– Правда?

– Да. Я же сказал. Есть деньги на такси?

– Господин… Максим Александрович! Вы прощаете мне оставшиеся дни? Точно?

Он вдруг присел передо мной на корточки и улыбнулся:

– Лен, давай просто разойдемся. Надеюсь, без взаимных обид. Расписку забери или сразу порви. Но себя за все произошедшее не кори, не загоняйся в угол еще больше, чем уже загнана. Договорились?

– Это… неожиданно. Спасибо! Вы точно не злитесь?

– Теперь уже нет, – он улыбался так искренне… так не к месту весело. – Выплеснул раздражение, как говорится. Надеюсь, ты тоже потом остынешь и решишь, что между нами никаких претензий остаться не должно. Но если вдруг захочешь выплатить кредит побыстрее, то звони – оформим сделку на тех же условиях! – он подмигнул и расхохотался. Со смехом же ушел в свою комнату, лишь сказав напоследок: – Дверь захлопнешь, хорошо?

– Х… хорошо…

Я просто не могла поверить в свое счастье. Настолько неожиданно, что обескураживает до невозможности сформулировать хоть одну внятную мысль.

Я собирала сумку быстро, даже что-то несуразное под нос напевала. Но потом осеклась, вспомнив о камере. Подставила стул и влезла на него, чтобы рассмотреть следящий глазок – теперь Максим Александрович уже не вправе наказать меня за самоуправство. А может, даже придет сюда, чтобы вместе над этим посмеяться. Глазок легко снимался с крепления и вообще никаких признаков жизни не подавал. Выключен? Но я остановила себя от того, чтобы пойти и спросить прямо. В конце концов, какая разница? Даже если камера была включена круглосуточно, то он не мог следить круглосуточно за мной. Просто физически не мог, всегда чем-то занятый. Вспомнилась сцена, когда он меня поймал… А ведь не факт, что поймал. Он просто спросил – и я призналась. Точно! Ему вовсе незачем было следить за мной, достаточно было создать видимость, что следит. Рассмеялась над своей наивностью.

Купленные вещи аккуратно сложила на кровати, с собой взяла только стаканчик для зубных щеток и мыльницу – этим красавчикам все равно тут не место.

В моей маленькой съемной квартирке ждала тишина и накопившаяся пыль. И тем не менее я не уставала радоваться тому, что вернулась. В ближайшее время не нужно ни о чем думать, нет необходимости ходить на работу, видеть его там, отшучиваться от назойливых допросов коллег. Пусть что хотят, то и думают о моем неожиданном отпуске – подарок ли это содержанке от щедрого начальника, размолвка ли или какие-нибудь семейные обстоятельства, которые могут приключиться с каждым. Уверена, в офисе будут озвучены все эти версии. И еще сотня сверху.

Первые два дня я отсыпалась. Не чувствовала за собой такой физической утомленности, но разрешила погрузиться себе в лень с головой. Не физически – я морально устала. И если захочу, то целый месяц не буду вылезать из постели. А когда на карточку пришли отпускные, так вообще жизнь засияла новыми красками непроходящего блаженства. По крайней мере с голоду не умру. Если только заставлю себя встать и выйти в магазин. Пока можно заказать пиццу. Завтра в магазин, завтра. Может быть.

Удивительно, но злость на Максима Александровича отпустила практически сразу. Я перебирала в уме все озвученное в последнем разговоре и, наконец, поняла, в чем он был неправ: он не слишком хорошо понимал мои отношения с семьей. Они ждали, что именно я решу все проблемы – им не придется. Но самое важное, что я сама этого от себя ждала – да, что я обязана все решить. Моя ошибка, спорить бессмысленно, опечатка в первичном коде, которая неизбежно приводит к одному и тому же результату. Не вина Максима Александровича, и все же он был неправ. Если понимал, как все есть на самом деле, то не должен был забивать меня аргументами именно про мое нелепое положение в отношениях с родней. А я точно чувствовала, что все он прекрасно понимал. Просто не собирался жалеть – как и во всех остальных случаях.

Еще через день до меня дошло, что я ждала поддержки от совершенно чужого человека! Вот прямо так: он должен был меня поддержать, потому что кроме него никто этого не сможет. Должен – потому что в силах. Потому что я бы хотела, чтобы он это сделал. Вторая ошибка в первичном коде. Кажется, мне нужно отправиться к психологу – в моей голове полный бардак. Пусть хоть кто-нибудь переоценит мои ценности. Эта мысль заставила рассмеяться в голос.

А через неделю я вдруг ощутила прилив энергии: будто новым человеком родилась. Ближе к вечеру отправилась к родителям, и настроение по пути переростало в эйфорию. Какое это, оказывается, облегчение, когда знаешь, что делать дальше. И пусть план не идеальный, и пусть уже завтра принесет кучу проблем, но он хорош уже только тем, что занимает мысли и заставляет двигаться вперед.

– Чего? – окатил меня взглядом отец. – Какой бред! Тут у тебя семья, куда это ты собралась уезжать?

И мама подхватила, но скорее весело – она даже и не подумала, что я говорила всерьез:

– Лена, ну и чушь! Чего тебе на месте не сидится? Все для счастья есть! Хорошая работа, перспективы роста, семья рядом – всегда есть к кому обратиться. Никогда не думала, что ты из тех людей, которые от добра добра ищут.

Хорошо, хоть Денис комментариев не вставлял – сидел и слушал.

– Я на самом деле хочу уехать. Разошлю резюме, сниму для начала комнату. Мне только помощь нужна… с кредитом. Хотя бы на первые месяцы. А как на ноги там встану…

– Хватит! – отец разозлился так неожиданно, что от его голоса все вздрогнули. – Ахинея какая-то! Что за жук тебя в задницу укусил, что ты вознамерилась родителей-стариков бросить?

Справедливости ради, родители-старики еще не были даже в пенсионном возрасте, оба работали. Деньги лопатой не гребли, квартиру сундуками с золотыми пиастрами не заставляли – это правда. Не бедствовали и не шиковали. И главная причина того, что у них никогда не было денег, сидела в кресле и внимательно слушала.

Я взяла себя в руки и выдавила:

– Хорошо. Не надо с кредитом. Просто займите денег. На дорогу и комнату. Я верну.

– А откуда у нас? Дениске вон тоже на бизнес нужно – собираем. Может, уже наконец-то у него что-то получится. А у тебя работа хорошая, – развела руками мама. – Доча, не глупи. Пойдемте уже пить чай.

Денис, поймав меня за локоть, когда родители направились на кухню, зашептал:

– Ты что, с хахалем своим разругалась?

– Да. Расстались.

Он был разочарован! Да он кое-как сдерживался, чтобы не треснуть меня за такие приятные известия:

– Ну и дура ты, сестра! Дура, идиотка! Как будто сама не понимаешь, что такие шансы по одному в жизни даются!

– Отпусти.

– А кто кого бросил, если не секрет?

Даже по взгляду можно было прочитать, о чем он думает – если Максим Александрович отношения разрывать не хотел, и расставание произошло только из-за моего непроходимого идиотизма, то с того можно еще попытаться что-нибудь поиметь. Вот только братишка не очень в курсе, что даже близко не тянет на того, кто способен поиметь Максима Александровича. Если кто-то вообще на свете тянет.