме того, желание исполняется по самому короткому пути!

– А зачем нам?.. – осторожно заикнулся Тухломон.

– Доступ к Мефу есть только у Чимоданова, Наты и Мошкина, рожденных с ним в один день. Выполняя желания, кольца забирают силы Буслаева. Очень много сил. Выражаясь материальным языком, по миллиону золотом за один конфетный фантик. При этом они будут перекачивать их… ну, тебе об этом знать необязательно. Несколько исполненных желаний, и Меф потеряет добрую половину сил.

Глазки у Тухломона любознательно округлились. Колечки начинали ему нравиться. Они работали по радующему сердце тарифу.

– Да, славные колечки, – продолжал горбун. – Кроме того, они будут обирать и своих хозяев, постепенно высасывая их эйдосы. У Чимоданова они позаимствуют кабанье упрямство, способность приспосабливаться и выживать где угодно. У Мошкина – тонкую настроенность души и интуицию. У Наты – самодостаточность и навык к каждому находить свой ключик… Но опасный момент: вручая перстни, тебе придется сказать им правду.

Тухломоша насторожился. Призывающий к правдивости Лигул пугал его больше, чем Лигул, выпускающий кишки.

– Всю правду?

– Не всю. Главное, чтобы они ясно поняли, что забирают силы у Буслаева. Иначе перекачка не состоится. И кольцо пусть сразу надевают на правильный палец. Безымянный, на правой руке.

– Оно не снимается? – сразу угадал Тухломон.

– Поначалу снимается, – заверил его Лигул. – Но с каждым следующим желанием сжимается все сильнее. Но это им знать необязательно.

– Понимаем-с! Сделаем-с! – самый хитрый комиссионер мрака вылепил лицом единомыслие столь зашкаливающее, что оно граничило с наглостью.

Лигул дернул подбородком, подавая знак тартарианцу. Тот решительно пустил в ход кинжал, освобождая кольца от мужского пальца, в который они намертво вцепились. Ему пришлось раздробить палец на три части и кинжалом прочистить каждое кольцо изнутри. Тухломоша морщился, притворяясь, что ему противно.

Лигул, скучая, смотрел в стекло микроавтобуса. Неожиданно он оживился. Во двор вошел юноша с короткими светлыми волосами. В правом ухе у него было четыре серьги. Над левым плечом поднималась скрытая под мороком рукоять меча.

Не доходя до фургончика десяти шагов, юноша остановился и свободно скрестил на груди руки. На затемненные стекла микроавтобуса он поглядывал небрежно. Ощущалось, что недвижимости он не имеет и в консультациях по ней не нуждается.

– Знакомься: Виктор Шилов!.. Вы будете часто встречаться! – представил Лигул.

– Ну так он же… – осторожно начал Тухломон, вглядываясь в юношу зоркими глазками.

– Совершенно верно! Человек. На эйдос его покушаться не смей – мой тебе совет! На ближайшее время – он твой хозяин и, кстати, новый глава мрака.

Тухломоша хотел было полезть с объятиями, но, покосившись на Лигула, решил сильно не радоваться новому руководству в присутствии старого. Особенно когда старый руководитель работал в стиле лорда Варвика – делателя королей. На памяти Тухломона таких «глав мрака» было уже три – Мефодий Буслаев, Прасковья и теперь вот Шилов. Только «главы» почему-то менялись, а Лигул оставался.

– Еще кое-что. Про Арея… – сказал Лигул совсем уж небрежно и сквозь зубы.

Умный Тухломоша мгновенно насторожил ушки. Сейчас прозвучит что-то важное.

– Арей ушел по-английски. Я не успел с ним проститься. Не поблагодарил его за то, что он подвел меня с Мефодием, – печально сообщил Лигул.

Тухломоша цокнул язычком. Один раз. Два раза было бы опасным перебором.

– В последние годы Арей сильно отдалился от мрака. Я был вынужден заменить его Пуфсом. Нелепый этот Пуфс – теперь вот даже боевое тело, говорят, от него убежало, – сказал горбун.

Тухломон потупил глазки и сострадательно пожал плечиками: мол, убежало и убежало – с кем не бывает. С Пуфсом он предпочитал не ссориться: тот был опаснее змеи.

– Все это время Арей жил в подземном переходе у девушки, не пытаясь забрать ее эйдос. История этой девушки весьма примечательна. Почему-то в книге жизни дата рождения ее тела и дата, когда вспыхнул ее эйдос, сильно разнятся… Причем не на день, не на два, а на несколько столетий! – Голос Лигула стал вкрадчивым. – Ненавижу неувязки в отчетности! Особенно когда мне случайно припоминается, что несколько столетий назад у Арея была дочь, которую Яраат завалил камнями в колодце.